«Балерина?» - Страница 16

Мгновение, и меня будто пробивает насквозь током. Перед глазами пролетел, целый месяц, самых счастливых моментов в моей жизни и минута ада. Смотрю прямо в глаза Билла, не шевелясь, держусь, но не смог. И одна слеза все-таки упала на его руку.

POV Tom

- Черт, Том, – Билл, обеспокоено ерзает на диванчике, – я не знал, что вопрос этот лучше не задавать, – тянется ко мне руками, но на середине пути останавливается, видимо боится или же стесняется.

- Ничего, мы же теперь друзья, – сам беру его за руку, ощутимо вздрагивает, но не сопротивляется, – поэтому я расскажу.

Смешно, мы такая веселая парочка. Два фобийнутых парня, одного полезешь утешать, он от тебя как от прокаженного отскочит, другому про баб начни рассказывать, он разревется или от отвращения вывернет. Кстати, о бабах.

- Она была прекрасна, – на губах появляется блаженная улыбка, – каштановый цвет густых волос; голубые глаза, которые, не переставая, блестели, как заряженные; милое личико, округлой формы, с очаровательными ямочками на щеках; красивая фигура, ни отбавить, ни прибавить; наверно прекраснее этой девушки я никого не видел, – глажу большим пальцем ладонь Билла.

- Мне было шестнадцать лет, и я впервые влюбился. Раньше с девушками я не переходил грань поцелуев, потому что не любил, а секса ради удовольствия я не хотел. В том возрасте я был еще девственником, – по-моему, я краснею.

- Она стала той, с кем я хотел этого. Она меня возбуждала, это можно было понять после наших долгих поцелуев, и хотелось большего, чем они. А Кира была и не против, как оказалось, она уже не была девственницей. Я, конечно, огорчился, но ведь я не первый, кого она любит. Да… Кира, постоянно говорила о любви ко мне, не стеснялась ничего, и я вместе с ней, так сказать, за компанию. Родители наших семей были рады за нас, говорили, что дело к свадьбе близится, о какой женитьбе могла идти речь в таком возрасте, я не понимаю, – возмущенно жестикулирую руками, и не только своими.

- Все были рады, просто на седьмом небе от счастья летал. А потом случился наш первый раз, не только наш, но и мой. Это было прекрасно, сейчас по прошедшему времени я могу сказать, что для первого раза это было отлично. После мы долго целовались, пока не опухли губы, обнимались и признавались в любви до потери пульса. Потом мы просто уснули в объятиях друг друга. Проснувшись, я оказался один в своей огромной кровати, сразу подумал, что Кира ушла домой. Все-таки ей надо привести себя в порядок после ночи, не может же она в школу прийти в той же одежде, что и была. Эта мысль меня успокоила, а то я почувствовал себя брошенной барышней, – смеюсь сравнению.

- Лучше бы так и оказалось, – с губ исчезает даже намек на улыбку.

- Придя в школу, я увидел, как моя девушка стояла и целовалась с другой. Это меня очень разозлило, я подошел к ней узнать, что это все значит. Она сказала, что вся ее любовь была разводом на секс, который оказался хуже не куда, и особа, стоящая рядом, удовлетворяет ее во всех планах, а я могу быть свободным. Наш разговор слышала вся школа, – Билл слушает меня, боясь пошевелиться.

- Тогда я ушел с гордо поднятой головой, не устраивая ни каких сцен, но, выйдя за пределы школы, я побежал не помню куда. Но вскоре я устал и остановился, а зря, тогда я сел на бордюр тротуара и разревелся, как девчонка. Я не заметил, как около меня оказался какой-то человек, первое, что я увидел это ноги, узкие джинсы и кеды. Потом этот кто-то присел возле меня, тогда я разглядел его, это был очень милый парень, до безумия красивый. Он, улыбаясь, вытирал с моего лица слезы, спрашивал, почему я плачу. А я, не помню, что на меня нашло, схватил его за руку и повел к себе домой, он не сопротивлялся, шел покорно за мной. Придя на место, я повел Криса в свою спальню, и просто оттр*хал его, без растяжки и смазки. Когда я пришел в себя, то увидел, что творилось на кровати – она была вся в крови, а ней лежал сам Крис, свернувшись в позе эмбриона, – по-моему, Билл боится того, что я сейчас рассказываю.

- Я перешел на другую сторону кровати, чтобы посмотреть на его лицо – глаза были закрыты, но из них нескончаемым потоком текли слезы, а потом он открыл их, улыбнулся через силу и сказал что это его первый раз. Я себя тогда чуть не убил, получается, что я просто изнасиловал парня, – лицо у Билла серьезное, брови сдвинуты.

- Потом я помогал ему – мыл, обрабатывал его проход, мазал какой-то заживляющей мазью. Крис остался у меня на ночь, я просил у него прощения, покрывая поцелуями все его тело, тогда я впервые взял в рот, не буду тебе говорить таких подробностей, а то еще вырвет, – вижу возмущенный взгляд, но говорить Билл, ничего не смеет.

- Так мы начали встречаться. Это были лучшие полгода в моей жизни, думаю, в его тоже. Я оказался первым и последним его парнем, – больно вспоминать, очень больно.

- После шести месяцев счастья насупила черная полоса, которая длилась целый месяц. Крис заболел гриппом, так сказали врачи, да чтоб они все сдохли, а через месяц он умер, просто сгорел от болезни и все. Оставил меня одного, я хотел быть с ним, а он не позволил, не разрешал приходить к нему, только в последний день Крис меня позвал, как чувствовал.

Одна слеза, две, три и не остановить, крепче сжимаю руку Билла, кусаю губы, а потом что-то теплое окутывает меня, прижимает к себе крепче. Билл… он обнимает меня, гладит по спине, а я выплескиваю все свои страдания на его футболку.

Сидим, молчим, все еще в объятиях друг друга.

- Том, а Марк ведь рассказа тебе про Трея, да? – сердце пропустило удар. Неужели, Билл сейчас играл, вытащил из меня боль, и скажет, что просто посмеялся. Но… Боже, я ничего не понимаю.

- Да, – тихо и виновато, – ты теперь меня не простишь, и мы опять не друзья?

- Почему, все нормально, мы же не должны скрывать друг от друга ничего, все нормально, – повторяет, и я облегченно вздыхаю.

В коридоре слышатся приближающиеся шаги и два знакомых голоса, а уже через минуту в гримерку вваливаются Марк с перегидролькой.

POV Tom

Идем с Марком, а куда же без него, домой. Задаюсь вопросом, почему пешком, а не на такси, потом вспоминаю, что это я предложил пройтись на своих двух, за что хочется отшлепать себя и зашить рот. Только через два часа ходьбы понимаешь всю ценность дорожного транспорта, а до квартиры еще чуть больше тридцати пяти минут идти. Марк почему-то хмурый, а мне наоборот смеяться, кричать, визжать, прыгать и еще много чего делать от счастья хочется. Истерический смешок сопровождает ход моих мыслей, на который обращает внимание друг, и поворачивает голову в мою сторону.

- Ты чего?

- У тебя молния на шнурках расстегнулась, – Марк опускает взгляд на свою обувь, у которой нет ни шнурков, ни молнии.

- Придурок, – беззлобно и с улыбкой. Так-то лучше.

- Марк, почему у тебя такой вид обеспокоенный? – пинаю попавшие под ноги камушки.

- Думаешь, нет причин? – останавливается на мосту, подходит к перилам, значит, разговор имеет место быть.

- Не знаю, – пожимаю плечами.

- Ты представь, я своего маленько брата практически отдал в руки озабоченному гею, – возмущенный его словами, легонько бью в живот, – ты только месяц назад страдал от недот*аха, был готов меня изнасиловать.

- Думаешь, получилось бы? – перебиваю.

- Нет, – довольно улыбается.

- Тебе бы понравилось, подумай, – подмигиваю, за что уже я получаю шуточный удар.

- И каким мне быть, если я знаю, что помогаю тебе, и не дай Бог, ты что-нибудь сделаешь с Биллом, – сует огромный кулак прямо в лицо.

- Ничто не сравнится с моей правой рукой, – вытягиваю ее вверх, – и неиссякаемым потоком фантазий. Знал бы ты, какие мне сны снятся после балета, а что в них творит Билл, мммм, – мычу, будто от удовольствия.

- Извращенец, – вместе со смешком, произносит Марк, – пошли домой, идиот.

- Пошли, любимый.

Сегодня уломал Билла на прогулку. Ну как уломал, позвонил и сказал, что идем в кафе, и бросил трубку, этот способ всегда действует. Так что через двадцать минут мы оба будем сидеть и пить кофе в очень уютном местечке и есть всякие вкусности, обязательно смеясь и давясь едой. За целый месяц это стало традицией. Но наши отношения не передвинулись за грань дружеских, ничего, я смогу потерпеть, у меня еще на левой руке нет мозолей.