Барселонская галерея - Страница 9
Так или иначе, в первый класс Олег Игнатенко и Денис Вербовский пришли уже друзьями. Учительница посадила их за одну парту, и эта традиция сохранилась на все «школьные годы чудесные». Все десять лет они сидели за четвертым столом у окна.
Окружающих подобная дружба удивляла – очень уж разными были эти мальчики. Начиная с внешности. Дэн – худенький, среднего роста, очень подвижный, темноволосый и темноглазый, с детства на удивление хорошенький, самый красивый мальчишка в классе. Он очень рано понял, какие преимущества дает его привлекательность, и умело этим пользовался как с девчонками, так и со взрослыми. Ведь сколько бы люди ни твердили, что внешность не главное, мол, не родись красивым и так далее, никто не станет спорить, что красивому человеку живется гораздо легче.
Во всяком случае, Олег Игнатенко был стопроцентно в этом уверен. Сам он никогда не был не то что красивым, но даже симпатичным. Слишком высокий, при этом толстый – маме приходилось несколько раз за учебный год расставлять брюки и расшивать пиджак. От полноты он постоянно потел, под мышками проступали некрасивые влажные пятна. На голове его вечно творилось бог знает что – тусклые волосы были настолько непослушными, что, даже подстриженные коротко, умудрялись выглядеть неряшливо, топорщась в разные стороны. А в третьем классе ему к тому же пришлось надеть очки, от чего его и без того маленькие и не слишком выразительные глаза стали еще незаметнее. Казалось бы, идеальная мишень для уколов и насмешек. Дети – народ жестокий, больным и «не таким, как все» в их стае приходится нелегко. Однако Игнатенко никто не задирал. Возможно, благодаря дружбе с Денисом. Но скорее из-за спокойного, невозмутимого характера Олега. Неинтересно прикалываться над тем, кто на это не обижается. И потом, было в маленьком мальчике что-то такое, из-за чего рядом с ним приятно было находиться. Просто постоишь вместе на перемене, перебросишься парой слов, и настроение меняется. Становится хорошо и уютно, словно пришел домой, сунул ноги в удобные тапочки и уселся в любимое мягкое кресло.
Учились друзья тоже по-разному. Дэн все схватывал на лету, но при этом ненавидел корпеть над учебниками. Домашних заданий старался не делать, ему это было неинтересно. Иногда списывал у Олега, но чаще обходился вовсе без подготовки к уроку: выручали сообразительность и хорошо подвешенный язык. Вербовскому ничего не стоило выйти к доске в состоянии, которое именовалось в классе «ни бэ, ни мэ, ни кукареку», и ловко скомпоновать свой ответ из обрывков запомнившихся объяснений учителя и собственных знаний, полученных вне школы, – Денис читал запоем и интересовался всем на свете: от мифов Древней Греции до создания пороха и от поведения дельфинов до освоения космоса. Нередко подобная тактика имела успех, и Дэн отправлялся на свое место с отличной оценкой в дневнике. Но случались и неудачи, особенно на тех уроках, где требовались конкретные знания, а не эрудиция. И в результате к концу четверти учителя только ахали и разводили руками: среди оценок Вербовского обычно пятерок и двоек было поровну.
Олег Игнатенко был, что называется, прилежным учеником. Память у него была неважная, большинство предметов давались с трудом, поэтому он ежедневно часами просиживал над уроками, зубря правила русского языка и запоминая доказательства теорем. В отличие от друга, он серьезно относился к учебе, прийти на урок неготовым для него было равносильно катастрофе. Отличником Олег так и не стал, но в группе «хорошистов» продержался стойко. В школах подобные исполнительность и трудолюбие всегда бывают замечены. Потому уже начиная со средних классов Игнатенко охотно давали разные общественные поручения и выбирали его в пионерские, а затем и в комсомольские лидеры. Не в первые фигуры, председатели и комсорги (эти должности обычно занимали девочки), но, во всяком случае, в их помощники.
Семьи у обоих мальчиков были неполными, но это тоже являлось не сходством, а различием. Дэна воспитывал рано овдовевший папа, дирижер, человек по тем временам обеспеченный и, что еще важнее, имевший доступ к дефициту. У него, представителя театрального мира, была масса полезных знакомств, поскольку достать с его помощью билеты в Большой театр или необычайно модную Таганку хотели и директора магазинов, и заведующие складами, и начальники овощных баз. И каждый раз «бывали благодарны». А если прибавить к этому зарубежные гастроли, из которых привозились шикарные вещи, да не забыть многочисленных пассий Георгия Борисовича, которые наперебой баловали его сына и задаривали подарками, то можно понять – нужды Денис не знал. Имелись у него и фирменные джинсы, и модные кроссовки, и портфель-«дипломат», мечта любого подростка, и прочие атрибуты стильной жизни, позволявшие выделиться в толпе одноклассников.
Олежке подобное благополучие и не снилось. Он был сыном работницы химчистки, матери-одиночки. Отца своего Олег никогда не видел, в сбивчивые мамины рассказы о его работе на Севере верить быстро перестал и вскоре прекратил задавать ненужные вопросы, интуитивно, детским чутьем, догадавшись, что его мама решилась на смелый для той эпохи шаг и «родила для себя».
Вербовские обитали вдвоем в трешке-распашонке, у Дениса была своя комната, чем в то время мог похвастаться далеко не каждый. Семья Игнатенко жила в шестнадцатиметровой комнате в коммуналке с пятью соседями, в доме без лифта и с газовой колонкой. Антонина Ивановна работала в две смены, Олегу приходилось помогать ей – отстаивать длинные очереди в булочной и магазине «Молоко», убирать квартиру, варить картошку или макароны. Георгия Борисовича тоже часто не было дома, но Дэна хозяйственные проблемы не касались – ими занимались бабушки, приезжавшие к ним по очереди.
Словом, Денис Вербовский был удачливее друга, начиная с внешности и заканчивая материальным положением. Но Олег, в свою очередь, брал не везением, а трудом и основательностью. И потому Дэн чуть не каждый день слышал от отца, бабушек и учителей: «Опять домашнее задание не записал? Олежке позвони, он не то, что ты, он всегда добросовестно относится к своим обязанностям» или: «Вербовский, где сменная обувь? Забыл? Почему Игнатенко никогда ничего не забывает?»
Таким образом друзья уравновешивали друг друга. И никому бы в классе и в голову не пришло шушукаться, что «Игнатенко водится с Вербовским потому, что у Дениса богатый папа», или счесть, что «Дэн использует Олега, потому что у Игнатенко всегда можно списать», их тандем воспринимался как союз равных. Ни один из приятелей не думал, что друг в чем-то хуже, – наоборот, каждый искренне верил, что другой значительно превосходит его по всем возможным показателям.
Возможно, именно в этом и крылись корни странной особенности дружбы Олега и Дениса. Все их отношения постоянно были овеяны духом соперничества.
Так, если у Олега выходила в четверти пятерка по физике, Денис не успокаивался, пока не получал отличную оценку в году, а когда Дэн побеждал в школьной олимпиаде, Олег костьми ложился, но выигрывал районную. Однажды Вербовский выучил наизусть всю сцену Полтавского боя вместо заданного отрывка – и на следующем же уроке литературы Игнатенко, к восторгу одноклассников, чуть не весь урок декламировал пушкинскую поэму целиком и ни разу не сбился. А когда в седьмом классе Олежку выбрали председателем совета отряда класса, Дэн напрягся и стал председателем пионерской дружины школы.
Надо сказать, несмотря на соперничество, никто никого не подставлял, и победа всегда была заслуженной, а поражение не обидным. К тому же дружбе это совсем не мешало, каждый из ребят искренне радовался успехам приятеля.
Об этой странной дружбе-соревновании знали все одноклассники. Первое время кто-то пытался влезть в спор, принять сторону одного из мальчиков или тоже помериться с ними силами, но Олег с Денисом такие попытки пресекали на корню. Это было их, и только их, соперничество, в третьем они не нуждались.
В восьмом классе к постоянному соперничеству прибавилось новое хобби. В это время в школе стало модным по любому поводу держать пари, и Денис Вербовский с Олегом Игнатенко сделались самыми ярыми спорщиками. Не проходило и нескольких дней, чтобы не слышалось: «Спорнем?» или: «На спор?» Поскольку материальные возможности Олега, как уже говорилось, были невелики, то спорили чаще всего «на американку» – проигравший должен был исполнить любое желание победителя. Друзья часами ломали голову и над тем, что бы еще такое придумать, чтобы втянуть закадычного приятеля в новый спор и гарантированно выиграть, и над тем, что такого интересного попросить у проигравшего. А одноклассники с нетерпением ждали очередного развлечения. Всем было любопытно, что Вербовский и Игнатенко изобретут в этот раз.