Бессмертный двор (СИ) - Страница 2

— Ты совершенно не умеешь предлагать взятки, — недовольно сказал прислонённый к столу чехол.

Официантка в таверне нервно вздрогнула и отскочила, едва не облив Эдрика элем.

— Откуда бы мне набраться таких привычек? — пожал плечами Эдрик. — Латифундией всегда управляли родители.

— Э… господин… Ваш мешок…

Стаканы на подносе официантки нервно позвякивали.

— Отдельный прибор ему не нужен, — отмахнулся мужчина.

— И это не мешок, а оружейный чехол, — добавил голос.

— И что там, господин? Меч?

— Я что, похож на драу?

— Нет, господин, нефилим упаси! Ничуть не похожи!

— Там винтовальная длинностволка «Поздний гром». Знаешь, почему «поздний»?

— Нет, господин.

— Потому что его пуля летит быстрее звука, и хлопок выстрела слышат уже мёртвые уши.

— Какой кошмар! Что-то ещё, кроме эля? У нас есть жареное мясо…

— Тащи, — кивнул Эдрик.

— Симпатичная хоть? — спросил голос из чехла, когда официантка отошла. — Лучше той, на лайнере?

— Отстань. Это был не я.

— Как скажешь. Что будем делать дальше? Мы, в конце концов, уже не на службе.

— Думаю, двинем в поместье. Вступление в наследство — формальность, канцелярия Бессмертного Двора не может не признать моих прав на майорат. Просто чиновники хотят взяток, а мне нечем их давать.

— И ты не умеешь.

— И я не умею, да. В поместье нам хотя бы не надо платить за ночлег и еду. Арендую полуня, к вечеру доберёмся.

— У тебя нет тёплой одежды, — напомнил чехол.

— Ну да, в Корпоре она была ни к чему. Но не покупать же ради одной поездки? В латифундии полно барахла. Дорога отапливается, а сворачивать мне некуда.

Лохматый четвероногий верховой зверь, полунь, покрыт густой светлой шерстью, поэтому ему не холодно. А вот его седоку — совсем наоборот. Похоже, не зря в прокатной полуннице на него смотрели как на сумасшедшего. Дестинар оказался прав — кое-что в Бос Турохе изменилось, и не к лучшему, — Окружной Тракт больше не греют. В летней полевой форме Эдрик ужасно замёрз, но деваться некуда — на то, чтобы вернуться и купить одежду, денег уже не осталось. Перелёт краевым лайнером поглотил все его невеликие накопления, тем более что из-за смерти родителей пришлось покинуть службу досрочно, а значит, лишиться бонусов за выслугу лет.

— Раньше тут было теплее, я помню! — жалуется он.

— Раньше много что было лучше, — ворчит чехол за спиной. — Например, твои родители были живы, а у нас были занятия повеселее. Тебе надо поменять во мне смазку на зимнюю.

— В мастерской поместья полно оружейной химии. Тебя там обслужат по высшему классу. Главное доехать…

Когда его догнали, Эдрик окоченел так, что не то, что достать из чехла оружие, — расклеить смёрзшиеся ресницы смог с трудом. Два крупных полуня полубоевых пород и темнолицые высокие всадники на них возникли как будто ниоткуда и, зажав с двух сторон, заставили остановиться.

— Драу у самых стен Бос Туроха? — еле выговорил Эдрик. — Да, Дулаан-Зах изменился сильнее, чем я думал. Ну что же, вы застали меня врасплох.

— Кто там? — забеспокоился голос в чехле.

— Два драу-разведчика.

— Возле Бос Туроха?

— Сам в шоке.

— А у меня смазка замёрзла…

— У меня замёрзло вообще всё. Эй, синемордые, вам понадобятся ножи для колки льда, настолько я окоченел!

Драу слушают молча, потом один из них протягивает руку к чехлу.

— Но-но! — отстраняется Эдрик. — Только через мой труп. В Доме Колловски не отдают своё оружие! По крайней мере, даром.

Разведчики внимательно на него смотрят, потом так же молча разворачивают полуней и исчезают в морозной тьме.

— Эй, хозяин, — осторожно интересуется голос из чехла, — тебя уже убили, или как?

— Нет, представь себе, — отвечает парень, понукая коленями верховое животное.

— Ничего не понимаю, — признался голос, — драу возле Бос Туроха — это абсурд, но драу, оставляющие в живых тех, кто их видел… Воистину последние дни настают на Дулаан-Захе! Эй, что замолчал? А ну, не засыпай! Держись! Мы должны доехать! Я не хочу, чтобы меня сняли с твоего окоченелого трупа!

— Успокойся, я уже вижу отсвет нашего светила. Мы рядом.

* * *

Открыв глаза, Эдрик увидел знакомый потолок и услышал незнакомый голос.

— Проснулся? Нет, ты кивни, что проснулся! Сколько можно дрыхнуть вообще?

Потолок его собственной комнаты в поместье Колловски, из которой он с такой радостью сбежал десять лет назад, ещё совсем сопливым пацаном. Сложно не узнать рисунок трещин каменной кладки, который видел каждое утро семнадцать лет подряд.

Голос женский, молодой, незнакомый, до ужаса звонкий, аж голова гудит. Эдрик поморщился и был вознаграждён радостным воплем:

— Ага! Проснулся! Я вижу, что проснулся!

— Ох, что же так болит всё!

— И ты ещё спрашиваешь? Тебя с полуня снимали кран-балкой! Окоченел так, что ноги не разгибались! Ты бы ещё голым прискакал!

— Мы на «ты»? Я чего-то не помню?

— Ты что, с ума сошёл? Ты меня не узнал, что ли? Алё, братец, у тебя мозги ещё не оттаяли?

— Братец? То есть… Марвелотта, клянусь Краем, это ты?

— Марва! Я ненавижу полное имя!

— Я помню, но… Блин, тебе было пять лет!

— Я выросла. С детьми такое случается.

— И какой красоткой!

— Прекрати меня дразнить! И вставай уже. Я чуть с ума не сошла, разгребая тут всё в одиночку!

— Ты же учишься в Кисгодоле? — вспомнил Эдрик.

— Да, в этой нефилимами высранной школе. Не тупи, я тоже получила сообщение о маме и папе. Приехала, как и ты. Два дня назад.

— Ну да, конечно, прости. Как ты, сестрёнка?

— Угадай, блин. Счастлива остаться сиротой? В восторге от встречи с братом, который меня даже не узнал? Тащусь от того, что на меня вывалили все дела поместья, и я тону в куче бумаг?

— Прости, Марв. Правда. Я летел, как только мог. Я очень спешил.

— Да уж, судя по тому, что забыл одеться…

— Не ожидал, что за десять лет в окрестностях Бос Туроха станет настолько холоднее. Раньше я успевал доскакать, разве что слегка озябнув.

— М-да. В пять лет ты казался мне таким умным!

— А ты всегда была врединой и язвой. Но я рад тебя видеть. Иди, обнимемся.

Они обнялись, и Марва, всхлипнув, шепнула ему на ухо:

— Я рада, что ты приехал. Мне было очень одиноко и грустно. Я скучала по тебе, братец.

— И я, сестрица.

— Врёшь. Но это неважно. Мы семья.

— Мы семья, — подтвердил Эдрик.

* * *

За обедом, по семейной традиции, которую дети Колловски терпеть не могли, но теперь почему-то, не сговариваясь, соблюдают, никаких разговоров. Марва грустно ковыряется в тарелке, Эдрик, по солдатской привычке, ест с аппетитом, запивая мясо пивом. На войне никогда не знаешь, когда поешь в следующий раз. Слуги подают блюда и напитки, всё вкусно и напоминает о детстве. В Конечном Крае еда совсем другая. Покинув поместье, наследник Колловски по нему не скучал и вспоминал нечасто, но сейчас оно словно затягивало его в себя обратно. «Святые нефилимы, — подумал он мрачно, — это же всё теперь моё. Зачем? Что с ним делать?»

Замок расположен на краю владения, чтобы не занимать пахотную землю под светилом, поэтому на башнях местами лежит снег, а спальни греют медные трубы от паровой махины в подвале. Латифундия раскинулась в низине, занимая обширную долину у самой границы Жендрика. Дальше только безлюдные отравленные земли, где, по слухам, всё ещё бродят во тьме древние реликтовые чудища.