Бандитский Петербург - Страница 99

Знакомство и деловые контакты с человеком, обладающим дипломатической неприкосновенностью, так сказать, иммунитетом, — это для контрабандиста огромная удача, хотя рисковала Людмила куда больше его, ведь господин атташе мог ее запросто «кинуть». Почему? Да вспомните время, в котором они варили свой суп. Но выбора не было, Малышевой приходилось рисковать.

Осенью семьдесят девятого года, используя свой иммунитет, Букийон, миновав таможенный контроль в порту Шереметьево, перевез ценности через государственную границу к себе на родину в город Остенд. Это были старинные русские иконы на дереве и камне, золотые и серебряные крестики, панагия, шкатулки, табакерки и многое, многое другое. Всего на сумму более ста двадцати тысяч рублей (напомним, на дворе год — тысяча девятьсот семьдесят девятый). За свою работу он получает десять штук. В начале восьмидесятых Бук, как ласково называет его Люда, перевозит на Запад несколько партий золотых икон. К последней поездке Малышевы подготовили для него около тридцати ценных икон. Только одна из них чего стоит! Икона семнадцатого века — «Николай Зарайский в житии». Стоимость ее, по самым скромным оценкам, около пятидесяти тысяч рублей.

Странным знакомством двух неработающих супругов и бельгийского атташе заинтересовались сотрудники Большого дома.

— Ради чего приезжают Малышевы, особенно Людмила, в Москву? Для чего она встречается с Букийоном?

— Незаконные валютные операции?

— Вряд ли, Малышевы валютой не занимаются, раньше были у Юрия грешки, но не в последнее время.

— Может, сбыт иностранцу антиквариата?

— Икон?

— Вот-вот.

— Но ведь они собиратели, они сами скупают. Говорят, у него такая коллекция!

Оперативники предполагают, что Букийон — сообщник Малышевых, он в дипломатическом багаже перемещает за рубеж ценности, легальный вывоз которых запрещен. Риск нарваться на международный скандал есть, но кто не рискует — тот не пьет шампанского. Чекисты выясняют, что бельгиец вскоре выезжает за границу. Медлить было нельзя, и оперативная группа срочно вылетает в Одессу, где Бук заказал билет на пароход. Лайнер отправлялся в Венецию и уже стоял под парами.

Но… но на таможне к «мерседесу» Букийона подходит группа таможенников:

— Эскъюзьми.

— What?

— Что у вас в багажнике?

Вопрос таможенника был неожиданным, ведь багаж, как известно, у дипломатов не досматривается. В ответ на недоуменный взгляд Букийона таможенник показывает на собаку, которая находится рядом.

— Видишь, псина нервничает.

— What?

Дядька Бук забыл все русские слова, почувствовав опасность. Нервы, натянутые как струны, не выдержали, и Букийон закричал, то ли таможенникам, то ли собаке:

— Нетту у мення нникаких ннаркоттиков! Я иметь иностранный гражданство, я есть диплематт, я уудду жаловаться послу, правительству, да я, да я до вышей ЦК дойду!

Угрозы не помогли, таможенники настояли на проверке багажа. Когда развернули первый пакет, извлеченный из багажника, то… сверкнул серебряный оклад иконы. Теперь чекисты могли смело подойти к машине, результат, как говорится, был налицо. Что делать? Да ничего. Букийон тут же сдал обоих супругов, заявив, что вещи принадлежат Люде и Юре из славного города Ленинграда, что именно они попросили его перевезти эти вещи через границу. Это и так было понятно сотрудникам органов, ведь они нашли список икон, который был написан рукой Юрия Малышева, как в дальнейшем показала экспертиза. Указание названий, стоимость в долларах. Отпираться было бесполезно…

Так супруги Малышевы оказались за решеткой, а Букийон был выдворен из СССР. В восемьдесят шестом году Людмила, а в восемьдесят восьмом — Юрий были условно-досрочно освобождены, не досидев, соответственно, пять и четыре года. Болели они шибко!

Оказавшись в тюрьме в самый что ни на есть период застоя, Малышевы вернулись на свободу, когда по стране катила перестройка. Уже качалась казавшаяся прежде незыблемой система, уже появились первые ростки предпринимательства. Бывшие комсомольцы, бывшие криминальные лидеры осваивали азы рыночных отношений. Юрий и Людмила оказались в стране «с человеческим лицом», в социализме с этим самым лицом. В ноябре восемьдесят восьмого года Юрий Михайлович устраивается на работу в областное отделение под названием «Народные художественные промыслы». Во как! И устраивается он на должность художника — изготовителя ювелирных изделий, с окладом в сто двадцать два рубля. Для него это было круто! Это для него, ворочающего десятками и сотнями тысяч. Характеристика: «На работе проявляет себя только с положительной стороны, устойчив, скромен, интеллигентен, пьяным замечен не был».

Но страсть к собирательству, страсть, которой он посвятил себя, не оставляет его ни на миг.

В то же время в Бельгии у друга Готфрида мертвым грузом лежит товар Малышевых — на сумму более четырехсот тысяч долларов. Букийон готов говорить об иконах и прочем только с Людмилой лично, исключая телефонную, телеграфную, почтовую, да и другие связи. Но поскольку после отсидки Людмила оставалась еще невыездной, в Берлин выезжает ее муж — погостить у свояченицы, а заодно и изучить в магазинах и антикварных лавках спрос на иконы и их стоимость. Там же фортуна улыбается Малышеву, он знакомится с гражданином Федеративной Республики Городецким Зиновием Львовичем, вице-президентом фирмы «Динамик-Маркетинг», и его женой Марой Ефимовной, работающей в совместном предприятии «Фиотекс» города Черновцы.

Городецкие берут на себя обязанности по организации вывоза из СССР икон и предоставляют Малышеву денежные средства для их приобретения. Малышев оные иконы приобретает. За организацию канала и деньги Городецкие получают двадцать процентов от проданной партии, сорок процентов идет Малышевым, еще сорок — покупателю. Но Городецкие не подозревают, что покупателем, номинальным покупателем, является свояченица Юрия — Нина Бальсс… Таким образом, Малышевы покупают товар сами у себя.

Но это все лирика.

Вернувшись из командировки, Юрий Николаевич занимается восстановлением старых и поиском новых связей в среде коллекционеров. Ведь у каждого собирателя, у каждого творца есть собственный обменный фонд. Это те вещи, которые коллекционер продает или меняет, чтобы приобрести то, что ему необходимо. Выгодный обмен или нет — во многом зависит от умения и удачи, как в любом коммерческом предприятии. Вряд ли Юрий Николаевич стал бы обладателем собрания русских икон, множества редкостных, дорогостоящих предметов, если бы не вел такой обмен. Искал, приобретал и выгодно продавал, оставляя себе лишь самое ценное.

Слывя деловым, знающим человеком, Малышев очень бережно относился к коллекционерам меньшего размаха и полета. Ведь именно у этих людей, «мальчиков» из глубинки, очень часто можно было выменять или выгодно купить бесценные вещи. Будучи отличным знатоком и реставратором, Малышев некоторые иконы «доводил до ума» и с выгодой менял или продавал. Кроме того, Людмила Николаевна занялась благотворительностью. Иконы, которые не представляли для супругов определенной ценности, передавались, дарились в различные богоугодные и прочие учреждения. Бог ведь велел делиться!

Итак, товар был собран, и осталось лишь дождаться результатов работы Зиновия, который тоже не сидел сложа руки. Будучи в январе девяностого года в Венгрии, он договаривается со своим знакомым Вадасом Михаем, сотрудником фирмы «Волен камион», об организации вывоза из СССР неких вещичек, принадлежавших знакомым из Ленинграда: «Так, ерунда, какое-то там барахлишко, ничего незаконного. Впрочем, можно заработать! Позвони знакомому в Москве, Чаки Эрне, работающему в торговом представительстве, скажи, что ты от меня. Он поможет». Что Городецкий и делает.

Получив согласие, он связывается с Малышевыми. Людмила Николаевна выезжает в Москву, где встречается с Городецким, который вместе с супругой проживает в гостинице «Россия». Там же она получает от них сто восемьдесят тысяч рублей на приобретение антиквариата.