База икс - Страница 2

– Когда выход? – Игорь стал совершенно серьезен.

– Завтра утром.

– Тогда сразу забирай, пусть готовится. – И уже вовсю крикнул гомонившим бойцам: – А вы, бездельники, налево, на улитку шагом марш! А я щас с тарищем старшим прапорщиком минутку пошушукаюсь и подойду. И вот тогда вы малость взгрустнете…

– Это куда тебя так собирают? – полюбопытствовал Игорь, когда Ляпин ушел складывать шмотье, а остальной личный состав упылил из зоны видимости.

– Хрен его знает. Район дали такой, что его и за десять боевых заданий не облазишь. И что будем искать – понятия не имею. С нами еще какой-то хрен с бугра идет, он типа в курсе. А мы так, на подпевках будем.

– Ясно… – глубокомысленно изрек капитан и тут же спросил: – Это знаешь что может быть? – Отрицательно качнул головой. – В прошлом месяце, говорят, какую-то вертушку сбили, так вот – то ли она кого-то шибко важного перевозила, то ли вообще из-за бугра была. Вся информация на уровне слухов. Ты тогда на БЗ был, поэтому и не в курсе. – Я в знак согласия кивнул, уже догадываясь о пришедшей ему в голову мысли. – Вот, наверное, вы к ней и претесь.

– Не знаю, – проговорил я искренне. – Будем смотреть.

– Ладно, не парься! – Игорь ободряюще улыбнулся, помахал мне рукой и пошел на улитку к своим ждущим выволочки разведчикам.

Я же, увидев чапающего из туалета старшину – старшего прапорщика Косыгина Петра Васильевича, – засвистел и призывно замахал руками.

– Василич!

– Че те? – Старшина пребывал в своем репертуаре.

– Пиши рапорт на пайки, на трое суток с завтрашнего числа, на тринадцать человек. – Косыгину всю информацию лучше выдавать сразу. Порциями он ее может не по тем полкам разложить и что-нибудь не так сделать.

– А че эт на пятнадцать? – Наш старшина тот еще жук, его не проведешь. – У тебя же в группе четырнадцать человек вроде?

– Со мной Ляпин из первой группы идет. – Шутить и спорить со старшиной – себе дороже, поэтому я поспешил объясниться: – Со мной пятнадцать.

– Тогда понятно. Значит, с завтрашнего?

Я кивнул, и Косыгин, на ходу что-то насвистывая, отправился в штабной кунг.

«Так, с пайками, можно считать, вопрос решен. Теперь следует заняться остальными делами…»

Выход был действительно назначен на завтрашнее утро. Так что все оставшееся светлое время суток ушло на сборы и приготовления. Район, где нам предстояло вести поиск, по-настоящему горным назвать было нельзя, но и таким, какие до сих пор мне приходилось «работать», он тоже не был – абсолютно неподъемные обрывы мне прежде если и попадались, то редко, а тут их вроде бы намечалось предостаточно. Поэтому кроме обычных веревок пришлось получать на складе альпинистские карабины и искать среди каптерочного хлама заброшенные туда за ненадобностью обвязки.

Мысленно матерясь и чихая от поднимаемой пыли, мы со старшиной роты не спеша разгребали вещевые завалы.

– Михалыч! – Со стороны палатки центра боевого управления показался еще один группник нашей роты – старший лейтенант Крушинин собственной персоной, я помахал ему поднятой вверх рукой. – Михалыч, – крикнул он громче, похоже, так меня и не заметив, – тебя к телефону!

А может, все-таки увидел? Впрочем, к чему мне этот философский вопрос?

– Иду, – отозвался я и повернулся к Косыгину: – Василич, найдешь, отдай Прищепе. Добро?

– Однозначно, – глубокомысленно изрек старшина и, еще глубже зарывшись в тряпки, продолжил начатые «раскопки».

«Тоже мне Жириновский нашелся», – мысленно хмыкнул я и поспешил в палатку центра боевого управления, так как боялся, что связь неожиданно прервется и я не смогу услышать голоса моих дорогих и любимых – жены и ребятишек. А что это был звонок именно от них, я не сомневался ни на секунду – ни у кого из родственников, кроме супруги, номера отрядного телефона не было.

Увы, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Моя недолгая беседа с семьей завершилась, оставив в душе щемящее чувство разлуки, слегка смешанное с чувством вины и приправленное сладким налетом ожидания скорой встречи, ибо до конца командировки оставалось всего-то чуть больше месяца. Точнее, тридцать семь дней томительного ожидания.

– Серега! – Окрик майора Фадеева вывел меня из пелены грустных раздумий. – Я джипиэс получил и тебе на стол положил.

Только сейчас я вспомнил о том, что просил Вадима получить мне новый навигационный прибор взамен вышедшего из строя. Сломался мой старый джипиэс на предыдущем боевом задании. Отчего? Кто знает. Может, тюкнул я его чем по неосторожности; может, влагой напитался (все БЗ лили дожди), но экран погас и больше ни в какую не хотел загораться. Значит, с джипиэсом полный порядок. Это хорошо. Одной проблемой меньше. Так, теперь надо пойти и в конце концов разобраться с обвязками (хотя бы посмотреть, что они сейчас собой представляют, а то, может, еще перешивать придется или вообще самим из веревок вязать).

– Понял, потом заберу, – махнул я рукой и направился в сторону ротной каптерки, дверь которой была по-прежнему раскрыта, надеясь увидеть в руках у остававшегося там старшины столь вожделенные для меня предметы горной экипировки. Увы, ни Васильевича, ни обвязок в каптерке не обнаружилось.

– Васильевич! – позвал я, будучи совершенно уверен, что тот отирается где-то поблизости – на удалении одного подскока. Но мои ожидания оказались напрасными.

– Васильевич! – крикнул я уже гораздо громче, но вновь не получил никакого ответа.

– Василич! – уже со всей мощи рявкнул я, и из палатки связистов высунулась помятая физиономия Григория Воробьева – капитана, командира роты связи, моего бывшего ротного. Я же приехал сюда в должности старшины роты связи, а уже потом, когда отряд понес значительные потери среди офицерского состава, переквалифицировался на командира группы. На войне я уже не первый раз, но тогда был Афганистан. Хотя хрен редьки не слаще, война, она и есть война – что анфас, что в профиль.

– Ты чего орешь?

Похоже, у Гриши вчерашний вечер удался. Да какой уж там «похоже»… Сегодня с утра только и разговоров было, как капитан Воробьев, слегка «усугубив» на именинах лейтенанта Суслова – нашего начпрода, потом битый час гонялся с пистолетом за тем же самым именинником, грозясь отстрелить ему самое дорогое и обещая пристрелить каждого, кто помешает проведению данного мероприятия. Что он подразумевал под самым дорогим, было не совсем понятно, потому как целился куда-то вниз и стрелял все время под ноги. Пистолет у Григория в конце концов отобрали, после чего комбат приказал сопроводить его до кровати и «ПМ» больше ни под каким предлогом не давать «ни завтра, ни послезавтра, ни еще когда-либо». Жаль, что я, несмотря на выстрелы, все это время спал и шоу не видел. Говорят, было весело. Интересно, а Суслову тоже было весело или не очень?

– Василича зову. – Ответ мой выглядел донельзя глупо, но что я еще мог ответить на не менее глупый вопрос?

– Да здесь он, – кивнул мой бывший ротный в направлении собственной палатки.

– Тогда какого хрена…

Я не договорил, просто понял, что это не имеет смысла, ибо из жилища связистов на свет божий выбрался довольный донельзя (ну прямо как налакавшийся сметаны кот) старшина Косыгин. Физия его буквально светилась от счастья. В одной руке он держал нужные мне обвязки, в другой – литровую бутыль, на дне которой все еще трепыхались остатки мутноватой жидкости.

– Во, нашел! – возвестил он, радостно потрясая обеими руками.

Если признаться, я так и не понял, что именно он имел в виду – обвязки или запрятанную в тряпье, да так там и забытую, а теперь найденную бутыль самогона. Во всяком случае, мне кажется, самогону он радовался больше.

– Ты чего не отвечал? – сердито буркнул я. Хотя в душе вовсе не злился и не обижался, сердиться на Васильевича не имело смысла.

– Я думал, с тобой ротный, – признался тот, и только теперь я осознал, что найденная старшиной бутылка изначально была полной.