Беда идет по следу - Страница 11

– А потом мы не могли бы увидеться?

На мгновение мне захотелось попросить его, чтобы он не впутывал меня в эту историю и вообще позволил мне забыть о ней, даже если не может забыть сам.

Тем не менее я сказал:

– Послушай, я ужинаю с Мери Томпсон, она вернулась в Штаты. Приходи с Элен, посидим вчетвером. Повеселимся, а если получится, поищем миссис Ленд.

Не успев сделать Эрику это предложение, я немедленно о нем пожалел. Вчетвером, с женщинами, можно найти занятие поприятней, чем поиски неизвестной негритянки в Парадиз-Вэлли. Кроме того, я подумал, что жена Эрика и подруга его любовницы при встрече могут испытать определенную неловкость. Но Эрик тут же поймал меня на слове, и мы договорились на восемь.

Все вышло лучше, чем я предполагал. Испортить настроение Элен, которая чувствовала себя рядом с Эриком на небесах от счастья, было невозможно, а Эрик блаженствовал в атмосфере подобной преданности. Мери, которая, как мне казалось, с самого начала раскусила Эрика, с удовольствием наблюдала за ними со стороны. Она ни разу не упомянула о Сью, не позволила себе ни одного женского выпада, и обе они вскоре ощутили взаимное дружеское расположение.

Со дня нашей последней встречи Мери заметно изменилась. После несчастья на Оаху, которое заставило ее ощутить страх и боль, она почувствовала себя беззащитной, словно роза в бурю. Кошмар в Гонолулу-Хаусе потряс ее, а я не сумел ее успокоить, хоть и старался изо всех сил. Сейчас она больше не казалась растерянной. Характер взял свое, и, собравшись, она снова держалась как уравновешенная и уверенная в себе женщина. Наверное, отъезд с острова, где осталось все то, что хотелось забыть, морское путешествие и возвращение домой благотворно сказались на ней. Она стала другой. Перемену усугубил мартини и прочие коктейли, которым мы отдали должное до и после ужина. На наше с Эриком предложение отправиться в экспедицию Мери откликнулась с молодым задором:

– По-моему, это здорово! Охота на людей в дебрях Детройта. Во всяком случае, охота на женщину.

– Не совсем так, – сдержанно поправил ее Эрик. – У меня есть адрес. 214 Чеснат-стрит.

Элен немного огорчилась:

– Я думала, ты в отпуске, Эрик. У тебя всего-то пять дней, и один уже подходит к концу.

– Это займет каких-то полчаса, – смущенно ответил Эрик, – а потом мы повеселимся в ночных заведениях.

Мы с Мери устроились на заднем сиденье в опрятном седане Эрика, и мне стало безразлично, куда ехать. Мери позволила мне поцеловать себя, но губы ее на этот раз не были трепетными и податливыми. Она ответила мне уверенным поцелуем.

Быстрей, чем мне бы хотелось, я заметил приколоченную над дверью темного дома табличку с номером 214. Дом этот мало чем отличался от точно таких же нелепых многокомнатных строений, каждое из которых некогда принадлежало одной состоятельной семье, а теперь служило пристанищем для двадцати, если не больше.

Загнанные в угол экономическим гнетом и социальной несправедливостью, негры кишели в этих гниющих людских муравейниках, ютясь по пять—семь человек в одной комнатенке. Разруха разъедала старые дома изнутри: проржавевший водопровод, давно не крашенные потолки, не оклеенные стены, прохудившиеся крыши, не работающее отопление. Владельцы не ремонтировали жилье, отчаявшись получить арендную плату. И все же снаружи, особенно когда в снег и стужу здешние обитатели собирались у очагов, эти дома мало чем отличались от всех прочих. Пышные фасады напоминали дородных матрон, заразившихся дурной болезнью.

Мери, которая, по ее словам, мечтала о приключениях, хотела пойти с нами, Элен же предпочитала держаться подальше от столь сомнительных мест.

– Да, не слишком приятный райончик, – заметил Эрик, явно сожалея о том, что, не подумав, привез сюда жену. – Запри двери, Элен, а если кто привяжется, сделаешь круг по кварталу.

Оставив в конце концов обеих женщин, кутавшихся в меховые горжетки, на переднем сиденье, мы постучались в притихший дом. Закрашенное окошко в массивной резной двери белесо светилось, напоминая пораженный катарактой глаз. Мы снова постучали, но, так и не дождавшись ответа, толкнули дверь и шагнули в темный проем. Пустынный холл был пропитан запахами и воспоминаниями: всем тем, из чего состоит человеческая жизнь: стряпней, совокуплением и родами, ссорами и счастьем.

Справа, из-за неплотно прикрытой двери, выбивался луч света. Я постучал, и луч расширился.

– Вам кого? – спросил коротко стриженный седой мужчина с морщинистым грубым лицом.

– Здесь живет миссис Гектор Ленд?

– Бесси Ленд живет напротив, – нетерпеливо ответил старик. – Ее комната третья слева. – Он захлопнул дверь.

Осторожно пробравшись между детскими колясками и молочными бутылками, мы нашли дверь.

Чиркнув зажигалкой, я осветил пришпиленную к ней табличку с двумя фамилиями: «Миссис Бесси Ленд. Миссис Кейт Морган».

Я постучал, и женский голос сердито крикнул:

– Уходите, я занята.

Звуки, доносившиеся из комнаты, безошибочно указывали на характер занятия.

– Мне это не нравится, – неожиданно заявил Эрик. – Пошли отсюда.

– Неужели ты ожидал, что миссис Ленд примет тебя в гостиной, украсив голову своей лучшей диадемой? – съязвил я.

Я постучал еще раз, и звуки затихли. Молодая негритянка, стоя на пороге, придерживала на груди кусок полотняной ткани. Она безжалостно пнула ногой вынырнувшего из темноты белого щенка, который вцепился ей в шлепанец.

– Миссис Гектор Ленд? – спросил я.

– Бесси нет дома. И вообще она с этим делом покончила. Если вы подождете, то, может, я?..

Она подняла правую руку, чтобы пригладить волосы, и ткань чуть сползла, приоткрыв правую грудь.

– Мы пришли к миссис Ленд, – поспешно заверил ее Эрик. – По делу. А не для… – Он покраснел и запнулся.

– Тем лучше для меня, – сказала черная девица без тени любезности и ухмыльнулась. – Я сегодня устала. Бесси ушла в бар «Париж». За угол и налево.

Вернувшись в машину и увидев, что Элен и Мери дрожат, несмотря на работавшую печку и свои меха, мы свернули налево за угол.

Щербатая красно-оранжевая неоновая вывеска, отбрасывавшая на грязный снег отсвет, похожий на затухающий огонь, гласила: «Париж. Бар и гриль».

– Давайте зайдем и немного выпьем, – предложила Мери, – очень уж холодно.

– Вы уверены, что это не опасно? – спросила Элен. – Тут, кажется, одни негры.

– Ну и что, – возмутился я. – У нас ведь демократия, разве не так? Негры пьют то же, что и мы, и точно так же пьянеют.

– Заходим, – скомандовала Мери, и мы все вошли внутрь.

Вдоль левой стены заведения протянулась стойка с закусками, ряд кабинок, разделенных высокими тонкими перегородками, находился справа, а за ними, в глубине, высился бар. Еще правее бара стояло пианино, сидя за которым черный музыкант бренчал буги-вуги.

Большое прокуренное помещение, оглушавшее посетителей жесткими ритмами буги-вуги, с трудом вмещало всех желающих. Правда, присутствующие почему-то в основном помалкивали и почти не смеялись. Не без испуга я осознал, что все они обратили на нас внимание.

То обстоятельство, что цвет моей кожи может заставить разом притихнуть стольких людей, повергло меня в смущение. В некотором смысле мы прошли по залу, как сквозь строй. Все кабинки были заняты, но возле бара место для нас все-таки нашлось. Усевшись, мы заказали бармену четыре бурбона и спросили, как нам найти миссис Ленд.

– Она рядом с вами, – ответил он мне с улыбкой.

Я посмотрел на женщину, которая сидела около меня.

Она была черная, но миловидная, как девушка из «Песни песней»: отлично сложена, с правильными тонкими чертами лица, продолговатыми глазами. Только взгляд у нее был рассеянный, а рот безвольный, с вялыми губами. Перед ней стоял маленький стаканчик с коричневатой жидкостью.

– Миссис Ленд? – спросил я.

– Да.

Я унюхал запах полыни.

– Я младший лейтенант Дрейк. А это – лейтенант Сван, он бы хотел задать вам несколько вопросов.