Батальон смерти - Страница 10

После молитвы я приняла решение возвратиться к Анне Петровне. Я думала, что если она была так добра ко мне вначале, то согласится взять в служанки, коль скоро я хорошо попрошу ее. Прежде чем направиться к ней, я зашла в небольшую бакалейную лавку рядом с ее домом и, представившись новой прислугой Анны Петровны, купила маленькую бутылочку уксусной эссенции. Затем вошла в дом. Там меня хорошо встретили. Однако проявленное участие и беспокойство по поводу моей безопасности злили меня, и я отвергла всякую заботу обо мне со стороны Анны Петровны. Я заперлась в своей комнате, решившись отравиться эссенцией.

Когда я уже читала последнюю молитву, в дверь постучали.

– Кто там? – спросила я резко.

– Я тот молодой человек, который видел вас два дня назад в гостиной, – был ответ. – Я хочу помочь вам. Понимаю, что вы не из тех девушек. Умоляю, откройте дверь и разрешите поговорить с вами.

Я, естественно, подумала, что тут опять какая-то ловушка, и ответила с ненавистью:

– Вы мерзавец! Вы все тут мерзавцы! Что вам от меня нужно? Что я такое совершила, чтоб так мучиться и умирать от голода? Если я и попаду в ваши руки, то только мертвой. Я вот сейчас выпью этот яд, а тогда издевайтесь над моим трупом.

Мужчина, видимо, разволновался. Он выбежал во двор, поднял тревогу, притащил с собой еще несколько человек, кричал, что я собираюсь отравиться. Вокруг дома собралась большая толпа, а он раскрыл окно и влез снаружи в мою комнату. Схватив склянку с эссенцией, он вышвырнул ее из окна, проклиная Анну Петровну и ее дом. Он всеми силами пытался успокоить меня, выражая восхищение моей смелостью и порядочностью. Его заверения в искренности своих слов и дружеском расположении ко мне были столь убедительны, что я согласилась пойти с ним в дом его родителей.

Моим спасителем оказался Яков Бук, красивый молодой мужчина лет двадцати четырех. Он учился в гимназии и был образованным человеком. Его отец торговал мясом. Меня хорошо приняли в этой семье, накормили, одели и позволили отдохнуть. Это были добрые и гостеприимные люди. Яков, или, как звали его в семье, Яша, стал особенно внимателен ко мне. Он влюбился в меня и вскоре объявил, что не может без меня жить.

Я тоже привязалась к нему. Он знал о моем первом браке и предложил жить по гражданскому согласию, без церковного благословения, что было в те годы довольно распространенным явлением в России. А объяснялось это трудностями, связанными с получением развода. Я согласилась на его предложение при условии, что он объяснит мне причину, почему он живет в небольшом сарае на заднем дворе, отдельно от семьи. Он согласился.

– Когда мне было двадцать, – начал он, – мой отец подрядился снабжать мясом несколько армейских полков. Он был партнером одной компании, а помогали ему мои братья и я. Считая меня самым дельным и надежным из всех своих сыновей, отец поручил мне однажды закупить партию скота и выделил на это десять тысяч рублей. Большая часть денег принадлежала не ему… В поезде меня втянули в карточную игру, которую устраивала для таких простачков пассажиров, как я, группа шулеров. Я проиграл все деньги и всю одежду, вплоть до ботинок. Одетый в лохмотья, с двумя рублями в кармане, подаренными мне шулерами, я приехал на китайскую границу с намерением покончить с собой. Там в одной ночлежке я познакомился с несколькими хунхузами из банды, действовавшей в ближайшей округе. Один из них оказался главарем этой банды.

Я поведал ему свою историю, добавив, что буду делать что угодно, лишь бы избавить отца от позора и банкротства. Он предложил мне присоединиться к его банде и принять участие в налете на поезд, в котором везли пятьдесят тысяч рублей. Это предложение привело меня в ужас. Но, представив себе, как моих родителей выбрасывают из дома, как их имущество продают на торгах и как они будут вынуждены побираться, я согласился. Сердце мое разрывалось, когда я воображал такую картину. Ничего другого не оставалось, как принять предложение. Главарь привел меня в поле и там познакомил с другими участниками банды. Я был в ней единственным белым человеком.

Вечером, – продолжал Яша, – мы вооружились кинжалами, пистолетами и винтовками и направились к линии железной дороги, где залегли у полотна, дожидаясь поезда. У меня просто кровь застывала в жилах при мысли о том, что я стал разбойником с большой дороги. Я был словно сам не свой.

Поезд должен был подойти около часу ночи. Я молил Бога, чтобы Он как-нибудь избавил меня от этого дела. Внезапно вдали показался отряд казаков, мчавшийся по направлению к нам. Оказывается, власти давно уже выслеживали эту банду. Бандиты все до одного побросали свое оружие и скрылись в лесу. Я тоже бросился бежать изо всех сил.

Казаки погнались за нами и меня схватили. Поскольку я был русский и никого не знал в этой банде, мне удалось, упорно отрицая все, посеять сомнение у казаков относительно моего участия в планировавшемся налете на поезд. Но меня арестовали и отправили в иркутскую тюрьму, где продержали целый год. Там я познакомился со многими политзаключенными и увлекся их идеями. В конце концов за недостатком улик я был освобожден.

В полном бесчестье я вернулся домой. Мой отец к тому времени договорился с партнером, что будет оплачивать проигранную мною сумму частями раз в месяц. Он не позволил мне входить в наш дом, но мать стала меня защищать. Между ними произошла ссора, но потом все-таки договорились, что я смогу жить в этом сарае. Отец поклялся, что лишит меня наследства, разделив мою долю между остальными сыновьями.

Скоро мне довелось узнать, что Яша на подозрении у местной полиции из-за отсидки в тюрьме. К тому же его подводила большая доброта. Освободившиеся или бежавшие из тюрьмы люди иногда тайно навещали его, и он отдавал им последнюю копейку, кусок хлеба или рубашку. Но я его любила за это еще сильнее, потому что именно его доброе сердце спасло меня от смерти. Мы поклялись быть верными друг другу до гроба. И я приступила к своим обязанностям домохозяйки.

Сарай, в котором мы собирались жить, был полон всякого хлама и никогда не чистился. Я усердно трудилась, прилагая все силы, чтобы сделать его пригодным для жилья. Это была отнюдь не легкая задача, но я в конце концов с ней справилась. Мы получили от Яшиных родителей в подарок сто рублей и решили открыть свою мясную лавку. Достали доски, бревна и построили небольшую лавочку. Потом Яша купил трех коров и двух из них свел на бойню, где я научилась разделывать туши. Яша хозяйничал в лавке, а я стала первой женщиной-мясником в округе.

Однажды летним днем, идя по улице, я увидела нескольких мальчишек, торгующих вразнос мороженым. Я еще в услужении у Настасьи Леонтьевны научилась готовить мороженое, и теперь мне пришло в голову делать его самой и продавать. Узнав у ребят, сколько они платят за мороженое, я предложила им свое мороженое по более низкой цене, но лучшего качества. Пригласила их к себе на следующий день, а сама тотчас вернулась домой, чтобы купить молоко у матери Яши. Узнав о моей задумке, она предложила мне его задаром. К счастью, приготовленное мороженое оказалось очень хорошим и было быстро распродано. В течение лета я зарабатывала на этом два-три рубля в день.

Я жила с Яшей мирной трудовой жизнью около трех лет. Каждое утро я вставала в шесть часов и шла вместе с ним на бойню. Потом целый день оставалась дома. В нашем городе, расположенном на стыке железнодорожной и пароходной линий, было много пришлого люда, в особенности женщин и детей. Они бродили по улицам, прося хлеба и убежища. Многие из них находили приют в нашем доме-сарае. Временами они заполняли его до отказа и спали рядами на полу. Нередко среди них были больные. Я кормила их, обстирывала, приглядывала за детьми.

Яша часто выговаривал мне за эту непрерывную и тяжелую работу, но наградой мне служили слова благодарности и благословения от тех, кому я помогала. Возможность быть полезной приносила радость. Кроме того, я регулярно отсылала матери десять рублей в месяц. Яша в часы досуга обучил меня чтению.