Барабан на шею! - Страница 174

сумасшедшей картины-подсказки стена была теплее остальных, почти горячей. Солдат решил, что где-то близко залегает лава или еще какая-нибудь греющая субстанция. Он не был силен в геологии.

Спалось ему замечательно. А перед самым пробуждением пригрезилось Коле Лавочкину, будто он вовсе не Коля Лавочкин, а Петр Великий. Глаза у него выпученные, норов крутой, а думы государственные. Сидит он в походном шатре, в русском военном лагере. До Полтавы рукой подать. Совсем близко грохочет знаменитое сражение. Царь Лавочкин раздает приказы генералам, а распоряжения сплошь толковые, верные. И откуда в неважнецком солдате столько ратной смекалки?! В перерывах он делится своими грандиозными планами с Меншиковым, неопределенно тыча в карту Российской империи:

— Назло коварному соседу здесь будет город заложен… Любопытно, за сколько можно заложить Санкт-Петербург? Я думаю, гульденов за сто, купчишкам каким-нибудь…

— Маловато будет, Петр Алексеич, продешевить изволишь, — убежденно отвечает Меншиков. — Да уж за все сто пять, не менее.

Петр, который Коля, выходит из шатра. Хлопает по плечу часового, мол, орел.

Невдалеке марширует рота солдат, одетых в яркие, расшитые бисером кафтаны и куртуазные кожаные штаны.

Меншиков поясняет:

— А вот и наш потешный полк пожаловал! — Командир полка вкрадчивым голосом докладывает:

— Ура! Мы ломим! Гнутся шведы!.. Государь, только что мы провели разведку боем…

— А герлом вы разведку не пробовали проводить?! — лукаво осведомляется Петр-Коля и неистово хохочет.

В сторонке топчутся и громко переговариваются богатые иноземцы. Царь обращает внимание и на них:

— Что за ажитация? Кто такие будете? — Самый важный отвечает, коверкая речь:

— Ми есть голландские кюпцы. Здрав будь, херр Питер.

— Ты кого Питером назвал, нечисть немецкая? — бросается на него с кулаками Меншиков.

— А я бы на другое слово обиделся, — ухмыляется солдат-часовой.

Лавочкин уже думает о своем.

— Постой, Меншиков, вельми чудный сон видел я сегодня: привычно открываю окно в Европу, а там надпись: «Windows-XP»! He пойму, к чему бы это. Помогите, люди торговые. Растолкуете — награжу, а нет, так отправлю в Кунсткамеру, на экспонаты.

Только сказал он это, а перед глазами — зал Кунсткамеры. Шестистенный синий зал. В центре, на столе, — банки с экспонатами. В каждой банке — по серому сморщенному человеческому пальцу, и надпись: «Пальцы Страхенцверга. Светятся в темноте».

Оборачивается Петр-Коля, а в углу — витрина с длинной-предлинной бородой гномьего колдуна.

Закатывает царь-рядовой глаза к потолку, а там — ужасные сцены, будто срисованные с картины в незавершенном зале.

— Тьфу, срамота! — Государь топает в сердцах…

…и понимает, что его пнули в подошву.

— Вставай, — сказал охранник. — Жратву принесли.

Уплетая овсяную кашу, Лавочкин боролся с вернувшейся клаустрофобией и усиленно размышлял над увиденным во сне. Ералаш с Петром Первым был совсем не интересен, да и почти не запомнился. А вот отрывочек про комнатуОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com