Балдежный критерий (сборник) - Страница 297

— Они обрезают кончик самого короткого щупальца, дядя Флейчик, — пояснил мой Аарон Давид, входя в комнату. — По Завету требуется лишь капля крови. Кровь у них есть.

Говорю вам, день за днем, это было, как мечта жизни!

Раввинат добирается до образования еврейского государства в XX веке и всех спорных вопросов, возникших с началом Сбора. Например, бен-израильские евреи Бомбея, попавшие в Индию в результате вторжения в Палестину Антиоха Эпифана. От всего иудаизма они помнили один шем. Причем у них существовало две касты: черная и белая. Они евреи или нет? Как это доказать?

В общем, все сводилось к одному: что такое еврей? Почему этот народ отличается от других?

И вы знаете, нашим мудрецам тут есть о чем подумать. Они могут взвесить определение человека, выработанное Советом Одиннадцати Земных Наций. Они могут углубиться в решения парижского Синедриона 1807 года. Наконец, они могут обратиться к «Каббале» и рассмотреть проблему рождения чудовищ от сожительства с детьми Лилит. Но в конце концов они должны решить, что же такое еврей, раз и навсегда — или найти новый выход.

И рабби Смолмэн нашел. Я говорю вам, таки у нас на Венере есть рабби!.. Привести сборище евреев — ученых евреев! — к единому мнению, это, уважаемый, уже достижение.

На протяжении всего разбирательства, когда бы ни разгорался спор, грозивший затянуться на неделю, к примеру, была ли то белая нить или черная нить, рабби Смолмэн почесывал красный прыщ на носу и говорил, что мы, пожалуй, все можем согласиться, что по крайней мере это действительно была нить.

Конечно, все понимали: вопрос нужно как-то решить. Дни летели, собравшиеся так и не знали, сколько делегатов и сколько евреев. Уже были козни из-за бульб, уже были драки из-за бульб, уже находились люди, которые говорили, что они сыты по горло этими бульбами.

Так вот. Решение учитывало все данные, все сведения, все толкования, всю историю от Эзры и Неемии. Оно начиналось утверждением, принятым для группы консерваторов: только тот еврей, кто рожден еврейкой. А кончалось утверждением, принятым для либерально-радикального крыла: евреем является любой, добровольно приемлющий бремя, ярмо еврейства. Решение включало и несколько промежуточных положений и указывало, что нет никакой возможности их совместить.

А надо ли их совмещать? И что будет, когда мы пойдем еще дальше в космос и всякие самые странные создания, в другой галактике, захотят стать евреями?

Давайте взглянем на это с другой стороны. Среди людей есть евреи и есть гои. Среди евреев есть реформированные, голубые, левиттаунские, вильямсбургские и не все они между собой хорошо ладят. Но по сравнению с гоем все они евреи. Между евреем и гоем — чудовищная разница, но по сравнению с каким-нибудь инопланетянином все они люди. Слово «гой» неприменимо к инопланетянину. Так казалось до недавних пор.

Мы все наблюдали, как за последние два года пришельцы с Беги приняли земную религию, точнее, две земные религии. Они не пускают евреев в землю Израиль. Они нас ненавидят. Они нас преследуют. Стало быть, простые ли это инопланетяне? Конечно, нет! Пусть они не похожи на людей, пусть выглядят как гигантские устрицы, тем не менее они определенно принадлежат к категории инопланетян-гоев.

Хорошо. Но если есть инопланетяне-гои, то почему не может быть инопланетян-евреев? Если они живут, как мы, сталкиваются с теми же проблемами, что и мы, знают, чем пахнет погром, знакомы со сладостью наших суббот?.. Давайте скажем так: есть евреи, и есть евреи. Бульбы принадлежат ко второй группе.

Это не точные слова решения, вы понимаете. Это свободный перевод Мильчика-телемастера, за который он не требует дополнительной платы.

Не все остались довольны. И все же большинство делегатов были счастливы, что дело наконец улажено, и проголосовали «за».

Одна беда: как только съезд перешел к основному вопросу, вице-король Венеры закрыл его. Ясно — съезд чересчур затянулся и будит дурные чувства. Делегатов отправили паковать вещи.

Неплохое развлечение, а? Рабби Смолмэн все еще наш рабби, хоть он безмерно известен. Он разъезжает с лекциями с одного края Галактики на другой. Но всегда возвращается к нам, каждый год на Святые дни. Ну хорошо, хорошо, не всегда, сами понимаете, иногда не получается. Знаменитость, в конце концов. Великий Рабби Венеры.

А мой сын Аарон Давид… Знаете, он в иешиве. За него платят бульбы. Вот его письмо. Мальчик собирается улететь на Ригель-4 и стать их рабби.

О невесте он не пишет ничего. Послушайте, может, я окажусь дедушкой маленькой коричневой подушки с короткими щупальцами? Что ж, внук есть внук.

Не знаю. Давайте поговорим о чем-нибудь веселом. Вы слышали, сколько народу угробилось во время землетрясения на Каллисто?

В один прекрасный день оказалось, что Земля окружена космическими кораблями.

Они были огромными, совершенно немыслимых по земному разумению форм; в основе их перемещения в пространстве лежали такие могучие силы, что ни один астроном даже не заподозрил их приближения. Корабли просто материализовались вокруг планеты в каком-то сверхъестественном множестве; и так и оставались висеть на орбите на протяжении примерно двух десятков часов, никак не проявляя себя.

Зато на Земле, естественно, все кипело; отчасти это напоминало безумие. Слухи распространялись почти мгновенно, союзник протягивал союзнику потную от страха руку, враг пытался выведать о враге все, что только возможно.

Газеты выходили со скоростью работы печатных станков, а на экранах телевизоров взъерошенные, заикающиеся ученые — физики-атомщики, ботаники, археологи, анатомы и проч. — мелькали, как в сумасшедшем калейдоскопе. То и дело на улицах завязывались стихийные драки; в церкви и приемные психоаналитиков ломились толпы обалдевших людей; резко возросло число самоубийств.

Экспедиция, работающая на озере Лох-Несс, под присягой показала, что к ним приблизилась сорокавосьмифутовая морская змея, которая на безупречном английском объявила себя жительницей звезды Арктур, прибывшей на Землю два часа назад ровно. Она ратовала за права рабочих и выступала против вивисекции.

По всему миру мужчины, женщины, дети, щурясь и прикрывая глаза от солнца, всматривались в небеса. Иногда им удавалось различить очертания какого-нибудь из кораблей, похожего на виноградную гроздь невероятных размеров. Ночью чужеземные корабли неярко мерцали, окрашивая фиолетовое небо вокруг себя желтоватой фосфоресцирующей сеткой.

Люди испуганно суетились, без конца спрашивая и у начальства, и друг у друга, и даже у прохожих на улице:

— Что это значит? Чего они хотят?

Никто понятия не имел ни «что», ни «чего».

Радиоуправляемый космический зонд, предназначенный для исследования марсианских лун, перепрограммировали таким образом, чтобы он прошел вблизи чужих кораблей. Едва выйдя за пределы атмосферы, он бесследно исчез. Следом спустя минуту-другую исчезли все искусственные спутники Земли. Никаких взрывов, никаких таинственных смертоносных лучей — только что спутники были, и вот их нету.

Уже не вызывало сомнений, что, если космические пришельцы задумают напасть на планету, чтобы расправиться с ее населением, ничто их не остановит. Все, что человечество могло выставить против них, выглядело не эффективнее мухобойки против тротилового заряда.

Тем не менее нация за нацией были поставлены под ружье. Пилоты напряженно застыли в своих машинах, ожидая приказа к вылету, хотя все они понимали, что не смогут покрыть даже сотую часть расстояния до космических кораблей; зенитные расчеты, полностью укомплектованные боезарядами, тоже ожидали сигнала к началу действий. Все системы противоракетной обороны и нападения были приведены в состояние полной боевой готовности. В Гренландии, на мысе Горн и на Андаманских островах было объявлено военное положение.

В то же время люди доброй воли на всей Земле пытались обратить внимание общественности на то, что обитатели космических кораблей, скорее всего, не имеют никаких враждебных намерений. Уровень их технологии несравненно выше земного — почему в таком случае не может быть выше их социальный уровень? Если машины пришельцев лучше, почему не могут быть лучше и нормы их этики? Рассуждайте здраво, страстно призывали ратующие за дело мира: если чужеземцы смогли приблизиться к Земле столь неожиданно, им ничего не стоило уничтожить ее во мгновенье ока. Нет, считали они, человечеству нечего бояться.