Банный дух - Страница 6

Гвоздина даже видела, как иные дотошные клиенты из числа сварливых дам и стариков втягивали ноздрями влажный воздух, при этом в их глазах читалось одно, здоров ли в старом здании банный дух? И придирчиво разглядывали не столь эстетичный интерьер, отчего невольно кривились. А потом с сожалением безнадёжно вздыхали, покачивая головами, находя здесь дурным всё, что уже безнадёжно устарело. Однако лучшего выбора у них не было, они смирялись с тем, что предлагала им, заботливая о чаяниях народа, власть, ведя их в призрачное будущее…

«От чего же банный дух не будет здоров, – мысленно иронизировала она. – Банный дух самый здоровый и делает вас чистыми, господа студенты, пенсионеры и рабочие. Вы грешите в миру. А он Вас отмывает от греховной накипи. Вы здесь его оставляете. А банный дух очищает…».

Бывало наблюдает Инна Платоновна за клиентами и незаметно для себя перевоплощается в привередливую посетительницу бани. И однажды она честно себе призналась, что испытала отвращение только оттого, что залы бани эстетично не оформлены. И только по этой причине её ничто тут не заставит помыться. Но она забыла, что пребывала в роли заурядной клиентки и ей больше некуда идти. А ведь банный дух оздоровляет организм, придаёт ему молодой тонус, и само собой изгоняет хронические болезни…

Гвоздина постоянно напоминала банщицам, чтобы насухо протирали полы, выложенные в шахматном порядке разноцветной керамической плиткой по всему длинному коридору, по ходу которого слева и справа размещались душевые и ванные кабины, которые размещались на втором и третьем этажах. После каждого вымывшегося клиента, будь он молодой или древний старик, она заставляла тщательно промывать все помещения дезинфицирующими средствами. Но и это не изгоняло из них какой-то тлетворный дух, который не всегда вытеснялся банным. А всё потому, что банщицы ленились исполнять свои обязанности.

– А нам за это не платят! – ворчали недовольно ей в ответ они.

– Ух, какие вы умные, клиенты платят бане, да будет вам известно! И баня соответственно платит вам за труд! – отчеканила им Гвоздина. – И мы же в ответе за здоровье горожан!

– Да, но жалкие гроши мы тут получаем, – буркнула одна.

– У нас это знают даже тараканы, – подтвердила вторая, как фукнешь хлорочки, так бегут, милые, в рассыпную.

– Вот какие мастера прекословить, что ты с ними сделаешь, – Гвоздина знала, что банщицы и банщики не упускали случая сорвать с клиентов лишний гривенник.

В бане часто возникали очереди, особенно в душевые и ванные кабины. И пока одни мылись, другие ждали своего череда: кто в бильярдной, кто в буфете, а кто на месте, перед своим очередником. Вот освободили кабинки, клиенты чистые, сияющие, как вновь народились. Но такое ощущение близко для тех, кто побывал в парилке. Любому человеку в какой-то мере присуще чувство брезгливости, казалось бы, в этом отношении мы должны понимать ближнего, однако это доходит с трудом, потому как завидуем счастливчику, что он счастливец, а вот о несчастливом не думаем. В тот момент, когда нам заходить в душевую кабинку, приходит догадка, что из бани он вышел с чистым духом, а грязный оставил как бы в придачу к нашему. От этого нас и воротит, что ещё от своего нечистого духа не избавились, а тут нам предстоит напитаться чужим, который незримо смешается с нашим духом? Впрочем, некоторые об этом даже не догадываются, но зато им подсказывает инстинкт брезгливости, который не торопит их переступить порог душевых кабинок. А в это время банщица велит им пройти в кабинку. Но они ждут, когда она произведёт уборку, чтобы подавить нашу брезгливость. Видя, что один клиент совсем замешкался, будто и впрямь узрел в душевой кабинке не банный дух, а нечистый, и тогда банщица кричит ему:

– Заходи, сынок, или тебе надо особое приглашение?

– А вы потрудитесь вымыть кабину! – требовательно настаивает клиент на укрощение брезгливости.

– Если я буду мыть для каждого, тогда вы до самого вечера не дождётесь своей очереди, а за вами – целая пропасть народа…

– Я прошу, исполните свой долг подобающим образом! – стоял упорно на своём клиент.

– Пришёл мыться, вот и ступай, смотри какой барин: все идут – ничего, а он один вики-брики!

– Я буду жаловаться директору! – и он пошёл принципиально и вскоре привёл с собой Гвоздину.

Но банщица, не желая на себя навлечь неприятностей, этим временем наскоро уже протёрла душевую кабину, и с хмурой, сердитой физиономией встретила директора в сопровождении обиженного клиента.

– Вымыла – заходи, барин! У меня же не сто рук, подождать не могут, сразу бегут жаловаться! – и покачала головой, как праведница.

– Вот и хорошо, я же вам сказала, всё уладится само собой! – И Гвоздина подобострастно улыбнулась молодому человеку. А тот, словно пристыженный и уличённый в несправедливости, резко шагнул в душевую кабину с тонкими подгнившими деревянными перегородками, как в свой обретённый рабочий кабинет. Он быстро затворил двери, пребывая в сердитом онемении, вдыхая дух истлевающей от грибка чёрной древесины.

Но через пару минут, клиент вдруг высунулся в приоткрытую дверь и окликнул банщицу:

– Эй, бабуля!

– Ну что ещё тебе не хватает, родной? – на ходу проговорила та подобревшим голосом, так как только что пропустила одну супружескую пару в ванную комнату, а двоих мужчин – в душевую кабину и от всех получила вознаграждение. И вот этот тоже прозрел, бросил банщице в подол какую-то монету, где у неё тотчас инстинктивно сомкнулись ладони. Но сначала она испугалась, так как между сложенных ладошек, она ощутила отнюдь не прикосновение холодной монеты, а некую мерзкую тварь. Её руки непроизвольно разжались, и на плиточный пол со звоном, сверкая, полетел полтинник. Банщица, не медля, подняла его и тотчас же на её морщинистом, простоватом лице изобразилось радостное просветление от странного поступка клиента. Она рассмотрела внимательней монету и заулыбалась, говоря про себя: «Вот так бы давно и никто бы тебе, мил человек, не грубил».

Но в этот момент одинокий молодой клиент вышел из ванной, в которую она уже наметила впустить ещё одну супружескую пару, у которой она, прежде чем запустить, попросила паспорта, действительно ли та состоит в законном браке. Однако, к несчастью, у молодой четы их при себе не оказалось, на что банщица сокрушённо развела руками, мол, тогда не положено. Но молодой человек живо отвёл её в сторонку и, убедительно что-то пояснил, и украдкой для посторонних сунул ей трояк в карман халата. Банщица, премного довольная, кивнула смекалистому клиенту в знак согласия, и через минуту счастливая молодая пара ступила в ванную.

Подобных сцен, описанных выше, за день можно было наблюдать бессчётно, о чём, конечно, Гвоздина могла только догадываться, поскольку на этот счёт, среди банщиков и банщиц существовал, как и везде, где хотят подзаработать, негласный сговор умолчания о своей побочной прибавке…

Когда к полудню Гвоздина управилась со всеми внутренними делами, она снова появилась в своём кабинете. Теперь можно было пойти в город: посетить архитектора, зайти в райжилкомхоз, в горжилуправление, чтобы снова к трём часам вернуться в баню, и ещё раз совершить обход своих владений…

Спущенный сверху план её почти не волновал, поскольку он был конкретен к тем условиям, в каких работала баня, и ничуть не отражал точное количество клиентов, которые посещали баню в течение одного дня. Но как бы там ни было, план есть план, и его надо было выполнять и худо-бедно, с натяжкой в любом случае он выполнялся…

Однако более всего Гвоздина переживала за то, что творилось в бане, когда она по тем или иным причинам отсутствовала в бане. А там происходило нечто загадочное, впрочем, не такого уж страшное явление, как использование рабочего места в пополнении дохода, о чём ей недвусмысленно намекали верные Гвоздиной люди. И вот от личных осведомителей ей становилось известно, как только она ушла из бани, закрыв свой кабинет на ключ, который и служил для сантехников как бы сигналом к действию. В женском отделении на трубопроводе, подающем горячую воду, вдруг обнаруживался свищ. Скорые на руку слесаря наглухо перекрывали подачу горячей воды и потом неизвестно где начинали устранение этой злополучной аварии. А на входе в женское отделение вывешивалась табличка, которая указывала на проводимый ремонт. Кассирше поступало распоряжение: временно прекратить продажу билетов. И одновременно клиенты узнавали следующее: «Желающие помыться, могут обратиться с чёрного входа к слесарям», на что некоторые, не клюнувшие на эту уловку клиенты, возмущались: