Бандит-4. Некромант - Страница 12

Но теперь надо подумать, как поступить. Сжечь дом вместе со всем содержимым? Это был бы лучший выход. Хотя… а вот хорошая мысль!

Разрезаю путы девицы, пристраиваю ее так, чтобы казалось – она только что отрубила головы братьям и убила мать, а потом от страха за содеянное у девки разорвалось сердце. Преступление-то страшное! Могут ведь и казнить! Или в рабство.

Некромантов здесь нет, так что спросить призраков будет некому. Да и здесь ли призраки? Смотрю… опа! А нет никого. Видать сходу отправились в Ад. Или куда там отправляются по здешним верованиям.

Кладу топор на пол, на него – руку девицы. Все, пора уходить. Дверь оставим открытой, ворота тоже – пусть заинтересуются соседи, зайдут, увидят. Пусть думают – что здесь случилось. Вряд ли вызовут стражу – в этом районе не любят иметь дело со стражей. Впрочем – а где это любят? Да и семейку эту похоже что соседи не особо привечали. Боялись, да, но не дружили (со слов Аны). Растащат барахло – но и черт с ним. Дом-то останется. А не останется – да и пропади он пропадом. Теперь нам бы на глаза никому не попасться. Так-то вроде бы на улице тихо, никто не бродит, не заинтересовались криками. Опять же – себе дороже иметь дело с братьями, лезть в их дела. Можно и нарваться. Вполне вероятно, все еще и вздохнут, когда эти отморозки исчезнут из их жизни…

Ана ждет меня во дворе, и мы не спеша, но и не мешкая уходим. Она не спрашивает меня, о том что случилось в доме. А я ничего не рассказываю.

Навстречу никто не попался. Может кто-то нас и видел – из-за окна, или из-за забора, но никак себя не проявили. Опять же – здесь люди не любят лезть не в свое дело. Это как на Сицилии – власть суть Сатана, иметь с ней дело нельзя ни при каких обстоятельствах. Со всеми вопросами – только к Дону!

Сегодня не поеду к некромантке. Уже смеркается, скоро ночь, да и не до некромантки мне пока что. Рука болит – просто сил никаких нет!

Напоследок говорю призраку Анны, чтобы она осталась в доме рядом с убитыми и посмотрела – когда и как их найдут. И вызовут ли стражу. А потом пускай послушает – что вообще говорят об этом событии.

Хорошо иметь при себе призрака-шпиона! Только сейчас начинаю это понимать в полной мере…

Клаш! Клаш! Клаш!

– Истар, выбыл.

– Господин преподаватель, да он промахнулся!

– Истар… тебе что, хочется получить травму?

– Никакой травмы, господин Рогс! Это все ерунда! Прошу продолжить бой!

Рогс вздохнул, поджал губы. Проблема. Этот ворк – проблема! Каждый, каждый из курсантов желает одержать над ним победу! Никто не нужен, ни с кем не интересно – только ворк! Бой-то учебный, тут существуют ограничения, здесь запрещено убивать. Хотя… всякое бывает. Ну вот и хотят поглумиться над диким ворком в безопасном бою. Это надо как-то пресекать…

– Курсант Син! – Рогс посмотрел в бесстрастное лицо ворка, на котором было так и написано: «Мне скучно с вами, детишки! Мне неинтересно играть вашими игрушками! Послать бы вас всех подальше…». И это бесило Рогса еще больше. Как и внешность этого ворка. Если впервые появившись в Академии ворк выглядел как бедный провинциал, каким-то чудом оказавшийся в обществе приличных людей, то теперь… да откуда в нем взялось столько аристократизма? Столько спеси, которая кажется буквально сочится из всех пор его кожи!

Впрочем – и пор никаких не видно. В отличие от многих курсантов и курсанток, страдающих от возрастных прыщей, у этого типа белая, гладкая, будто выточенная из мрамора кожа. Такая гладкая, что кажется неестественной.

А что за привычка ходить в парадном мундире, сшитом из самой лучшей ткани, достойной самого императора? Он даже сейчас, на тренировке, одет так, будто вышел на прогулку с женщиной – прекрасно сшитые, подогнанные по фигуре штаны, облегающие стройные, длинные ноги, белоснежная шелковая рубаха с новомодными серебряными узорами по краю отложного воротника. А еще – безукоризненно чистые, блестящие серебристые волосы, сложенные на затылке в воинский хвост. Одна только застежка, сделанная из серебра и украшенная красным камешком стоит не менее двадцати пяти статеров! Откуда у нищего ворка такие деньги?!

Рогс слышал, что ворк ходит в трактир «Якорь», где играет и поет для посетителей, и пользуется очень большим успехом. Шпионы из числа курсантов и персонала Академии доносили ему, что Син зарабатывает своей игрой на лютне и пением просто-таки огромные деньги, но Рогс в это не верил. Ну сколько может заработать какой-то там музыкантишка? Статер за вечер? Два? Ну пусть три! Но это ведь не такие уж огромные деньги, как ему доносят эти нищеброды, для который три статера уже огромная сумма – как-никак месячное жалованье. Кто финансирует Сина?

А еще ему доложили, что как минимум половина девушек Академии в своих влажных мечтах представляет себя в постели с ворком. Мало того, что ворки уже практически легендарно считают непревзойденными любовниками, отличающимися животным темпераментом и огромным… хмм… любовным хозяйством, так ко всему прочему этот ворк обладает такой внешностью, что будь он обычным имперцем – возле его дверей выстраивалась бы очередь из озабоченных девок, желающих удовлетворить свою похоть!

Рогс всегда был очень невысокого мнения о нравственности курсантского состава. На его памяти в Академии гремели такие скандалы, связанные с излишней сексуальной активностью обучающегося молодняка, что приходилось брать подписку от всех, кто мог вынести сор из избы. В опасении прослыть эдаким гнездом разврата, в котором нет никаких сдерживающих моральных законов и понятий о чести. Академии магии такая известность ни к чему.

Справедливости ради Рогс и сам в своей юности, будучи курсантом Академии не раз участвовал в подобных сексуальных утехах, в которых с обеих сторон присутствовало не менее чем по десятку возбужденных молодых половозрелых особей. Но надо же соблюдать правила приличия! Нельзя делать это открыто, нельзя подставлять своих преподавателей! Все понятно – дело молодое, кровь кипит, скоро на войну – хочется испытать все доступные удовольствия (вдруг убьют, а ты и не попробовал!) – благо что семьи рядом нет, и никто не может поставить тебя в угол. Но в конце концов, ты же соображай, что делаешь!

Конечно же, эти секс-скандалы спускали на тормозах. Все делали вид, что ничего не случилось – пошалили ведь дети, ну что такого? Но если ЭТО начнется с участием ворка…

Рогс даже и представить боялся, что тогда будет. Родители этих осатаневших от похоти девок просто поднимут его на копья, и плакала обеспеченная, сытная жизнь на должности начальника службы безопасности. Здравствуй, потертое седло, дождь, ветер, дурная еда и воркские стрелы.

Справедливости ради нужно признать, что Син не увлекается подобными забавами. Наоборот, как сказали Рогсу, он допускает к себе только двух девушек из числа курсантов – Хельгу, дочь ректора (вот же небось бесится отец!), и Фелну, курсантку, которую Син, опять же по слухам, вылечил от болезни, из-за которой девушка получила прозвище «Красномордая». Прыщи так густо покрывали ее тело, что она стеснялась обнажиться даже в раздевалке для девушек. Теперь же, как донесли завербованные курсантки, она постоянно норовит будто невзначай раздеться догола, сняв с себя все, до последней нитки, и каждая курсантка может убедиться в том, насколько совершенно ее внезапно выздоровевшее тело.

И опять же, доносят – Син не спит с этими двумя девицами. У него для этой цели есть служанка – небольшого роста невероятно красивая девушка, которую некогда в Академию устроил один из стражников, пользуясь своим знакомством с Рогсом. Рогс вначале не хотел допускать девушку в персонал Академии – ее лицо до половины закрывала уродливая красная опухоль, на которую нельзя было смотреть без содрогания, но потом все-таки допустил девчонку к работе, справедливо рассудив, что для грязной работы тоже нужна прислуга, и не всем же быть красавицами. Так почему бы и не такая, с красной физиономией? А она вдруг взяла и поступила в услужение к Сину, и опять же по слухам – это он умудрился ее вылечить!