«Балерина?» - Страница 20

Какой мой мальчик сейчас красивый, даже размазанная косметика не портит это прелестное личико, воздух из приоткрытых губок приятно греет руку, на ней поднимаются короткие волоски.

Провожу пальцами по пухлым губкам, наслаждаясь их сочностью и сухостью ото сна, по щеке, на которой еле проступают «черные колючки». Потрогал свою – тоже надо побриться. Улыбаюсь, у меня наверно сейчас лицо, как у полоумного, но почти счастливого.

Билл простонал что-то во сне – кажется, просыпается. Интересно, что меня сейчас ждет? Может, притвориться спящим? Гениально, я просто великий мыслитель!

- Что? – хрипит, поднимаясь с моей груди. Чувствую, что шевелится, жду взрыва бомбы.

- Том, – крик на весь дом – вот и взрыв.

Притворно начинаю просыпаться, будто так и должно быть.

- А? – спрашиваю у возмущенного Билла.

- И ты еще говоришь «а»?! Как ты смеешь, – орет так, что закладывают уши, – Ты видел, сколько время? – так, а это-то причем здесь?

Недоуменно смотрю на моего дикого мальчика, а он злится все больше и больше.

- Мне на работу пора, сейчас уже больше пяти часов, а ты тут спишь, – что? Я явно чего-то не догоняю, но это мне нравится больше, чем крики о том, что я извращенец.

- На работу? – аккуратно спрашиваю. Кажется, кому-то память отшибло.

- А куда по твоему ходят взрослые и ответственные люди обычно? – между прочим, наши лица сейчас так близко друг к другу, что я невольно облизываю губы, Билл замечает это и смущенно отодвигается.

- Ты это… извини меня за вчерашнее? – жалостливо хлопает ресничками, а я вновь ничего не могу понять, – Я понимаю, ты гей, а я тебя спьяну совращать начал… и… короче, ну, прости меня, ладно? – а мне ржать хочется, я думал, что это я должен был извиняться, ан нет. Кажется, я счастлив, осталось только попрыгать, но это потом.

- Конечно, тем более я даже не помню таких подробностей, – ложь во имя добра. Вот так-то. Мне, конечно, стыдно, но должно же быть какое-нибудь оправдание на всякий случай. Какой я хитрый… а еще красивый и сексуальный – кажется, опять началось.

- Значит, все хорошо? – кто-то сегодня малость не выспался.

- Да, – улыбаясь, отвечаю.

И тут неожиданно Билл набрасывается на меня с крепкими объятиями, что я сразу и не понял, что произошло. Но потом, сразу же обхватил худенькие плечи моего мальчика руками, и притянул ближе к себе. А бесенок и не сопротивлялся, даже, кажется, наслаждался. Дышал мне в ухо, щекоча дыханием. Так и хочется во всем ему признаться, но не время.

- Том? – тихонько шепчет.

- Что? – так же тихо, боясь нарушить мгновение.

- Помоги мне с растяжкой? – он мне что, себя предлагает… ну, того?

- Что? – спрашиваю, не поняв, что имел в виду Билл.

- Ну, ноги потяни мне, а то сейчас уже вечер, а мне надо собираться, там я не успею нормально растянуться, – быстрой тихой скороговоркой проговорил, наверняка надеясь, что из этого речитатива я не пойму ничего.

- Хорошо, – хоть я и не знаю что делать, но грех отказываться.

- Тогда давай прямо сейчас, а то время поджимает, – уведомляет о своем решении и выскальзывает из моих рук, забирая часть тепла вместе с собой.

Поднимается с широкой кровати и потягивается во весь рост, открывая моему взору чудесную поясницу с двумя ямочками.

- Ну, что ты лежишь? Вставай, мой друг, – подчеркивает последнее слово, от чего сердце просто сжимается, а в голове начинает звучать эти слова «мой друг».

Поднимаюсь вслед за Биллом, становясь рядом с ним, так же тянусь к потолку и разочарованно вздыхаю, не дотронувшись руками до цели.

- Ну что, ты готов, – улыбается, явно готовя для меня что-то страшное.

- Всегда готов, Мисс, – шуточно прикладываю руку к виску и мгновенно получаю хороший пинок от Билла.

- За что? – ною, притворно скривив лицо в гримасе боли.

- Просто так, – показывает язык и отворачивается от меня к окну, о чем-то раздумывая, а потом резко поворачивается, улыбаясь во все зубы, – Ну, давай, – поднимает ногу вверх, заставляя меня застыть на месте с дибильнейшей маской на лице.

- И что мне делать? – заикаясь, спрашиваю я.

- Растягивать, милый, – и вновь улыбка, а в голове некстати появляются самые извращенские картинки. Боже, помоги мне не изнасиловать его.

POV Tom

Я даже забыл, как дышать. Вот это зрелище! Мать моя, это он как, Боже, я не могу это выразить! Даже дышать тяжело стало, а челюсть сама по себе оказывается у пола. Это совершенство в полной мере имеет право на статус самой развратной балерины. И нет сомнений, что все, что он делает, не специально. Бл*, но зачем? Зачем мучить и изводить меня своим поведением, это зрелище возбуждает, и что мне потом делать? Дрочить на его изображение, а затем блевать от осознания всей гадости этого действия?

Но Билл красив, да так, что и поблюваться не жалко. Конечно, было бы лучше прямо сейчас завалить его на пол, устланный пушистым ковром, и отодрать хорошенько. Отодрать любя и нежно, чтобы он изнемогал от желания, чтобы сам просил, чтобы сам отдавался, и чтобы мы были вместе.

Лицо мгновенно из изумленного делается печальным. Осталось только бровки скорбно сдвинуть и расплакаться – девчонка. Влюбленная маленькая девчонка, которой даже и надеяться не на что. Сажусь обратно на кровать и опускаю голову вниз. Вот и чего я так раскис? Подумаешь, пока не получается, хотя, это как посмотреть.

- Том? – опускает ногу и обеспокоено зовет.

Шумно выдыхаю через нос и поднимаю на него свои глаза, полные грусти.

- Томми, – ласково, порываясь подбежать ко мне.

- А? – закусываю нижнюю губу, пряча пирсинг во рту.

- Что случилось? – медленно подходит ко мне, грациозно качая бедрами – с*ка красивая. Садится на корточки между моих ног, обхватывая горячими ладонями мое лицо, пытаясь заглянуть в мои глаза.

Что же он делает? Зачем мучает? Он ведь понимает все. Почему притворяется?

- Билл, – хочу уже сказать, но… – Ничего, друг, все хорошо, – это всего лишь очередная игра, и если сделать неправильный ход, то будет game over, – Просто голова закружилась, я и присел, – вру и не краснею.

Смотрю на лицо Билла – его мозг явно производит сложный мыслительный процесс, результат которого…

- Да, точно? Ты меня не обманываешь? – вертит моей головой так, что его лицо начинает размываться.

- Остановись, меня сейчас вырвет, – натягиваю искусственную улыбку, потому что искренне не получается, и кладу свои ладони на руки Билла, мягко отстраняя от себя.

- Извини, – ощущение, будто мы поменялись с Биллом мозгами – теперь он ведет себя, как дурак. Любимый дурак.

Улыбаюсь уголками губ, замечаю, что перемены в моем настроении улавливает и Билл, так же начинает улыбаться. А что еще для счастья нужно, кроме радости любимого? Так, наверно, и будет. Я всегда рядом с ним, а он позволяет это.

- Ну что, как и что будем растягивать? – мой вопрос отражается задумчивостью на лице Билла, будто я что-то не то сказал.

- Глупый! Ноги, растяжка шпагата и прочего, прочего, – забавно жестикулирует руками, показывая что-то невидимое для меня.

- Ноги, так ноги, – подаю руку моему мальчику, поднимая его, непременно положив ладонь на талию. Билл будто этого не замечает, и помогает встать мне.

- Сильнее, Том. Еще, – громко стонет, прося сделать большее напряжение, – Боже, еще сильнее. Не будь слабаком.

Да уж, сначала я и не думал, что под растяжкой может подразумеваться это, но по звукам, то, о чем я вначале подумал, и тем, что мы делаем сейчас, очень похожи, жаль, что только по ним.

Сейчас Билл сидит на полу, на полном шпагате, молит меня о том, чтобы я сильнее давил на спину, приминая всем своим весом его к полу, да так, чтобы он утыкался туда носом.

Я чувствую явное сопротивление со стороны Билла, будто ему и не стоит труда все это сделать самому, но от чего-то он просит это сделать меня.

- Том, отпускай, давай вертикальный, – послушно слезаю с любимого – признаюсь, мне это понравилось – поднимая его за шиворот.