Балканы. Дракула - Страница 51

— Я не знаю, монах. Но видел, как Аббас взбирался по отвесной стене, в которой не было видимых трещин или выступов, и как он ловил рукой летящую стрелу. Это был лучший мой человек, я отдал его в услужение своему другу, но Аббас не уберег княжича...

— Возможно, Аббас не так уж и виноват, — предположил фра Бернардо. — Что, если княжич сбежал сам?

— Но зачем же ему сбегать? — поразился Мехмед. — Разве ему было здесь плохо?!

— Причин достаточно, господин... Но вернемся к Аббасу. Ты по-прежнему доверяешь ему?

— Больше, чем многим.

— Тогда почему он в темнице?

— А как я еще мог наказать его?! Другому отрубили бы голову!

— В таком случае пускай Аббас и попробует доставить фигурку в подземелье. Если не справится настоящий ассасин, не справится никто. Если не справится никто, я не выполню данное мне поручение. Я не могу такого допустить, господин.

— Ты человек чести, монах, — с уважением сказал Мехмед. — Идем скорее к Аббасу. Я сам все объясню ему, тебя он не станет слушать. Но что, если Аббаса убьют мертвые янычары Синбэда и ты потеряешь свою волшебную фигурку?

— Тогда я потеряю честь, о которой ты сказал, господин, — просто ответил фра Бернардо. — Надеюсь, мой Господь этого не допустит.

— Надеюсь, что милосердный Аллах тоже, — кивнул Мехмед.

Глава двенадцатая

1

Аббас ловко карабкался по стене башни.

Его тренированные пальцы находили в гладких камнях едва заметные трещинки и впадины и вцеплялись в них, словно пустынный варан в добычу, чтобы уже не выпустить.

Аббас был почти обнаженным — только в коротких свободных штанах и кожаных ремнях-перевязях, на которых крепилось многочисленное оружие. Кинжалы, метательные ножи, две длинные прямые сабли и маленький арбалет, способный стрелять без перезарядки шесть раз. Помимо этого, Аббас держал во рту тонкое пружинистое лезвие, сжатое в кольцо.

Вчера они долго говорили с христианским монахом. И о башне, и о том, что может ждать Аббаса внутри, и о различном оружии, и о том, как быстрее и удобнее убивать людей. Аббас поведал монаху, как проще лишить жизни женщину и ребенка и что нужно сделать, чтобы они умирали дольше и мучительнее, чем мужчина.

Монах понравился Аббасу, хоть и был неверным. Жаль, что он попадет в ад, где для кяфиров, согласно Корану, скроены одежды из огня, а еще их станут поить зловонным кипятком, а они будут хлебать его, но проглотить едва ли смогут... Впрочем, если бы господин Мехмед велел, то Аббас тотчас убил бы монаха. Неверный, несомненно, был хорошим бойцом и доставил бы Аббасу хлопот, но он все равно убил бы его... Аббас и так не выполнил один приказ господина, не смог уберечь другого христианина из далекой страны, называемой Валахия. Христианский юноша, которого звали Влад — слабый телесно, но внутри у него было что-то такое, что пугало видавшего виды ассасина. Поэтому Аббас старался по возможности избегать неверного, словно боясь заразиться чумой...

И неверный пропал.

Сейчас, как верно знал Аббас от господина и монаха, Влад томился в подземелье у колдуна Синбэда и был превращен в чудовище в человеческом обличии. Если бы спросили Аббаса, он бы сказал, что Влада следует убить, но Аббаса никто не спрашивал.

Ему приказывали, а он выполнял.

Потому Аббасу следовало вручить неверному фигурку крысы из непонятного металла, которую велели беречь пуще глаза. Аббас так и сделал — разрезал кожу на груди и спрятал под нее фигурку, а потом кожу зашил. Так почти невозможно что-нибудь потерять... На словах он был обязан передать, чтобы неверный носил эту крысу постоянно и прятал ее от колдуна...

Один из камней, за который держался Аббас, неожиданно треснул, рука соскользнула. Посыпалась крошка, звучно прошуршав сквозь листву деревьев. Аббас повис на другой руке и прислушался...

Он знал, что башню колдуна стерегут мертвые янычары. Мертвого нельзя убить, на то он и мертвый, но справиться с ним все равно можно. Если отрубить мертвецу руку, он уже не возьмет ею ятаган, а если отрубить ногу, он не наступит на нее и не сможет идти. А если отрубить голову?

Что будет, если отрубить живому мертвецу голову, Аббас не представлял, но надеялся, что скоро узнает.

Слева он увидел небольшой балкончик. Пустой, судя по всему.

Аббас знал, что, кроме мертвых янычар, башню охраняют и живые, а кроме них — карлик в черной одежде, который умело плюется отравленными иглами из духовой трубки. Ассасин регулярно принимал целый набор известных ядов, много лет и малыми дозами, чтобы приучить организм. Когда он поймает карлика, то засунет духовую трубку ему в задницу и дунет. Аббас не любил карликов — в детстве его обижал сын богатого соседа, который как раз и был карликом. Перед тем как уйти в ученики к ассасинам, Аббас бросил карлика в колодец и дождался, пока тот перестанет вопить и утонет. Ждать пришлось долго, и за это время Аббас еще больше возненавидел карликов.

Беззвучно перепрыгнув со стены на балкончик, Аббас вошел внутрь. Плана башни у него не было — кроме той ее части, которую посетил неверный монах, но сейчас Аббас находился совсем в другом месте. Он двигался по интуиции, ища путь вниз, в подземелья.

По слухам, в башне алхимика было от десятка до сотни охранников. Аббас верил в первую цифру, потому что какой смысл толочься здесь целой сотне янычар? А если молва не врет и они действительно мертвые, то им и отдых не требуется, а значит, не нужно сменяться. Нет-нет, десяток, ну, два десятка. С таким количеством врагов Аббас справится.

Несколько поразило Аббаса количество пустых комнат. Он заглядывал в них, проходя мимо. В одних вообще ничего не было, в других на полу лежали ковры, в третьих на полках стояли пустые пузырьки и колбы очень тонкого стекла, в четвертых хранились ящики, сбитые из досок... Все это выглядело безжизненным и редко посещаемым. Наверное, Синбэд был дурным хозяином и не умел правильно пользоваться своими владениями... Хотя кто их знает, колдунов.

Колдовства Аббас не страшился.

Он здраво рассуждал, что не видел еще человека, которого невозможно было бы убить, вне зависимости от того, сколько у него золота и драгоценных камней, какой властью он облечен и какому богу поклоняется. Да и если алхимик попробует применить свое колдовство, Аббас всегда его опередит и прикончит раньше, чем тот пробормочет заклинания.

Обнаружив ведущую вниз лестницу, Аббас довольно улыбнулся и принюхался. Да, едва уловимые запахи сырости, земли и плесени. Точно, лестница ведет в подземелье.

Состояла она из коротких пролетов, соединяющихся небольшими площадками. На второй Аббасу встретился янычар. Мертвый или же нет, он разглядывать не стал — метко положил ему в грудь два метательных ножа. Янычар с безразличным видом выдернул их и, не обращая внимания на заструившуюся из ран кровь, бросился на Аббаса. Однако ассасин расправился с ним несколькими движениями клинка. Голова покатилась вниз по ступенькам, а тело нелепо зашарило по стене руками. Возиться с ним дальше Аббас не стал, просто обошел и двинулся дальше. Спускаясь, он слышал, как безголовый янычар спотыкается и поскальзывается в крови.

Наверное, это был все же ходячий мертвец, заключил Аббас и остановился. Обычный человек сразу упал бы... Ну, не совсем сразу, однажды Аббасу пришлось видеть, как обезглавленный пробежал шагов тридцать и только потом упал. Ассасин покачал головой и вернулся наверх.

Янычар вертелся на площадке, расставив руки и словно пытаясь на ощупь схватить кого-то. Точно, мертвец, подумал Аббас и подрубил безголовому ногу. Тот упал, принялся ползать.

— Надоел, — буркнул Аббас и рассек тело на несколько частей. Они еще трепыхались, когда он побежал по лестнице.

Еще троих охранников он убрал без особого труда и, не разбирая, живой перед ним или покойник. Просто срубал головы, чтобы не успели поднять шум, а потом сек в клочья. Так он добрался до самого низа лестницы, прикинув, что находится уже глубоко под землей. В две стороны уходил коридор, освещенный факелами. На мгновение Аббас остановился, выбирая направление. Пошел налево — просто так, надо же было куда-то идти...