Башни немецкого замка - Страница 3

«До начала атаки в долине осталось две минуты. Однако это не заплыв в бассейне. По каким-то причинам может приключиться задержка минут на пять, а то и на десять. Лишь бы люди в замке не проснулись раньше времени», – думал Злобин, напряженно всматриваясь в замшелые стены. – С этим замком что-то не так. Слишком уж мрачно он выглядит. По Трансильвании ходят всякие легенды о вампирах, о жестоких боярах, любителях сажать на кол мирных сельских трудящихся. В эти мифы здравомыслящие люди не верят. Да и какое отношение они имеют к текущим событиям?

Серые стены, решетки в окнах первого этажа. Зачем их там поставили? Для защиты от лесных разбойников? Или по какой-то другой причине? Что происходило в замке с тех пор, как к власти в Германии пришел Гитлер? Скорее всего, ничего особенного.

Человек, интересующий нас, всего лишь остановился здесь на ночлег. В деревне, среди озлобленной и грязной солдатни, он находиться не желал.

Штурмовать замок сейчас резона нет. Не люблю я отправлять людей на верную смерть. Пожить хочется всем: и рядовым, и офицерам.

Текучка в отделе страшная. Сотрудники не успевают вникнуть в тонкости работы, выбывают по одной и той же уважительной причине. На прошлой неделе мы потеряли троих, и этот факт до сих пор не осмыслили. Виталик Краснов подорвался на мине, капитан Бузыкин погиб от снайперской пули, лейтенант Семашко сорвался с обрыва и пролетел порядка семидесяти метров. Останки его подняли из ущелья. Это была кукла, набитая бисером. Многие смерти были нелепые, неоправданные, чисто по недосмотру и обычной глупости.

Поляков недоумевал, спрашивал, почему народ у него такой мрачный. Да оттого, что трудно людям смириться с этими потерями и принять их как должное».

Дивизия, в которой служил майор Злобин, вчера утром оседлала перевал Войтеш, захватила городок Прад. Туда переехал штаб соединения.

Полковник Василевич вызвал к себе Злобина в четыре часа пополудни. Он был каким-то взвинченным, нездорово возбужденным.

– Есть возможность отличиться, товарищ майор, – сказал полковник.

Все бы ничего, но больше всего Злобин ненавидел, когда его использовали втемную. Возможно, Василевич и сам чего-то не знал. Но он держал в тайне даже то, что ему было известно.

– Не могу распространяться, майор, извини. Есть такое понятие – военная и государственная тайна. Это господин Рудольф Кунце. – Полковник бросил на стол фотографию.

Снимок запечатлел худощавого мужчину лет сорока пяти с интеллигентной, но какой-то хищной наружностью. У фигуранта были острые скулы, вытянутое лицо, внимательные глаза. Верхнюю часть черепа рассекали две глубокие залысины.

– Кто он, Иван Поликарпович? – осведомился Вадим. – Видный деятель СС, НСДАП? Крупный промышленник рейха? Банкир? Медицинское светило, проводящее опыты в концлагерях?

– Ты даже близко не угадал, – не упустил возможности съязвить полковник. – Извини, это тайна. Живи теперь и мучайся. Но этот субъект трудится на благо и процветание рейха, является значительной фигурой. Значит, он должен находиться не где-нибудь, а у нас в камере. Работать с ним должны не германские специалисты, а наши органы. Разведка давно его искала и в Бухаресте, и в Темишоаре, и вот появился след. Господин Кунце месяц назад сбежал из столицы Румынии, где-то отсиживался, выискивал возможность пробраться в Венгрию. Вчера потрепанная рота вермахта прорвалась в ущелье Тырну-Фошу и встала в деревне Пештера. Это вот здесь. – Палец полковника заскользил по карте. – Соседний с нами перевал, до него километров четырнадцать. У нас давно имелись сведения о том, что Кунце находится где-то рядом вместе с женой Генриеттой. Он повредил ногу, укрылся в деревне, имея при себе охрану, выделенную лично штандартенфюрером Зейбелем, бывшим начальником службы безопасности в Бухаресте.

– Ничего себе, Иван Поликарпович, – заявил Злобин. – Стало быть, фигура значимая.

– Это я и пытаюсь до тебя донести, – ворчливо отозвался Василевич. – Фигура крайне важная. Если ему удастся прорваться в Венгрию, то крепко достанется не только нам с тобой, но и очень высокому начальству. Три дня назад его засекли в деревне Штейу. Сработали местные сознательные граждане, передали сведения полковой разведке. Рудольф Кунце примкнул к роте гауптмана Лаггера и движется вместе с ней. Подразделение основательно измотано, у Лаггера в строю осталось семьдесят человек плюс два десятка раненых. Быстро двигаться немцы не могут. Перемещение роты отметила наша авиационная разведка. После этого в районе ущелья высадилась пара парашютистов с рацией. Это офицеры из дивизионной разведки. Действовали они вслепую, на успех особо не рассчитывали, но им повезло. В общем, разведка доложила точно и получила приказ вернуться. Лаггер расположил своих людей в деревне. Кунце с женой и свитой обосновались в старинном поместье Форгарош. Оно находится там же, к западу от деревни. Не знаю, что за прихоть, возможно, жена захотела быть подальше от военных и поближе к забытой жизни. Уходить из ущелья в ближайшие часы Лаггер не намерен. Он хочет дать людям отдых, не знает, что мы его нашли. Если вечером не уйдет, то до утра точно никуда не денется, не двинется ночью по горам со своим табором. Сделай приличное лицо, майор, никто не собирается сбрасывать тебя с парашютом. Но поработать ногами придется. Нам все равно надо брать этот перевал, так почему бы не совместить два полезных дела? Батальон капитана Ненашева выступает через час. Ему предстоит муторный марш-бросок, чтобы к рассвету оказаться на месте. В Тырну-Фошу ведет дорога, но это только на словах. Местность сложная. Собирай свою группу и отправляйся в путь. Координируй действия с Ненашевым, он мужик толковый. Можешь рассчитывать на взвод красноармейцев. Знаком с лейтенантом Маркиным? Ничего, познакомишься. – Полковник Василевич спрятал в усы усмешку. – Получишь нагрузку, майора Полякова из разведотдела. Спорить бесполезно. Именно разведка начала эту операцию. Не будем затевать межведомственную грызню. Разведотдел получил указание подключить к делу Смерш и действовать совместно. Так что удачи тебе, майор. Помни о том, что Кунце следует брать живым.

Спина майора взмокла под ворохом одежд. Нормальное рабочее волнение является неотъемлемой частью службы.

Рассвет занимался. Обрисовались стены, изъеденные старостью, проржавевшие решетки на окнах. Закукарекал петух где-то на северной стороне замка. Раскудахтались, захлопали крыльями куры.

Ненашев не подвел. Он скрытно подтянул своих людей и ровно в 7.45 обрушил на деревню всю мощь своего батальона, усиленного румынской ротой. В долине гремели взрывы, оттуда доносилось громогласное «ура!».

Часовой выбежал из ниши, завертелся, стряхнул с плеча автомат и побежал за угол. Злобин напрягся, впрочем, тут же сообразил, что на юге, где расступались деревья, имелся каменный утес, с которого открывался вид на долину. Часовой хотел знать, что там происходило. На это ему хватило тридцати секунд. Мужчина в развевающейся плащ-палатке вернулся, запрыгнул на ступени и пропал в нише.

В замке уже стоял шум. Там голосила женщина, вроде и не одна, ругались мужчины.

Немецкий язык не был чужд майору контрразведки. «Чертовы русские! Надо уходить отсюда! Герр Кунце, что вы ковыряетесь? Где ваша супруга?!» – разобрал Вадим и усмехнулся. Дамы не спешат, у них утренний туалет, марафет, завтрак.

Злобин и не ждал, что вся эта группа сей же миг кинется из замка. Сперва надо собрать людей, какие-то вещи, оружие, боеприпасы.

Через пару минут из замка выбежали трое солдат с автоматами, рассыпались по периметру двора, сели на корточки. Их взгляды скользили по опушке леса.

Вадим прекрасно представлял себе, что по этому поводу думали красноармейцы. Враг рядом, не промахнется даже человек с ослабленным зрением! Но бойцы помнили приказ. Открывать огонь они могли только по сигналу.

Один автоматчик привстал, повернулся к крыльцу и махнул рукой. Из замка потянулись люди. Почти все они имели оружие, выбегали на открытое пространство, озирались. В долине шел бой, эхо отражалось от скал, дробилось. Но у замка все было спокойно. Немцы расслабились, переводили дыхание, сгруппировались у крыльца.