Барьер Сантароги - Страница 31

И в этот момент Десейн понял, почему сантарожцы выказывали столь малую озабоченность его травмой. Они увидели это благодаря их связи с ним. Да, на их месте он тоже сказал бы, что нужна помощь, если бы она действительно требовалась.

«Тогда почему они не начали спасать меня, пока не заголосила Дженни? — спросил себя Десейн. И тут же с удивлением пришел ответ: — Да потому, что я не кричал мысленно о помощи!»

— Мне кажется, тебе не помешало бы сейчас поспать, — заметила Дженни. Она положила ладонь на его правую руку. — Или есть что-то, ради чего не стоит спать даже после травмы головы?

Десейн внимательно посмотрел на нее, отмечая ее спутанные после его спасения волосы, то, с каким вниманием она глядит на него. На ее ресницах еще осталась влага, и ему показалось, что если он проникнет взглядом дальше, то обнаружит дорогу в некую волшебную страну.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Девушка приложила палец к его губам.

— Я знаю.

«Теперь я сантарожец», — подумал Десейн.

Он лежал на траве, без конца повторяя эту мысль, и она наполняла его странным ощущением, что у него останется связь с Дженни, даже если она высвободит его руку и оставит его одного лежать на траве. И это нисколько не напоминало телепатию — просто он начал понимать окружающий его мир: настроение людей, озеро, в котором они плавали, деревья вокруг. Когда один из его спутников нырял в воду, остальные знали об этом.

«О Господи! Что же этот Джасперс может сделать для мира!» — подумал пораженный Десейн.

Но отчего-то эта мысль вызвала только новые волны на поверхности озера взаимопонимания. В этой мысли скрывалась буря, опасная буря. Десейна передернуло.

Он вспомнил, зачем он приехал сюда, и увидел конфликт, который был неминуем после этого нового осознания. Люди, пославшие его сюда… чего же они хотят?

«Доказательств», — подумал он.

Он вдруг поймал себя на том, что не может сосредоточиться на том, каких именно доказательств они хотят. Его мысли все время возвращались к машине Джерси Хофстеддера и грубой, типичной для янки замкнутости этих людей.

Теперь уже друзья Дженни замечали его, Десейн видел это. Они обращали на него свои взгляды, нисколько не таясь, разговаривали с ним. А когда ему вдруг захотелось встать и подойти к огромному костру, то устроились перед ним, преграждая путь вечернему холоду, а их сильные руки помогли ему подняться, хотя он не просил об этом.

Наступила ночь.

Десейн вдруг заметил, что сидит на одеяле рядом с Дженни. Кто-то бренчал на гитаре в темноте. Одна сторона озера была освещена бледным лунным светом, другая погружена в величественный мрак ночи. Под порывами ветра в этом мраке плескались воды озера, и ему казалось, что если бы только было возможно удалить эту темноту, то в ослепительном свете перед ними откроется удивительная сказочная земля.

Дженни прижалась к нему и прошептала:

— Ты чувствуешь себя лучше. Я знаю это.

Он молча согласился с ней.

У озера вспыхнули факелы, чтобы осветить путь возвращающимся лодкам. Кто-то передал Десейну сэндвич, от которого резко пахло Джасперсом. Он съел его, не отводя взгляда от факелов и костра. В этом призрачном свете деревья отбрасывали красные, гротескные шатающиеся тени, и к небу устремлялись струйки дыма. Неожиданно Десейн спрятал остаток сэндвича в карман.

Что заставило его сделать это? Вряд ли он сам мог бы дать ответ на этот вопрос. Десейн вспомнил один эпизод, который случился уже тогда, когда они с Дженни расстались после обучения в университете. Тогда он высунул руку из окна, чтобы ощутить дождь, и вдруг увидел под своим окном бусинки воды, сверкающие и переливающиеся подобно рассыпанному ожерелью.

Неожиданно ветер изменил направление и принес с собой дым, от которого заболели глаза. Наглотавшись дыма, Десейн вдруг проникся убежденностью, что настал решающий момент, которого так ждала сидящая, рядом Дженни.

Как только он подумал о ней, девушка протянула руки, притянула его к себе, их губы соединились. Это был долгий поцелуй, сопровождаемый мелодией гитары, ударами капель дождя о подоконник и приносимым сквозь открытое окно запахом дыма.

«Смогу ли я когда-нибудь объяснить это словами? — подумал Десейн. — Селадор решит, что я сошел с ума».

Дженни чуть отстранилась от него при этой мысли и нежно провела рукой по его шее.

— Давай поженимся, — прошептала она.

«Почему бы и нет? — подумал он. — Ведь теперь я сантарожец».

Но одновременно с этой мыслью пришла волна страха, сдавившая грудь и заставившая Дженни вздрогнуть. Девушка отодвинулась и посмотрела на него с беспокойством.

— Все будет хорошо, — прошептала она. — Вот увидишь.

Однако тревога в ее голосе не исчезла, и Десейн по-прежнему ощущал угрозу в ночном мраке.

Гитарист, закончив на печальной ноте, неожиданно отложил инструмент в сторону. Десейн увидел, что свет луны смещается дальше, заполняя черную поверхность озера… и перед ними открывается… Нет, не волшебная страна, а Просто продолжение озера и другие деревья.

Определенно ночью стало прохладнее.

И снова Дженни нежно поцеловала его.

Десейн знал, что все еще любит ее. Это была единственная реальность, за которую он мог зацепиться. Он понимал, что проваливается в безумие, слышал какой-то насмешливый голос внутри себя. В этой ночи больше не осталось ничего волшебного. Когда Дженни отодвинулась от него, он прошептал:

— Я хочу жениться на тебе, Дженни. Я люблю тебя… но… мне нужно время… Мне нужно…

— Я знаю, дорогой, — девушка провела ладонью по его щеке. — У тебя будет столько времени, сколько ты захочешь.

В ее голосе прозвучала нотка отчужденности. Десейн почувствовал, какой холодной стала ночь в этот момент и как затихло все вокруг.

Неожиданно среди окружающих началась суматоха — они начали собираться и потянулись к грузовику.

— Пришло время возвращаться, — сказала Дженни.

«Куда возвращаться?» — подумал Десейн.

Дженни встала и помогла подняться ему. Он споткнулся, ощутив кратковременный спазм и легкое головокружение. Дженни поддержала его.

— Ты не хочешь, чтобы дядя Ларри осмотрел твою голову перед сном? — спросила девушка.

«Паже», — вспомнил Десейн. Вот куда они собирались вернуться. Паже. Там они продолжат игру в вопросы и ответы, к которой его вынуждают изменения, происшедшие в нем под влиянием Джасперса.

— Я навещу его утром, — сказал Десейн.

— Не ночью?

— Не этой ночью, — твердо ответил Десейн.

Похоже, его ответ встревожил Дженни. Всю дорогу до города она просидела молча, едва касаясь его.

Когда грузовик оставил Десейна одного во дворе гостиницы, он начал всматриваться в ночное небо. Он до сих пор ощущал на своих губах прощальный поцелуй Дженни — напряженный и дрожащий.

В воздухе витали запахи выхлопных газов. Где-то внутри здания слышалась музыка — кто-то включил радио. Медленно вынув правую руку из кармана, Десейн разжал пальцы и начал внимательно рассматривать небольшой шарик, смутно различимый при свете гостиничной вывески. Теперь он явственно ощутил сильный запах Джасперса.

Десейн уже успел изучить предмет в своей руке — сдавленный шарик из хлеба, сыра и ветчины, кусок сэндвича с пикника. «Интересно, знают ли они, что я спрятал его?»

Ему следовало зайти внутрь и переодеться. Штаны и рубашка, которую он порвал на пикнике, уже успели высохнуть, но оставшиеся складки причиняли его телу массу неудобств. И все-таки он никак не мог решить: стоит или не стоит переодеваться! А предмет, который он держал в руке, требовал принятия быстрого решения. Селадор. Да, Селадор должен получить этот шарик и исследовать его. Десейн чувствовал, что разрывается между двумя полюсами.

«Что-то случилось с моей головой, и мысли потеряли стройность, — отметил он. — Может, это последствия травмы головы?»

Но он доверял своему внутреннему видению, вызванному воздействием Джасперса, и считал, что травма не такая уж серьезная. И все-таки… решения…