Барабара - Страница 2

Капитан прихватил флягу со спиртом, и мы отправились. Коньяк ударил ему в голову. Он с трудом спускался по лестнице. Около камеры номер семнадцать остановился и шепнул:

- Посмотри, что он делает.

- Спит, капитан.

- Ну, тогда открывай.

Негр лежал на циновке. Дорн вытащил из кармана наручники и сказал:

- Надень-ка ему браслеты. На всякий случай.

Я выполнил приказ без особого удовольствия: не люблю таких методов. Капитан превысил свои права. Негр спал крепко, но наконец он проснулся. Украшения на руках заинтересовали его. Он поднес их к глазам, потер о щеку, потом с улыбкой взглянул на нас. Я отдал бы голову на отсечение, что в этот момент он подумал: "Что вам, собственно, надо? Что за странная игра?"

- Давай флягу, Марис! Наполни чарки! Выпьем! - комендант одним глотком осушил свой стакан. - Бери пример с меня! Пей!

К моему удивлению, черный гигант не отказался. Выпил, глубоко вздохнул и заглянул в пустой стакан.

- Просит еще, - обрадовался Дорн. - Ну, пей до дна! Прекрасно! Отлично! Теперь слушай! Если будешь молчать, повесим, как собаку. Утром пойдешь под суд по обвинению в шпионаже.

- Не понимает.

- Не понимает? Может, и так. Марис, покажи свое искусство.

- Искусство, капитан?

- Ну, на гражданке ты малевал бездарные картины. Нарисуй виселицу. Он должен понять. Принимайся за дело!

Я вырвал из блокнота страничку и несколькими штрихами изобразил виселицу и висящего на ней черного человека, а капитан все причитал:

- Запоет! Уверен, что запоет! Поторопись, Марис!

- Готово, капитан.

- Покажи. Недурно! Сейчас он поймет, что к чему!

Черный внимательно посмотрел на рисунок, улыбнулся, потом уже без улыбки вернул листок коменданту.

- Идиот! Кретин! - надрывался Дорн. - Не разбирается в искусстве! Бездарь! Встань! Встань, когда говоришь с начальством!

Негр даже не дрогнул.

- Встань, пожалуйста, - сказал я. - Если ты понимаешь значение этих слов, встань.

Гигант взглянул на меня и вскочил с циновки.

- Марис! - зарычал комендант. - Он отлично знает наш язык! Вот это фрукт! Дай ему в харю, Марис! Выполняй приказ! Не можешь дотянуться? Встань на табуретку. Пусть он не глядит на белого свысока! Мне вторую табуретку. Черт... а, черт! Что он делает?

- Разрывает наручники, капитан.

- Крикни часовых! Он бросится на нас... Стреляй! Стреляй!

Позже капитан сообщил, что заключенный хотел его убить. Со всей ответственностью заявляю: мой начальник, вероятно, под влиянием коньяка несколько сгустил краски. Негр разорвал кандалы, кинул их под ноги Дорну и спокойно улегся на циновке. Мы вышли из камеры. В коридоре капитан осыпал меня ругательствами, обвинил в трусости и нарушении субординации. Только вечером к нему вернулось приличное настроение.

- Прости, прости, - говорил он, хлопая меня по плечу. - Я напрасно взвился. Виноват бандит. Он и ангела выведет из терпения. Напиши в протоколе, что черномазый признался во всем, раскололся под огнем перекрестных вопросов.

- Но он не сказал ни слова!

- Ты отвратительный переводчик! Я-то его понял! Он признал свою вину, молил о пощаде. Так и запишем. Я уже вижу заголовки в столичных газетах: "Капитан Дорн поймал опасного шпиона", "Белый Давид победил черного Голиафа". Провидение дало мне в руки этого гуся. Меня называли "маленький капитан". Завтра вы скажете: "маленький майор", послезавтра - "маленький полковник", "маленький генерал". Пиши протокол, Марис!

Ответить я не успел. На улице затрещали винтовочные выстрелы. Капитан с криком "Тревога! К оружию! Черные наступают!" выбежал из комнаты.

Объяснения мы получили от спокойного, как всегда, сержанта Сэма:

- Никто не нападает. Стреляют, потому что черный исчез.

- Сбежал?!

- Никак нет - исчез. Решетка в окне цела, замок в двери не тронут.

- Организовать погоню!

- В каком направлении?

- Во всех направлениях!

Один из часовых сообщил, что за стеной форта на песке виднеются следы босых ног. Два взвода, прихватив собак, отправились в погоню.

2. РАССКАЗ МУЛАТА БАРУТИ

- Не помню, сколько было времени. У меня нет часов. У меня никогда не было часов. Мы с женой сидели перед шалашом. За день до этого белые солдаты сожгли деревню. Негры убежали. Куда?.. Переплыли малую воду и скрылись в джунглях. Да, господин, а мы остались. Нома сказала, что белые не причинят нам зла, потому что в наших жилах течет и их кровь. Я всегда слушаюсь жены. Это очень умная женщина. Она никогда не болтает попусту, но в тот вечер разболталась не на шутку. Когда она наконец замолчала, я услышал лай собак.

Тут Нома и говорит:

- Сохрани нас Великий и Добрый Дух. Белые преследуют черного.

- Откуда ты знаешь? - спрашиваю.

- Было три выстрела.

- Я, - говорю, - не слышал ни одного.

- Значит, ты глухой. Кто-то сбежал из тюрьмы. Собаки, - говорит, - на белых не лают. Смотри, Барути! Человек бежит! Негр!

Да, господин, это был негр. Большущий, широкоплечий верзила. Нома отвела его в шалаш. Я был против: не люблю встревать в чужие дела. Я пытался втолковать жене, что собаки его легко обнаружат, мы подвергаем себя большой опасности.

- У страха глаза велики, - говорит она. - Ляг, Барути. Ляг так, чтобы солдаты увидели твои почти белые ноги. Я скажу: "У моего мужа проказа". Они боятся Мбубы. Ну, ложись.

А что я мог сделать, господин? С одной стороны, солдаты, с другой негр, который мог убить одним ударом кулака. Нома вышла из шалаша. Потом я услышал голос лейтенанта Мариса:

- Как сквозь землю провалился! Опять исчез!

- Кто, господин?

- Черный. Опасный бандит. Ты его не видела, Нома?

- Нет!

- Чьи это ноги?

- Моего мужа, господин. У него проказа. Умирает.

Что было потом? Собаки увели отряд в другую сторону. Чудеса, да и только!

- Странно, - говорю я жене. - След-то вел прямо в шалаш.

- Он обманул собак, - говорит Нома. - Этот человек - Великий Чародей. Он, - говорит, - мой сон. Я, - говорит, - столько ночей видела во сне, как Великий Черный пришел к нам в шалаш.

- Офицер, - говорю, - кричал, что это бандит.

- Офицер врал.

- Пусть твой негр сам скажет, что офицер врал. Почему, - говорю, - он не отвечает?

- Может, не знает нашего языка. Ты понимаешь, о чем мы говорим?

А негр, господин, улыбается, но молчит.

- У него губы потрескались от жары, - говорит моя жена. - Дай ему воды, Барути.

Большой негр выпил воды. Тогда Нома говорит:

- Он голоден.

- Мы и сами, - говорю, - со вчерашнего дня ничего не ели.

- Он сделает так, что мы будем сыты и богаты.

Я, господин, не мог поверить. Я никогда в жизни не видел чародеев. Почему немой гигант бежал от солдат? Ведь он мог их заворожить, мог просто исчезнуть. А он почему-то взял да и спрятался в шалаше. Чего ради? Ему нужна была наша помощь. Я подумал, что неплохо бы выяснить, на что он способен. Мы спасли ему жизнь, и теперь он должен выполнить любое наше желание.

- А недурно бы съесть кусочек жирной баранины, - говорю я Номе.

Она прикинулась, будто не слышит.

- Перевезешь его через Горячую реку, - говорит. - Солдаты могут вернуться с минуты на минуту.

- Я плохо себя чувствую, - говорю. - Очень плохо. Мне и весел-то не удержать.

Честно говоря, господин, я чувствовал себя совсем неплохо, и Нома прекрасно знала об этом.

Она умная женщина, господин. Нома решила любой ценой спасти великана и сказала мне, что, если я не хочу помочь ей, она сама перевезет его через Горячую реку. Они дождались, когда луна спряталась за тучу, и вышли из шалаша. Прошел час, может, полтора или два. У меня нет часов. У меня никогда не было часов... Наконец Нома вернулась.

- Что с черным? - спрашиваю.

- Солдаты забрали лодку, - отвечает, - и мы перебрались через реку вплавь. Я чуть было ни утонула, но он вовремя заметил, что я слабею. Он сильный, как лев. Да что там лев! Он сильнее льва! Держал меня за руки, а сам плыл на спине. Выбрались на другой берег. Я проводила его до негритянского поселка. Там нас приняли как родных. По ту сторону реки живут добрые люди.