Батареи Магнусхольма - Страница 1

Казалось, даже портрет императора Франца-Иосифа над столом господина Ронге изменился в лице: царственный старец словно бы чуть подался вперед из своей золоченой рамы, как живой человек, услышавший какую-то невозможную ахинею и ушам своим не поверивший. Если бы Ронге обернулся – увидел бы в императорских глазах изумление пополам с негодованием.

Но полковник Максимилиан Ронге, молодой директор Эвиденцбюро, военной разведки Австро-Венгрии, оборачиваться не стал – ему и собственного удивления хватило.

Пауза длилась минуты полторы, не меньше.

– Это Россия, – сказал наконец Ронге. – Это Россия, иначе и быть не могло… безумная страна…

Стоявший перед ним подчиненный, известный под фамилией Зайдель, а настоящая затерялась в бумагах, покивал: да, именно что безумная, и он, входя в кабинет с донесениями, сам это прекрасно знал.

– Даже немцы, даже немцы, и те… – Ронге не закончил фразы, но Зайдель понял: даже рижские чиновники-немцы, просто обязанные быть аккуратными и дотошными, поддались общей безалаберности; странно, однако результат – налицо, вот донесения…

– Только в России такое возможно… как еще только продержалась триста лет эта страна… – пробормотал Ронге. – Что из этого следует?

– Наша задача немного усложняется, господин Ронге.

– Да. Всякого я мог ожидать, но такого!..

Зайдель усмехнулся: хотя начальство, невзирая на молодость, отменно владеет собой, но этакая новость хоть кого ошарашит. Сам он, получив шифрованные донесения от Пуделя и Бычка, глазам не поверил. Но в шифровальном отделе подтвердили: ошибки нет.

– Итак, – сказал Ронге, – все великолепие и вся воинская доблесть нашего будущего противника – налицо. Он мне напоминает старого охотника, который любит похвалиться былыми трофеями, но навеки позабыл, куда засунул винтовку и нож. Ей-богу, воевать с таким противником – все равно что ребенка обижать… Но придется. Кто у нас сейчас в Риге?

– Никого, Пудель был вынужден уехать, но в Кракове ждет распоряжений Атлет, господин Ронге. И я рекомендую направить туда Щеголя. Они оба вовлекли в сеть агента, которого Щеголь пока называет Дюнуа. Это шутка, господин Ронге. После костюмированного бала…

– Я учил в гимназии средневековую историю, Зайдель. Дюнуа – Орлеанский Бастард, сподвижник Жанны д’Арк… Пусть будет так, имя забавное. Я читал донесение Атлета. Именно такой агент нам необходим – с подпорченной репутацией, но прекрасного происхождения и со связями в высшем свете. А сейчас сформулируем задание. Поскольку головотяпы нашего будущего противника, проявив чудеса разгильдяйства, где-то за полвека потеряли планы береговых укреплений времен Крымской войны на Магнусхольме, и по этой уважительной причине нам не удалось их даже увидеть, а не то чтобы скопировать, сделаем так…

– Я слушаю, господин Ронге, – Зайдель изготовился записывать.

– Нет, потерять такие планы могли только в России… – Ронге все никак не мог успокоиться.

– Пудель доносил – эти укрепления, хотя они и стары, строились на совесть и в будущей войне тоже смогут надежно прикрыть Ригу от морского десанта. Как прикрыли во время достопамятной Крымской войны.

– А что там на левом берегу? Ведь должны быть укрепления.

– Там крепость Дюнамюнде, построенная бог весть когда.

– И что, тоже потеряны планы? За ненадобностью?

Это была шутка, и Зайдель вежливо улыбнулся.

– Нет, господин Ронге, как раз на нее возлагаются большие надежды. Особенно после того, как ее два года назад посетил русский император. Там много полезного – гавань для зимней стоянки судов, телеграфная линия, железнодорожная ветка от Риги. Кстати, Дюнамюнде в Крымскую войну тоже усердно палила по англичанам и не пустила их в устье Западной Двины. У нас есть планы крепости со всеми ее бастионами и фортом Комета. Но они устарели – сейчас там идет большое строительство. Работы начаты летом. Насколько могли судить наши агенты, ее изменят до неузнаваемости. Но Пудель полагает – работы будут вестись более открыто, чем на полуострове.

– Он не мог узнать подробнее о батареях Магнусхольма?

– Только то, что всем известно, господин Ронге. Поскольку на Магнусхольме приступили к строительству новых укреплений, проникнуть туда весьма сложно. Вот, извольте…

Поскольку Ронге готовился к этой беседе, то и лежала на столе карта – устье Западной Двины с Ригой на правом берегу и теми из островов, что ближе к заливу.

Зайдель взял карандаш вместо указки и ткнул в середку полуострова.

– Это – Магнусхольм. В давние времена он был островом, отсюда название. Сейчас – полуостров. Вот – старица Западной Двины. Река проложила себе новое русло, и мы имеем почти правильный треугольник. Одна сторона – берег Рижского залива, другая – берег старицы, третья – правый берег Западной Двины. Попасть на полуостров можно по мосту через старицу и по узкому перешейку на севере – там, где раньше Двина впадала в море. Еще – пароходами. Небольшие пароходы курсируют от пристаней возле Двинского рынка в Мюльграбен, дальше – в Вецакен, это дачный поселок, от коего до перешейка чуть более полумили, и это следует учесть. В Вецакене и дальше, в Нейбаде, хорошие пляжи. Пароход огибает Магнусхольм и следует вдоль берега, вот так, к Вецакену…

– Куда еще идут пароходы?

– Через Двину, потом по протоке, именуемой Зунд, в Агенсберг, Ильгецием и дальше, выйдя в Двину, – до Дюнамюнде и на Рижский штранд, – острие карандаша проложило маршрут. – Для обывателей очень удобно.

– Понятно. Итак, Магнусхольм.

– Место пустынное. Кое-где стоят рыбацкие хижины, вот тут, – карандаш ткнулся в двинский берег Магнусхольма. – Населения – хорошо если сотня человек. То есть каждый чужак заметен. А теперь за этим особо следят. И этот поселок довольно далеко от строительства новых батарей…

– Да. А старые батареи, очевидно, стояли где-то тут, – Ронге провел пальцем вдоль береговой линии. – Или ближе к самому устью, чтобы прикрыть Ригу от морского десанта… Еще во время наполеоновских войн поставили форт Кометский на левом берегу и Магнусхольмскую батарею на правом берегу. С них и палили в Крымскую войну. Очевидно, что их будут перестраивать и усовершенствовать.

– Так…

– Нужно также считаться с тем что полуостров болотистый, и не всюду можно ставить каменные строения. А мы, глядя на карту, не можем определить, где пригорок, где мокрая ложбинка. Равным образом мы не знаем, что будет употребляться для строительства фундаментов батарей. Старые ставились на фундаментах из бутового камня, но для мощных орудий он недостаточно прочен. А если они возьмут фортификационный бетон, то ведь он тоже не всюду годится. Я знаю, что современные укрепления имеют толщину стен до тринадцати футов. Значит, выбирая места для батарей, еще и это будут иметь в виду. И их расположение может не соответствовать обычной фортификационной логике.

– Да, задачка…

– Кроме того, все это – лес, – карандаш обвел чуть ли не весь треугольник. – И в лесу будут ставить артиллерийские склады и все, потребное для батарей и их личного состава. Если предположить, где встанут батареи, еще можно…

Зайдель потыкал карандашом в побережье.

– То угадать, где наш предполагаемый противник вздумает разбросать склады, совершенно невозможно, – закончил его мысль Ронге. – А строительство уже началось.

– Так что Пудель при всем желании не мог попасть на этот полуостров, господин Ронге. И винить его за это нельзя.

– Сотня жителей?

– В лучшем случае.

– Черт бы их побрал…

Зайдель покачал головой. Он понимал, отчего сердится Ронге.

Есть старые добрые способы добычи сведений. Этим способам обучали самого Зайделя, они более или менее надежны. Подкупить нужного человека, чтобы принес важные бумаги с картами и цифрами, выкрасть портфель с документами, затеять маскарад – в облике того же лифляндского рыбака прогуляться по Магнусхольму и, вернувшись, аккуратно зарисовать то, что удалось уложить в тренированную память…