Бег крысы через лабиринт - Страница 12

Раздвижная дверь, ведущая на веранду, тихонько зашуршала за спиной Касиана.

— Касиан-сама, — прожурчал нежный голосок. — Холодает, Касиан-сама.

Касиан обернулся. Похожая на куколку японка в розовом кимоно с желтыми цветами жутковато улыбнулась зачерненными зубами. Бледное наштукатуренное личико оставалось неподвижным, как маска смерти.

— Холодает, Касиан-сама, — повторила японка, складываясь в поклоне. — Хозяин просит вас вернуться в дом.

У самого капонира Тави споткнулась обо что-то, и Нито ловко подхватил ее под локоть.

— Осторожно, Тави-тян, — сказал он. — Здесь скользко.

Асфальт был весь покрыт разводами инея и пятнами чего-то темного и густого, как машинное масло.

— Нет, — сказала Тави. — Я не поскользнулась. Я споткнулась. Там что-то лежало… — Нито практически тащил Тави за собой, но она все же вывернулась и посмотрела назад.

Поперек дороги лежал вахмистр, изогнувшись с грацией человека, чей позвоночник был сломан как минимум в трех местах.

Тави вскрикнула.

— Тихо! — зашипел Касиан. Он шел вдоль обочины и видел уже шестерых пациентов Нито, похожих на сломанные куклы: именно поэтому Касиан старательно обходил лужи «машинного масла»…

— Не волнуйтесь, Касиан-сан, — сказал Нито. — Ее уже никто не услышит.

Касиан недоверчиво обернулся. Озаренная пламенем полыхающего лазарета имперская военная база лежала позади безмолвно и неподвижно. Касиан передернул плечами и решил больше не оборачиваться.

— Осторожно, шлагбаум, — предупредил Нито.

Они поднырнули под полосатое бревно и, миновав будку КПП, из которой торчали чьи-то ноги, оказались снаружи, на пустынной улице, возле припорошенного снегом «Хаммера». При виде шестиколесного броневика с разбитой левой фарой, вмятиной на бампере и паутиной трещин на лобовом стекле Касиан нервно рассмеялся.

— А это откуда? — спросил он, указывая на черные подпалины на капоте.

— Термит, — коротко пояснил Нито. — Надеюсь, вы здесь больше ничего не забыли?

— Нет, — мотнул головой Касиан.

— Тогда можно ехать, — сказал Нито. — Мне бы очень не хотелось, чтобы вы что-нибудь потеряли по моей вине…

— Я полагаю, — сказал Нито, — что это принадлежит вам.

На его протянутой ладони поблескивал скальпель. Нито держал его церемонно, как самурайский меч. Тави вдруг дернулась и прижала кулачки к груди.

— Можно… можно я его возьму? — робко спросила она.

Нито улыбнулся ровно настолько, насколько это ему позволяли омертвелые нервные окончания в лицевых мускулах, и вопросительно посмотрел на Касиана. Тот кивнул и украдкой перенес вес на другую ягодицу, морщась от острой боли в отсиженных щиколотках. Тави судорожно поклонилась, стиснула скальпель в ладошке и зачарованно уставилась на скрюченное деревце-бонсай в стенной нише.

Они сидели втроем около низенького столика в центре просторной комнаты. За спиной Касиана была небольшая жаровня, а перед ним — пиала с горячим чаем. Касиан пригубил чай и поерзал, стараясь придвинуться ближе к источнику тепла. Отбитые вахмистром почки все еще покалывало.

— Я очень признателен вам, Касиан-сан, — сказал Нито и согнулся в глубоком поклоне, почти касаясь лбом столика. Он замер в таком положении на несколько секунд, демонстрируя выбритый лоб и узел волос на затылке, а потом невозмутимо выпрямился и расправил плечи.

Касиан поперхнулся чаем.

— Вы предоставили мне неоценимую возможность восстановить справедливость, — сказал Нито и как бы невзначай разгладил складку на плече своего темно-синего халата китайского шелка — как раз там был вышит золотом герб Мицубиси.

Касиан заглянул в пустые глаза Нито Кисаки-но-ками-но-Масамори и вздрогнул, а потом резко потупился и стал изучать циновки на полу. Нито сделал вид, что ничего не заметил.

— Признаться честно, я был обеспокоен, когда вы обратились ко мне со столь… экстравагантной просьбой две недели тому назад. И, получив призыв о помощи, совсем не удивился и даже немного обрадовался. Я привык отдавать свои долги, Касиан-сан, — пояснил Нито. — Но вышло так, что я оказался в еще большем долгу перед вами…

В свои пятьдесят четыре года Масамори-но-Нито, самурай корпорации Мицубиси, ухитрился принять участие и выйти живым из практически всех вооруженных конфликтов, захлестнувших Юго-Восточную Азию вскоре после падения Империи. Сингапурский инцидент и вызванная им Война Малых Драконов, Пятая Корейская кампания и Битва за Тайвань, Тихая Война и подавление Цзюлунского Мятежа, двенадцать рейдов в Золотой Треугольник — все эти эпизоды послужного списка Нито принесли ему десятки ранений и боевых имплантов, а также головокружительную карьеру от простого пехотинца-асигару до приближенного к сёгуну хатамото. Нито прочили на роль самого сёгуна, но с наступлением временной стабилизации в регионе военное правительство «бакуфу» упразднили, власть над корпорацией Мицубиси перешла в руки даймё, а опальному самураю-хатамото пожаловали аллод в самом сердце сонной старушки Европы и мизерную пенсию, которой не хватало даже на ежегодный профилактический медосмотр у цеховых хирургов.

Но так как боевые импланты имеют свойство со временем приходить в негодность, разрушая мышечные и нервные ткани носителя, Нито был просто вынужден искать помощи у хирурга подешевле. Медосмотр (который Инга, ассистировавшая Касиану, называла не иначе как техосмотр) и удаление тех биоэлектронных органов, которые перестали нормально функционировать, спасли Нито жизнь и позволили частной клинике Касиана встать на ноги и обзавестись кое-какой клиентурой. Касиан считал это адекватной оплатой своего труда, тем более что восстановить лицевые нервы Нито ему так и не удалось; но Нито Кисаки-но-ками-но-Масамори считал иначе.

Именно он вывел Касиана на синоби две недели назад; он же вытащил его и Тави из варварского лагеря; и теперь он заявлял, что находится еще в большем долгу перед Касианом… Об этом следовало подумать и это следовало использовать; но в данный момент Касиан был неспособен ни на то, ни на другое — у него слипались глаза, и монотонное побрякивание сямисэна, звучавшее в комнате, действовало на него гипнотически…

— Вы избрали тяжелый путь, Касиан-сан — путь ронина, путь самурая без господина, — сказал Нито. — Вы думали, что этот путь приведет вас к свободе. Но в нашем мире свободен лишь тот, у кого есть могущественный покровитель. Поэтому путь ронина — это путь к гибели.

Касиан тупо кивнул.

— Но вы, должно быть, устали, Касиан-сан, — сказал Нито. — Для вас приготовлена ванна и постель. Морико-кун вас проводит…

Пробормотав слова благодарности, Касиан с трудом встал, распрямив затекшую спину, неуклюже поклонился и поковылял следом за шуршащим кимоно чернозубой куколки.

От усталости его слегка мутило, и он бы наверняка заплутал в лабиринте полуосвещенных коридоров и раздвижных экранов, если бы не служанка. Маленькая японка уверенно шуршала впереди, прокладывая дорогу, и Касиану оставалось только не упускать из виду покачивающиеся никелированные спицы в ее прическе.

После очередного поворота японка дважды хлопнула в ладоши, и комната озарилась мертвенно-бледным неоновым светом. Комната была большая, разделенная на две половины потолочной аркой: слева стояла скамейка, и в стену были врезаны шкафчики для одежды, а пол был устлан кедровыми плашками; а справа, за аркой, были душевые кабинки и облицованные небесно-голубым кафелем стены. В глубине комнаты был дверной проем, и оттуда, словно из преисподней, тянуло теплом и паром.

Морико замерла возле шкафчиков, всем видом выражая готовность помочь Касиану раздеться. Касиан покачал головой и жестом отослал служанку. Когда она выскользнула за дверь, Касиан, скривившись от боли в спине, стащил пиджак и дохромал до шкафчика. Он повесил пиджак на крючок, и из внутреннего кармана выпал мобильник.

Касиан поднял его и задумчиво покачал на ладони. Потом оглянулся на дверь, присел на скамейку и набрал номер.