Баллада о королеве драконов - Страница 3

Она хохотнула.

– Ну да, тебе-то губу можно не раскатывать, – она бросила на новенькую уничтожающий взгляд, – на такого головастика, как ты, и жаба-то ни одна не клюнет!

И снова хохот. Похоже, Амелия стала для нее прекрасным развлечением. Но девушке было не привыкать к оскорблениям. После смерти матери отчим не скупился на «добрые» слова.

«И зачем я терпела все эти годы его издевательства?» – мелькнула у арестантки мысль.

– А что за апелленты? – спросила она, вспоминая слова Вайлара.

Сокамерница ухмыльнулась, но Амелии показалось, что на ее лице промелькнуло что-то похожее на сочувствие.

– Приманка. Апелленты – это приманка для монстров леса. Заключенные, обладающие наименьшим запасом магии, определяются в этот отряд. Они идут первыми, когда начинается облава.

Девушка вздрогнула. Да, магией ее природа не наделила.

«Какое неприятное ощущение – даже среди воров и убийц чувствовать себя на последнем месте», – Амелия поежилась, словно от мороза. Но дело было вовсе не в холоде.

«Что толку, что я вновь увижу завтра этого мужчину, с первого взгляда на которого сердце начинает биться чаще? – думала арестантка, уныло располагаясь на жесткой тюремной кровати. – Зачем мне глядеть на него? Это ничего не изменит. Я все еще буду грязной, отвратительной узницей без прошлого и будущего. Узницей, которая даже здесь практически бесполезна. А он будет великим магом, которого мне довелось мельком увидеть…»

На следующий день все было хуже прежнего. Утром их повели мыться в большие общие купальни. Девушке было стыдно и неловко раздеваться при таком количестве женщин. В ее родовом особняке ей помогала одна-единственная горничная. Здесь были десятки заключенных. Голые, грязные и крикливые. Вдобавок ко всему она упала, поскользнувшись на мокром полу, и больно ударилась. Громкий хохот только усиливал боль от ушиба.

Оставалась последняя отрада, обещавшая покой и хоть какую-то иллюзию свободы, – прогулка. Первая прогулка в Чертоге Ночи. Она сможет увидеть солнце, траву, сможет спрятаться подальше от многочисленных глаз заключенных.

И кто же знал, что этот глоток свежего воздуха уже через каких-то полчаса перевернет всю ее жизнь?

Когда зазвенел большой колокол над крепостью, все двери открылись. Наконец-то узники получили возможность оказаться на свежем воздухе. Молодая девушка лет двадцати неуверенно брела в общей массе людей, одетых в одинаковую форму цвета пожухлой травы. На нее бросали любопытные взгляды. А она старалась глядеть вниз, не обращая внимания на смешки и перешептывания.

Небо над древним Чертогом было солнечным и ясным. Оно одинаково освещало и преступников, и свободных людей, даря и тем и другим свое тепло. Проходя по каменной мостовой, девушка вдруг оказалась совсем рядом с несколькими заключенными, стоящими отдельной группой. Почему-то они носили черную форму, в отличие от остальных. И выглядели на порядок уверенней безвольной толпы болотного цвета. В их глазах не светилась безысходность, а на руках из-под рукавов формы виднелись красивые витые браслеты из блестящего металла, подозрительно напоминающего бешено дорогое черное золото.

– Так-так, – сказала одна из них, молодая особа лет двадцати пяти с копной густых белых волос, убранных в высокий хвост, – кто это у нас здесь?

– Свежее мясо, – ответил ей парень примерно того же возраста. Среди их группы были только молодые люди. На вид среди них не было ни одного старше тридцати пяти. Еще один очень странный факт.

После такого ответа товарищи понимающе улыбнулись, осматривая новенькую самоуверенными взглядами.

– Эта долго не задержится, – продолжила блондинка вызывающе.

– К гадалке не ходи, – кивнул кто-то позади.

Девушка отвернулась и покраснела, закусив губу. Взгляд привычно упал в землю.

Подул ветер. Вдруг длинный подол ее старой юбки запутался между ногами, она споткнулась и позорно полетела вперед, вскинув руки, как неуклюжая цапля. Звонкий, словно удар хлыста, хохот за спиной обжигающей волной ударил по самолюбию. Щеки девушки мгновенно стали пурпурными, но она ничего не сказала.

Встала, отряхнулась и побрела по тропинке как можно дальше от толпы. Территория Чертога Ночи оказалась до того обширной, что напоминала небольшое поселение. Здесь были дома и постройки, в некоторых даже жили. Вдали виднелось кладбище, а с другой стороны широкая полоса густого леса. Прямо за высокой черной стеной, которая должна была защитить преступников от диких монстров. Преступников и все государство.

Девушка поежилась и пошла в другом направлении. Издали виднелся зеленый холм, поросший травой. На много метров вокруг было пусто. Он располагался почти у самой границы с крепостной стеной и казался прекрасным местом, чтобы на время спрятаться ото всех. В какой-то мере девушка была даже рада, что попала именно в эту тюрьму. Да, поговаривали, что заключенные здесь долго не живут, но зато и условия тут были не в пример другим крепостям. Это было настоящее чудо, что преступникам разрешалось вот так просто и свободно гулять. Пусть и всего дважды в день.

На холме росли цветы и дикие кустарники, молодые деревца стеснительно тянулись ветками к солнцу. Некоторое время девушка молча просидела на траве, стараясь не думать ни о чем. Но получалось плохо. Она грустила. Одуванчики в ее руках медленно превращались в венок. Млечный сок этих цветов уже въелся в тонкую кожу, оставив черные следы.

Раздался тихий треск. Новенькая арестантка повернула голову в сторону звука и внезапно увидела еще одну девушку. С трудом смогла подавить крик, потому что половина ее лица была синеватой и иссушенной, как у трупа. Серые пятна, похожие на плесень, будто поедали левую щеку, задевая глаз, делая его похожим на подгнившую желтую сливу.

– Хватайте ее! – крикнула эта полуживая ведьма, молниеносно прыгнув вперед.

Вскочив на ноги, девушка с одуванчиками приготовилась умчаться прочь быстрее ветра. Но вдруг почувствовала, что не может сдвинуться с места. Нечто холодное и болезненно-ватное стало подниматься от земли по ногам, сковывая кости и мышцы, не давая шевельнуться. Она открыла рот для крика, но страшная девушка выставила вперед потрескавшиеся серые пальцы, сжатые, как у хищной птицы. Она улыбнулась страшной неровной улыбкой, и ее жертва поняла, что не может даже кричать.

Страх пронзил, как раскаленная стрела. На глаза навернулись непрошеные слезы. Увы, но она ничего не могла сделать.

За спиной этого монстра, что когда-то был юной леди, тут же выросли еще несколько человек. Они мгновенно подхватили несчастную под руки и распластали у подножия холма. Среди диких кустов и травы, скрытая от глаз, там лежала ровная каменная плита. Ее было слишком сложно заметить, если не знать заранее. Но теперь, лежа на ней спиной, бедняжка могла чувствовать ее прохладу и идеальную гладкость.

– Шания, кинжал! – крикнула страшная девушка, и рядом с ней появилась женщина, чье лицо могло поспорить бледностью с лунным диском. В воздухе блеснуло длинное и тонкое лезвие.

Сердце заключенной будто бы остановилось. Руки похолодели, в горле застыл крик. Но тело упорно отказывалось слушаться, скованное проклятым колдовством.

– У нас мало времени! – продолжала ведьма. – Травы, быстро!

Какие-то мужчины разорвали у арестантки на груди рубашку, обнажив грудь. На ее глаза навернулись слезы обиды, стыда и страха.

На живот ей положили какие-то травы, и один мужчина с растрепанными серебристо-белыми волосами произнес:

– Ты уверена, что нужно убивать?

– Заткнись и смотри по сторонам, как мы договаривались! – прошипела полуживая девушка, схватив кинжал.

В этот момент прозвучал крепостной колокол, а за ним всю окрестность разорвал ужасно громкий и пронзительный звук.

– Это сирена! Он знает, что мы здесь, – сказал мужской голос свистящим шепотом.

И девушка с мертвым лицом начала что-то быстро говорить. Слова этого языка были настолько старыми, что вряд ли кто-то из живущих еще помнил их. Несчастная заключенная почувствовала неконтролируемый страх. Что-то колючее и смрадное будто зашевелилось в недрах холма, как только первые звуки сорвались с кроваво-алых губ. Старая плита слабо вздрогнула.