Бандит (СИ) - Страница 3

Надеваю влажную одежду, убеждая себя, что большинство тварей, прячущихся во швах скончались от порки о камень и в водных процедурах, и бреду по пляжу туда, где на фоне сереющего неба вижу силуэты зданий. Мне сейчас нужно где-нибудь пересидеть часы до рассвета, чтобы потом отправиться в город и попробовать найти пропитание. А то, что это город, я вижу совершенно очевидно и ясно, как если бы уже вышло солнце. Город находится в чаше вокруг огромной бухты, перекрещенной лунными дорожками. Я вижу дома, поднимающиеся в гору, вижу дымки из труб — видимо кто-то готовит еду, или печет в домашних очагах. Пахнет дымом, навозом, нечистотами и морскими водорослями.

А еще — я вижу корабли, стоящие в бухте на рейде. Кораблей много, они будто с картины Айвазовского — застыли на тихой воде, подсвеченные фонарями, вывешенными на корме и носу. И этих фонариков на воде так много, что кажется — бухта покрыта яркими светлячками. Похоже что этот город является крупным портом. Не зря же здесь столько кораблей? Вероятно, есть и те корабли, которые стоят у причалов на разгрузке — те же, на рейде, они пока что ждут своей очереди.

Кстати сказать — откуда-то из глубины мозга всплывает подтверждение моим логическим выкладкам. Я ЗНАЮ, что мои мысли верны, я ЗНАЮ, что этот город очень, очень крупный порт. А еще из памяти выскакивает: столица!

Мда…парень, парень…куда ты делся? Притаился в моей памяти? Откликнись! Появись! Давай жить дружно? Ты мне расскажешь об этом мире, а я помогу тебе в нем выживать. Тем, чем умею — помогу. Я ведь на войне уже двадцать лет, я видал столько, пережил такое, что тебе и не снилось! Неужели я не выживу здесь, в этом мире? С моими-то умениями?

Впрочем — а какие у меня умения? Драться умею — с юности в этом ловок, а потом мои умения как следует отшлифовали. Убивать умею — многими, очень многими способами. Большинство из которых, увы, скорее всего здесь и не пригодятся. Вряд ли тут окажется калаш, или тяжелая снайперка. Или хотя бы «стечкин». Но вот ножом я работаю великолепно — могу даже работать инструктором по ножевому бою.

Ну что еще умею? Играю на гитаре, очень хорошо играю — все-таки десять лет в музыкальной школе учился, мама-то преподаватель музыки! Была…

Ладно — будет день, и будет дело. Поищу место, где можно отсидеться, и…там уже посмотрим, как мне жить. И я побрел дальше, мечтая о горбушке хлеба и здоровенном шмате докторской колбасы. Докторской я скорее всего больше никогда не увижу, а вот горбушку постараюсь сегодня добыть. Если мне повезет, конечно.

И честно скажу — не хочется мне заниматься криминалом. Лучше бы где-то пристроиться на работу — хоть дворником, хоть каким-нибудь подсобным рабочим! Я не боюсь грязного, тяжелого труда. Лишь бы платили достойно, и предоставили угол для проживания. А там уже разберусь — куда попал и чем можно заняться. Судя по всему, провалился я в мир без развитых технологий. Мне хватило света чтобы разглядеть корабли, стоящие на рейде. Все как один они были парусными. А это значит…понятно, что это значит.

Разбудили меня лучи солнца, такого же яркого, как в Сирии. Мне как раз и снилась Сирия — я все еще отстреливался, ловя в прицел фигуры в развевающихся на бегу тряпках. Прицел у меня был хороший, коллиматорный, стреляю я выше среднего уровня, так что почти и не промахивался. Надеюсь, что при взрыве автомат как следует искорежило. Не хочу, чтобы из моего автомата стреляли по нашим же парням.

Проснулся даже с облегчением — одно дело, когда ты уже мертв, хотя вроде пока и жив, а другое — проснуться молодым, относительно здоровым, и на берегу моря. Именно так — на берегу моря, потому что никуда я ночью не дошел, уткнувшись в стену, перегородившую пляж, и потолкавшись возле нее, решил — какого черта я буду бродить, не лучше ли упасть, где стою, и нормально дождаться рассвета? Тем более что ждать его долго не придется — вон, горизонт уже сереет. Так что пристроился возле стены, свернувшись как мог в клубочек, и постарался успокоиться и заснуть, что далось мне не очень-то и легко: одежда волглая, можно даже сказать мокрая, а в голове мешанина мыслей и впечатлений. Ну никак не мог я поверить, что перенесся в чужое тело, что жизнь моя не закончилась там, в выжженной пустыне забытого богом государства.

Но все-таки уснул. И сейчас, открыв глаза, стал вспоминать подробности своих кошмаров, и невольно передернулся — страшно даже вспоминать. Хотя кое-что из кошмаров меня невольно заинтересовало. Это был даже не кошмар…бывают такие вот переживательные сны — кошмаром назвать нельзя, но и радостным его тоже не назовешь. И этот был таким. Во сне я разговаривал с владельцем моего нынешнего тела. И разговор этот мне очень не понравился. В подробностях не помню, только отрывочные фразы и ощущения, но главное, что я вынес из этого разговора — это то, что владелец тела уходит, потому что сдался и не хочет больше в нем жить. Вообще не хочет жить. Что жизнь его настолько беспросветна, настолько мерзка, что он лучше отправится на перерождение, или вообще исчезнет из вселенной, только бы оказаться где-нибудь подальше от такого мерзкого жестокого мира.

Я ругался, я обзывал его последними словами, я взывал к его совести и мужскому достоинству — ну как так мужчина может просто взять, и сдаться?! Нужно драться до последней капли крови, а потом унести с собой как можно больше врагов! Но этот унылый поц только твердил, что он не такой, как я, что неспособен бороться за жизнь, перегрызая глотки людей, что устал, и отдает мне свое тело, свою жизнь — может я все-таки сделаю из нее что-то приличное, что-то не похожее на жизнь жалкого, гонимого и убогого животного. Каким этот парень и был до сих пор. А еще он оставляет мне все, что у него имелось — кроме этого дохлого тела, конечно. А именно: память. Я могу распоряжаться ей так, как захочу. А он…он пошел отсюда подальше. Ариведерчи!

Сон, конечно. Ведь что такое сны, я читал: это обрывки мыслей, впечатлений, всего того, что ты видел, или что пришло в твою голову во время бодрствования. Мозг все перемывает, собирает рисунок, как калейдоскоп складывает картинку из стеклышек, и получается вполне себе логичный сон. Логичный для сна, конечно же. Я до самой своей смерти иногда летал во сне. Прыгну со скалы в пустоту, и…полетел, понесся, раскинув крылья-руки! А внизу, очень далеко внизу — зеленая долина и маленькие такие, как игрушечные домишки. А я рассекаю воздух грудью, проношусь над крышами домов, и люди показывают на меня пальцами. А я хохочу, хохочу — легкий и свободный, как птица!

Говорят, что когда летаешь — растешь. Не знаю…за двадцать лет не вырос ни на сантиметр. Как было в двадцать 180 сантиметров роста, так они и остались. Вес только менялся. То нажру килограммов десять, то их сброшу в рейде по тылам противника, когда высыхаешь как вобла — все пОтом из тебя выходит.

Но так-то сон про пацана был совершенно в тему, и стоит над этим задуматься. И проверить — так ли все получилось, как он сказал. Если я смогу понять местный люд, смогу разговаривать на здешнем языке…может это вовсе был и не сон?

Поднявшись на ноги, потянулся до хруста суставов и проделал несколько разминочных упражнений. Бок болел — под ним на земле оказался небольшой булыжник, и он мне хорошенько оттоптал бочину. И откуда взялся? Я вроде бы ровное место для ночлега выбирал. Будто вырос из земли.

Пошел к морю, умылся, с неудовольствием осмотрел свою одежонку. Штаны…господи, да я бы такие штаны решился потрогать только палкой! Настолько мерзко и многообещающе они выглядят. Их полчаса надо кипятить, прежде чем можно было бы до них дотронуться! Рубашка не лучше… дыры, лохмотья, выбеленный от времени холст с остатками былой краски. У нас бомжи одеваются гораздо лучше, чем здешние нищие. Впрочем — видел я картинки из жизни бедняков той же Англии. Эти несчастные одевались ничуть не лучше, а спали так вообще в таких местах, которые приснятся только в дурном сне. Такое и придумать невозможно! Представить только комнату, в которой протянуты канаты, а люди спят стоя, повиснув животом или грудью на этих самых канатах. И за это хозяева ночлежки берут деньги. Спать на полу — можно замерзнуть, или крыса укусит, а так будет намного безопаснее. Жуть, однако же!