Банкет на перекрёстке (СИ) - Страница 42

Ждан, не отрываясь от трапезы, указал вилкой себе на рукав и коротко пояснил.

— Здешние чемпионы. На Арене за каждую победу — лычка.

Макар бросил короткий взгляд в сторону посетителей. У задир на рукавах красовалось по полдюжины нашивок разной ширины. На спине того, что помоложе, как у хоккеиста были вышиты буквы КУРТ. У другого, с приплющенным носом — грубо по трафарету напечатано изображение утки со сжатыми в кулаки крыльями.

Вышедший из подсобки Кабан подошёл к стойке и двинул к забиякам листок картона с намалёванным маркером меню. Один проигнорировал картонку, а Курт двинул меню обратно.

— Давай сразу к десерту, — развязано протянул он. — Есть на сегодня претенденты на приз радиоактивной лиги по версии «сто рентген»?

Бармен невозмутимо покачал головой.

Боец с перебитым носом оглянулся на зал и сделал расстроенное лицо.

— А, чего так скучно-то?

— Успокойся, Утёнок, не до соревнований сейчас, — пояснил Кабан. — Тем более, что бои по расписанию через неделю.

— Ну так давайте внеплановый сейшен устроим…

Бармен снова отрицательно покачал головой, и заводилы неохотно отвернулись. Прислонившись к стойке, стали оглядывать зал с совершенно понятными целями. Но за большинством столов сидели компании больше четырёх человек, и ближайшими одиночками оказались Кочерга с Батоном.

Курт и Утёнок посовещались вполголоса и, отлепившись от стойки, остановились в нескольких шагах от Кочерги.

Курт сложил руки на груди.

— Слышь, лысый, это вообще-то наш столик!

Батон едва не поперхнулся от такого заявления.

Кочерга невозмутимо оглядел подошедших, окинул взглядом зал и, убедившись, что свободных столов хватает, развёл руками.

— Ребят, вам что, приземлиться негде?

Курт насупился ещё сильнее и слегка наклонился вперёд.

— Мы всегда приземляемся на этом столике.

— Это наше место, — угрюмо добавил Утёнок.

— Твоё место под ободком унитаза, — медленно проговорил Кочерга.

Утёнок ощерился удавшейся провокации и, расправив плечи, ласково проворковал:

— Лысачок, ты за базар-то свой отвечаешь?

— Или очко жим-жим? — в тон ему добавил Курт.

Разговоры в баре стали тише.

Кочерга обернулся к угловому столу и хищно подмигнул Ждану.

— Ну уж теперь ты мне кайф не обломаешь.

Ждан выставил перед собой открытые ладони.

— Даже и не собираюсь.

Кочерга церемонно достал из кармана носовой платок. Старательно вытер губы, аккуратно сложил платок и тщательно уложил его обратно в карман. Глядя перед собой громко объявил:

— Товарищи сталкеры! Мы только что удостоились великой чести услышать, как пердит макака. Предлагаю отметить это событие, я угощаю!

Академик прыснул в кулак и задрал стакан над головой. От стола «долговцев» раскатился гогот, и в баре снова стало тихо.

— А может, на Арену сходим? — театрально изрёк Утёнок. — Или лысину боишься простудить?

— Нигуя себе, денёк заканчивается! — проговорил Кочерга, поднимаясь. — Можно и на арену. С кем из вас?

Утёнок с Куртом довольно переглянулись. Курт прищурился и снисходительно пробасил:

— Иди сначала с Утёнком, у него удар послабже.

В баре наметилось оживление. Кто-то выставлял на край стола стаканы для халявной выпивки, кто-то подался на выход, чтобы успеть занять на Арене лучшие места. За болельщиками двинулись Кочерга с Батоном, вслед за ними вразвалочку направились Курт и Утёнок.

Помощник бармена откупорил литровую бутыль и пошёл по залу, наполняя подставленные стаканы, под скучающими взглядами тех, кто поленился бросать закуску. Не успел он обойти все столики, как на лестнице послышались шаги, и в бар начали возвращаться зеваки. Полтишок, первым добравшийся до своего места, стоя махнул из пластикового стакана и медленно выдохнул через плечо. На вопросы тех, кто оставался за столами, махнул рукой и с философскими интонациями констатировал:

— До Арены не дошли…

— Как это? — удивился Академик.

— Как-как… — передразнил Полтишок присаживаясь. — По причине снятия с повестки дня главного неразрешённого вопроса.

Один из вернувшихся болельщиков постарался объяснить.

— Да Кочерга ещё на улице куртку снял…

— И что? — не понял Академик.

— Ну Курт это увидел и чего-то опять сзади вякнул, прям около Арены.

— Ну и что? — начал злиться Академик.

— Ну, а Кочерга развернулся и этой самой курткой его и ударил… два раза… а там у него АПС, НДК-17 и две гранаты Ф-1

— И что Курт?

— Да пипец Курту. Сразу к коновалу на Арену и потащили. Рука пополам и морда по швам… Долго теперь не улыбнётся…

В баре появились раздосадованный Кочерга и еле сдерживающий довольную улыбку Батон. Подойдя к своему столу, Кочерга задумался на секунду и переставил свои тарелки за ждановский стол. Плюхнувшись на лавку напротив Макара, кротко вздохнул.

— Ну и пусть теперь садятся на своё место…

— Мне тоже не жалко, — скромно согласился Батон, подсаживаясь со своей тарелкой напротив Ждана.

Он с улыбкой поглядел на дверь и снова вернулся к трапезе.

Тем временем количество принятого для вывода радионуклидов постепенно развязывало языки, и голоса в Баре стали громче. Кто-то ругал беспредельного барыгу на Кордоне. Кто-то по-тихому передавал последние известия о Берлоге, где вообще, судя по всему, сейчас полный джамаат с Джамахирией, а сменившийся с «Янтаря» Лютик, водивший знакомство с военными и бывший накоротке с профессором Кругловым, рассказывал, что этой ночью вояки нашли захваченного недавно учёного, который, по его словам, всё время находился в плену у кавказской банды. Между делом Лютик припомнил, что учёного нашли при странных обстоятельствах. И что, со слов военврача, летавшего за учёным, где-то там опять видели Чёрного Сталкера.

Тему мгновенно подхватили, и скоро за ближайшим столом нашёлся очередной очевидец, заявивший, что сам на днях видел Чёрного. Услыхав несколько недоверчивых смешков, рассказчик зыркнул на шутников исподлобья и начал излагать всё по порядку. Подробно описав маршрут, медленно подбирался к самому интересному. Брови ползли к носу, а голос звучал всё таинственней, как в старом киношном рефрене — «мёртвые с косами стоят… и тишина…».

Кочерга флегматично жевал, будто пропуская всё мимо ушей. Батон наоборот перестал есть и ловил каждое слово. Макар подпёр щёку рукой и позёвывал, бросая взгляды то на рассказчика, то на Ждана, который от скуки медленно пускал кольца дыма в пустую тарелку.

Академик, с самого начала прислушивавшийся к рассказу, внезапно выпрямился и уставился в пространство. На хмельном лице обозначилась мощная работа мысли. Казалось он, вот-вот родит самое крупное открытие и крикнет «эврика». Однако, посверлив пространство горящим взором, он просто зажмурился и медленно расплылся в саркастической улыбке. Когда снова открыл глаза, в них уже теплилось снисхождение дельфийского оракула ко всему смертному. Теперь он только кивал доносящимся до слуха словам и с удовольствием прихлёбывал беленькую из тусклого стакана. После каждого глотка, вдыхал носом и с не меньшим удовольствием укладывал в рот пятачок копчёной колбасы.

Наконец, изрядно согревшись спиртным, Академик обернулся к рассказчику, поднял указательный палец и, покачав им в воздухе, многозначительно подмигнул. Рассказчик заткнулся и растерянно оглядел слушателей.

— Чё это он?

Приятели рассказчика тоже уставились на Академика. Один, успевший набрать почти академическую кондицию, икнул и старательно выговорил.

— Слышь, умник, колись, если чё-то знаешь, нефиг нам тут пальчиком кокетничать.

— Колись, колись! — обиженно поддержал рассказчик. — Или не мешай другим рассказывать!

За ближайшими столами в ожидании очередного развлечения прекращали разговоры, наполняли стаканы и доставали сигареты. Если уж Академик что-то имел сказать по теме, то это стоило послушать… Тем более, что плата за предстоящую лекцию не требовалась.

Академик поковырял в зубе, хмыкнул своим мыслям и, взявшись за стакан, проворчал себе под нос.