Башня Близнецов 2 (СИ) - Страница 1

Мир был двухцветным — рыжим и чёрным. Факел рассыпал трескучие искры, больше чадил, чем горел, неверный свет создавал тени, что жутчее ночной темноты.

Одно из многих затерянных в этом Лесу поселений. Имени у него нет, зато есть частокол с башнями-вышками, сделавшими бы честь и городку впятеро крупнее.

Частокол приходится подновлять почти каждый год, хотя сложен он из вечной лиственницы, которую не берут ни гниль, ни жуки-древоточцы.

Терем — башня над воротами, оборудована бойницами для стрельбы. Кое-где в брёвна врезаны магически обработанные пластины стекла, позволяющие видеть сквозь ночь и деревья странных существ. Дома Искусников и Вечно Живых немало берут за свою работу, но оно того стоит.

Игвар наклонился вперёд и плюнул в бойницу. Парень храбрился. Скрывшись в темноте, он посматривал в сторону освещённого участка дороги. Не впервые на тереме дозор несёт, но всё равно жутко. Лес прячет чудовищ.

Давным-давно повержен Дом Матери Зверей, но странные твари всё ещё рождаются в Лесу, бродят, жрут друг друга и людей. Старики твердят своё о недобрых приметах.

Этой весной стенолом утащил зазевавшегося лесоруба, да саблерукие двух баб на пристани посекли. Упыри убили двух оборотней и ребёнка из соседней деревни.

Многовато для лета. Обычно Стая в тёплое время года отдыхает, нападает же зимой. Может быть, и вправду "скверные времена грядут", как бают старики?

Игвар вздохнул и погладил приклад арбалета. Скорей бы смена, глаза слипаются, несмотря на страх. Парень бросил ещё один взгляд через пластину…

И замер.

Неверное движение на самой границе вырубки — почудилось или нет? Как будто некая тень проскользнула в кустах, почти не тревожа веточки.

Вот, опять!..

От мрака отделилась его часть, лохматый бесформенный клок ночи. Лютой зеленью вспыхнули глаза. Чудовище с неторопливой уверенностью направилось к частоколу.

Волк!..

Игвар сглотнул, разглядывая тварь. У страха глаза велики, в первое мгновение волк показался ему гигантом, но потом страж понял, что зверь не лишь чуть больше обычных здешних "лесных братьев". Так, примерно до пояса взрослому человеку в холке.

Тварь остановилась прямо напротив него и рыкнула — негромко, но голос сотряс даже кости.

— Джерф, скотина серая. То есть чёрная.

— Испугался? — с усмешкой прорычал волк.

— Есть немного, — притворяться нет смысла, оборотень, конечно, учуял его испуг.

— Сейчас испугаю ещё больше. Стая идёт.

Игвар сглотнул и потянулся к переговорному барабанчику. Чуть пристукнул пальцами, пробуждая магию, связывающую тонко выделанную кожу с такой же в караулке.

— Лестницу сбросить? Или так залезешь?

Джерф пропетлял между кольями и ямами, усеивающими подходы к стене, подошёл к частоколу вплотную и буквально пошёл вверх, запуская когти в дерево.

— Слухам, — ответили наконец на караулке.

— Джерф вернулся. Говорит, Стая идёт.

— Чичас будем, — отозвался барабанчик. Джерф долез до бойницы, казалось, слишком узкой для того, чтобы туда пролезла даже деревенская шавка, но огромный оборотень как-то просочился. Встряхнулся и сгорбился, морда его поплыла, как глина в руках малого, шерсть начала втягиваться, тихо заскрипели кости…

Игвар отвернулся, чтобы убедиться, что Джерф не притащил Стаю на пятках — да и смотреть на превращающегося оборотня удовольствие невеликое.

— Шо трапылося? — поинтересовались со спины, и Игвар с перепугу едва не выпал из бойницы. Дядька Елец удержал железной дланью, сам изучил пространство около крепости и повернулся к оборотню, который уже принял свой человеческий облик.

Джерф, коренастый черноволосый парень с зеленью в глазах, одёрнул свою шкурку — волшебную одежду, которая превращалась вместе с ним. Переступил босыми ногами по холодным брёвнам, пошевелил челюстью, несколько раз клацнул зубами.

— Ну, олюдел? — поинтересовался Елец. — Давай, сказывай — что, где.

— Стая идёт, — хриплым рыкающим голосом сообщил Джерф. — Упырей десятка три, стеноломы, лешие, саблеруких не видел. Зато есть харкуны и блазни.

Игвар понял, что его трясёт от волнения и страха. Бой!.. Стая не болтается зазря такими крупными силами. А харкуны и стеноломы — это осада. А блазни — знак того, что осада лёгкой не будет.

Елец, невозмутимый и неколебимый, уже бормотал в барабанчик.

— Труби, — буркнул он, оторвавшись от переговорного устройства. Игвар шагнул к вделанной в стену трубе, наклонился к мундштуку, губы обожгло холодом металла, или, может, магией.

Раздавшийся глас трубы был жалок и невнятен и ясно давал понять, что дующий в неё, гм, испугался. Игвар отпрянул, беззвучно выругался, облизал горящие губы — всё-таки магия!.. — и, набрав полную грудь воздуха, как следует дунул.

Рёв прокатился по деревне, волной перехлёстывал через крыши, пробегал переулками. Тряхнул опоры крыльца дома старосты и обратил в пыль веники трав, повешенные сушиться под стрехой ведьминой избушки.

Взвыли собаки, закаркали зобаны, лошади тревожно захрапели в конюшнях. Заполыхали факелы, обычные и магические. Послышались тревожные голоса.

Факелы шатнулись и потекли по улицам, складываясь в огненные реки, распадаясь на потоки и ручейки. Деревенские мужики расходились по стенам, шевеля могучими плечами, облитыми металлической чешуёй, вскидывая мечи и секиры. Женщины прятались в подвалах, визгливыми пресекающимися голосами сзывали детей. Другие, препоручив чад подругам, вздевали защитные куртки из лёгкого зачарованного дерева, тягали тетивы арбалетов и проверяли обоймы быстрострелов. Парубки отчаянно храбрились, скрывая дрожь, девушки визжали, суетились… тоже не все. Некоторые поглядывали на сверстниц с превосходством да знай оправляли брони, туже укладывали косы вокруг голов — такой "шлем" может и от несильного удара защитить, если что.

Рядом возникла Хетти. Управившись с косами, раскрыла чехол, освобождая крутые деревянные дуги, оклеенные тонкой кожей. Чуть присела, налегая на плечо лука, согнула и бросила петельку тетивы на зацеп.

— Так и думала, что это ты, братец!.. Скоро там?

Джерф потянул носом.

— Арф-вурф… То есть вот уже почти совсем.

Девушка открыла крышку колчана. Тонкие пальцы погладили оперения стрел и проворно забегали, как-то по-хитрому сортируя пернатую смерть. Игвар засмотрелся на стремительные точные движения. Девушка задорно подмигнула парню. Тот отвернулся, чувствуя, как заполыхали щёки. Джерф зашёлся негромким гавкающим смехом и вдруг замолчал. Вскинул голову.

Хетти тоже насторожилась и даже, кажется, пряднула ушами. Тонкие крылья носа дрогнули — почуяла что-то?.. Кровь волков в ней не такая сильная, как в Джерфе, её дальнем родиче. Так, какие-то капли, только и преимуществ даёт, что зелёные глаза, да ведьмовство слабое, да силу и ловкость. Оборотнем она стать… может, но шансы невелики. Гораздо вероятнее, что умрёт в процессе превращения или превратится в неразумную тварь.

Однако для нечеловеческого чутья достаточно. Хетти и Джерф переглянулись, и оборотень направился к дядьке Ельцу, который уже вполголоса втолковывал что-то подошедшим мужикам. Те внимали с почтением, хотя из каждого двух Ельцов сделать можно.

Дядька обернулся к Джерфу, они перекинулись парой фраз. Хетти повернула на пальце кольцо лучника, натянула на левую руку трёхпалую рукавицу. Елец щурился в темноту, оглядывался на посёлок. Его глаза остановились на Игваре.

— Шелом надень на дурную бошку!.. — велел. Игвар торопливо повиновался, скрывая горящие уши. Стражу полагалась защита, кожаная куртка с нашитыми бляхами из копыта или железного дуба, и кожаная шапка, но её обычно не надевали — мешает слушать ночь. Ремешок больно впился в подбородок, пряжка зажала кожу и щетину. Игвар дёрнул нетерпеливо и аж зашипел, чувствуя, как выдираются волоски. Стоящие рядом обернулись, он торопливо состроил героическую физиономию. Люди хмыкнули, отвернулись. Игвар поискал глазами отца. Наверное, на другой стороне стены. Ему захотелось, чтобы отец был рядом.