База Берсеркера - Страница 9

– Что-то ты ни с того ни с сего вдруг проникся чертовским энтузиазмом, – помолчав, заявил Хемфилл и повернулся к Марии: – Я ему не доверяю.

Этот зложить думает, что он обманывает! Доброжил рассердился; машины никогда не лгут, и ни один достойнопослушный доброжил лгать не может.

Хемфилл принялся расхаживать туда-сюда и в конце концов спросил:

– А можно ли подобраться к этому стратегическому ядру так, чтобы корабль нас не обнаружил?

– Полагаю, такой путь есть, – поразмыслив, ответил Доброжил. – Нам придется захватить запасные баллоны воздуха и пройти много миль через вакуум.

Корабль велел помогать Хемфиллу – значит, надо помогать во всем. Доброжил лишь надеялся, что собственными глазами увидит, как этого зложитя наконец демонтируют.

Вероятно, эта битва разыгралась еще в те времена, когда люди на Земле с копьями охотились на мамонтов. Столкнувшись с каким-то ужасающим противником, берсеркер получил жуткую колотую рану – кратер диаметром в пару миль и глубиной миль в пятьдесят, пробитый серией направленных ядерных взрывов, один ярус механизмов за другим, слой за слоем брони, и остановленных только последним рубежом обороны неживого сердца машины. Берсеркер выжил и сокрушил врага, а вскоре вслед за тем его ремонтные агрегаты заделали пробоину в наружной обшивке, воспользовавшись дополнительными слоями брони. Он намеревался со временем устранить все повреждения, но в Галактике оказалось очень уж много жизни, да притом чрезвычайно упорной и хитроумной. Так или иначе, но боевые повреждения накапливались быстрее, чем он мог ремонтировать себя. Поэтому чудовищная дыра, нашедшая применение в качестве конвейера, так и не была залатана.

Увидев пробоину – ту ничтожную ее часть, которую сумел осветить фонарь шлема, – Хемфилл снова пал духом, ощутив страх и ни с чем не сравнимую мизерность своего бытия. Помедлил на краю бездны и вплыл в нее, инстинктивно обняв Марию одной рукой. Она тоже облачилась в скафандр и последовала за ним, не дожидаясь просьб, не переча ни словом и не проявляя энтузиазма.

Они уже проделали часовой путь от воздушного шлюза, сквозь невесомость и вакуум колоссального корабля. Доброжил исправно указывал дорогу через одну секцию за другой, всячески демонстрируя готовность к сотрудничеству. Хемфилл держал наготове и пистолет, и бомбу, а также футов двести шнура, накрученного на левое предплечье.

Но стоило Хемфиллу увидеть оплавленные края циклопического шрама берсеркера и распознать, что это такое на самом деле, как его едва затеплившаяся надежда на жизнь угасла. Эта чертова железяка сумела пережить такой удар, пусть даже сильно ослабивший ее. И снова собственная бомбочка показалась Хемфиллу жалкой игрушкой.

К ним подплыл Доброжил. Хемфилл уже научил его переговариваться в вакууме, прижимая шлем к шлему собеседника.

– Это громадное повреждение – единственная дорога к стратегическому ядру, минующая все сканеры и ремонтные автоматы. Я научу вас ездить на конвейере. Он довезет нас почти до цели.

Конвейер представлял собой комбинацию силовых полей и исполинских движущихся контейнеров на расстоянии сотен ярдов от стен чудовищной раны, вдоль ее оси. Как только силовые поля подхватили людей, невесомость стала еще более походить на нескончаемое падение, а мимо, подчеркивая скорость движения, проносились в почти непроглядном мраке огромные силуэты контейнеров – кровяных телец, текущих в стальных жилах берсеркера.

Хемфилл летел бок о бок с Марией, держа ее за руку. Различить ее лицо за стеклом шлема было невозможно.

Конвейер являл собой целый новый, безумный мир – миф, сложенный из чудовищ, падений и взлетов. Выгоревший дотла страх Хемфилла перерос в новую решимость. «Мне это по плечу, – думал он. – Здесь этот драндулет слеп и беспомощен. Я сделаю это и останусь в живых, если сумею».

Доброжил увлек их прочь с замедляющегося конвейера, и все трое по инерции доплыли до сферической воронки во внутреннем слое брони, созданной последним взрывом древнего ракетного удара. От воронки – полой сферы поперечником футов в сто – по сплошной броне во все стороны разбегались трещины. На поверхности, обращенной к центру берсеркера, виднелась расщелина шириной с дверь – именно здесь угасла устремленная вперед энергия последнего удара.

– Я видел другой конец трещины изнутри, от стратегического ядра, – соприкоснувшись шлемами с Хемфиллом, поведал Доброжил. – Он всего в нескольких ярдах отсюда.

Хемфилл колебался не более секунды, гадая, не послать ли Доброжила по извилистому тоннелю первым. Впрочем, если это какая-то невероятно хитроумная западня, спусковой механизм может находиться где угодно. Хемфилл прижался шлемом к шлему Марии.

– Держитесь позади него. Лезьте следом и присматривайте за ним. – И двинулся первым.

Расщелина постепенно сужалась, но у выхода оставалась достаточно широкой, чтобы можно было протиснуться.

Щель вывела в следующую обширную полую сферу – внутренний храм. А в самом центре сферы Хемфилл узрел сложную конструкцию размером с домик, подвешенную на хитросплетении амортизаторов, расходящихся во всех направлениях. Стратегическое ядро, тут уж сомневаться не приходится. От ядра исходило призрачное сияние, напоминающее лунный свет; переключающие силовые поля отзывались на хаотичное бурление атомов внутри глыбы изотопа, каким-то образом выбирая, на какую из людских трасс или колоний направить следующий удар, и каким образом.

Хемфилл ощутил распирающее душу и грудь давление ненависти, достигшей триумфальной кульминации, и поплыл вперед, бережно баюкая в руках бомбу и раскручивая навитый на предплечье шнур. Приближаясь к центральному комплексу, он аккуратно привязал свободный конец шнура к детонатору бомбы.

«Я намерен жить, – думал он, – намерен узреть, как окаянная машина издохнет. Прикручу бомбу к центральному блоку, вот к этой столь невинной с виду болванке, укроюсь на расстоянии двухсот футов за этими массивными стальными балками и дерну за шнур».

Остановившись в идеальной позиции для наблюдения за сердцем корабля, Доброжил смотрел, как мужчина Хемфилл натягивает свою веревку. Доброжил испытывал некоторое удовлетворение от того, что его догадка оказалась верна и к стратегическому ядру действительно можно подобраться по этой узкой тропке громадного повреждения. Возвращаться этой дорогой уже не придется. Как только зложить будет схвачен, можно будет всей компанией вернуться в удобном лифте с воздухом. Этим лифтом Доброжил всегда пользовался, когда приезжал сюда для технического обслуживания.

Закончив приготовления, Хемфилл махнул рукой Доброжилу и Марии, наблюдавшим за ним, прильнув к одной и той же балке, и дернул за натянутую веревку. Разумеется, ничего не произошло. Корабль же сказал, что бомба обезврежена, а в подобных вопросах машина действует наверняка.

Оттолкнувшись от балки, Мария поплыла к Хемфиллу.

Тот дергал за веревку снова и снова. Испустив вздох нетерпения, Доброжил пошевелился. Здешние балки наполнены великим холодом, и Доброжил уже начал ощущать его сквозь рукавицы и ботинки скафандра.

Наконец, когда Хемфилл двинулся обратно, – выяснять, почему его устройство не сработало, – ремонтные автоматы появились из своего укрытия, чтобы схватить его. Он попытался выхватить пистолет, но их манипуляторы двигались куда проворнее.

Хемфилл даже не сумел толком оказать сопротивление, но Доброжил все равно наблюдал за схваткой с интересом. Облаченное в скафандр тело человека словно окаменело, явно напрягая каждую мышцу до предела. И зачем только зложить пытается бороться против стали и атомной энергии? Машины без усилий повлекли человека к шахте лифта. Доброжила вдруг охватило беспокойство.

Мария плыла прочь, обернув лицо к Доброжилу. Ему хотелось устремиться следом, снова прикоснуться к ней, но его вдруг охватила робость, как прежде, когда он удрал от нее. Один из ремонтных автоматов вернулся от лифта, чтобы схватить и унести Марию. А она все не отводила глаз от Доброжила. Он отвернулся, чувствуя в середке своего существа ощущение вроде наказания.