Балансовая служба - Страница 15

Глаза колдуньи расширились настолько, что стали походить на два блюдца. Розетки в разных концах комнаты неожиданно взорвались. Обгорелая, оплавленная пластмасса разлетелась по комнате. Лампочки в люстре под потолком полыхнули и лопнули, забросав банкира и колдунью осколками.

– Вот! – крикнул Митрохин. – Это то, о чем я и говорил… Дождалась, зубодерка?!

Он провел ладонью по лицу. Один из осколков оставил на щеке царапину.

– Мд-а-а! – протянула колдунья, она оглядывалась кругом с легким ужасом, очки сползли на самый кончик носа, но она, похоже, забыла о том, что их необходимо время от времени поправлять.

– Что «мда»?! Что «мда»?! Тут не «мда», а кое-что другое впору кричать! – вскипел Митрохин. – Вызывай скорее джиннов, а не то мы оба тут медным тазом накроемся!

– Хорошо, хорошо, – заторопилась девушка.

– Ага, зашевелилась, как дело жареным запахло, – отметил банкир и наступил в полумраке на хвост какого-то существа. Зверек взвизгнул и метнулся под софу.

– Кеша! – крикнула колдунья.

– Ничего с ним страшного не случилось, – проворчал Митрохин, – хвост только слегка ему прищемил… Выживет твой кошак.

Студентка поглядела на банкира с осуждением, извлекла из шкафа несколько крупных восковых свечей и, установив их в углах комнаты, зажгла.

Свечи, к удивлению Митрохина, занялись странным голубоватым пламенем. Длинные язычки осветили комнату.

– Обои не загорятся?! – поинтересовался он.

– Расстояние четко выверено, – пояснила колдунья.

– Ну-ну… – Иван Васильевич прошелся по комнате и только сейчас заметил, что на паркете то ли фломастером, то ли масляной краской начертаны тонкие линии, а между ними – множество цифр и странных значков. – Ка… кабалистические символы? – поинтересовался он, слегка запинаясь от волнения.

Колдунья поглядела на него с удивлением:

– Да, кабалистические символы. Заметны только при свечах.

– Что, думала, я совсем темный? ан нет. Я в старших классах школы этой чепухистикой, помнится, увлекался, – Митрохин задумался, – любопытно мне было, как мир устроен. Тянуло меня почему-то к этому. Пока в институте выпивать не начал. – Он присел на софу. – Ну и мне, конечно, сразу не до всяких там магий-шмагий стало. Девчонки, гулянки, друзья… А потом работа после института. Опять же не до мистических интересов.

Я как бизнесом начал заниматься, так мне уже ни до чего больше стало. Ты извини, меня чего-то на откровенность потянуло…

– Прощаю, – кивнула колдунья. Митрохина она почти не слушала, металась по комнате, занятая приготовлениями к ритуалу, раскладывала тут и там сухие травяные пучки, сыпала порошок, чертила мелом окружности и прямоугольники поверх множества кабалистических символов.

– А вот ты как думаешь, все колдовство в мире однотипное, да? – заинтересовался Митрохин. – Ну там есть ведь ведьмы, как в Средние века, там помело у них, травки какие-нибудь, а есть шаманы северные, еще жрецы культа вуду – негры, в кино их часто показывают американском, а еще арабские маги есть, джинны эти – шайтаны, как ты говоришь… Я вот думаю, все это – одно и то же. Ну то есть приемы-то одни и те же используются.

– Не-а, – колдунья глянула на Митрохина из-под очков и принялась сдувать с ладони посверкивающую в тусклом свете золотистую пыль. Она осаждалась на полу, покрывая его равномерным сияющим ковром. – Не хочется говорить об этом с дилетантом.

– Не хочешь – не говори! – Банкир помрачнел.

Колдунья ничего не ответила, присела и стала вычерчивать на полу крупные странные символы.

Затем поднялась, отряхивая руки.

– Готово, сейчас установим связь и призовем джиннов.

– А ты уверена, что джинны и Балансовая служба – это одно и то же, – забеспокоился Митрохин, – может, это ты напутала?

– Напутать я просто не могла, – пояснила колдунья, – согласно книгам силаты в настоящее время организовались в то, что условно можно назвать Балансовой службой. Как они себя называют, я не знаю. Знаю только, что благодаря этой могущественной организации в нашем мире все находится в равновесии.

– Они, – решил Митрохин, – силаты, как ты и сказала. И называют себя именно так. Балансовой службой. У-у-у, сволочи! – он погрозил кулаком невидимым врагам.

– Ничего, – успокоила его колдунья, – вы не беспокойтесь, уже очень скоро все будет в порядке.

Если у вас неприятности достаточно серьезные, то балансировщики вам помогут. Сможете уже не опасаться ваших колдунов-недоброжелателей.

– Вот и славно… – кивнул Митрохин.

В стену неожиданно ударило с такой силой, что весь дом дрогнул. Пламя свечей запрыгало на стенах.

– Что это?! – испугался Митрохин и вскочил с софы. Звук такой, будто стенобитным орудием саданули.

– Приступаем, – решилась колдунья и подняла ладони, – отойдите, пожалуйста, в сторону. Здесь будет эпицентр.

– Хорошо, – банкир неуклюже попятился, едва не зацепил ногой свечу, замер у двери.

Девушка все стояла, подняв ладони и прикрыв глаза, коснулась лба и неожиданно заголосила, причем так пронзительно, что Митрохину пришлось заткнуть уши, чтобы не оглохнуть. Но и сквозь пальцы пробивался этот чудовищный, нечеловеческий вопль. Орала колдунья с таким неистовым самоотрешением, что делалось страшно. Она брала ноты, какие не взяла бы даже бензопила. Тон ее голоса постепенно возвысился в такие запредельные высоты, что банкиру показалось, будто он скоро покинет границы человеческого восприятия.

Митрохин уже совсем не рад был, что связался с этой странной высокомерной девицей, которая на деле только выглядит, как девица, а на поверку может вопить нечеловеческим голосом и выводить на незнакомом языке такие рулады, что у любого нормального человека начнут поджилки трястись.

От девичьей фигуры заструилось сияние. В комнате сразу сделалось намного светлее. В исходящих от рук, ног и головы девушки лучах вились черные мушки. Постепенно они окутали все ее тело и попеременно то скрывали колдунью от взгляда перепуганного Ивана Васильевича, то вновь обнажали.

Пыль на полу загустела, набухла и поползла вверх.

Митрохина охватило острое чувство нереальности происходящего, он ущипнул себя за руку, будучи не в силах поверить, что все, что он видит, творится наяву…

Балансировщики появились далеко не сразу.

Сначала в воздухе проступили бледные очертания круглых лиц, потом затянутые в джинсу плечи и колени, а за ними уже все остальное. Парни оглядывались кругом с выражением скуки. Они мало чем отличались от своих коллег, призванных раскулачить московского банкира, – та же внушительная стать и габариты, те же простые черты лица и бесцветные бобрики на круглых головах.

И маленькие, черные глазки, больше похожие на крысиные, нежели человеческие. В общем, выпекали парней в одном хлебобулочном цехе. Так прошедшие школу спецслужб молодцы все чем-то напоминают друг друга.

– Ах, какие молодцы! – обрадовался Митрохин, джиннов он разглядывал почти с любовью. – Как вас зовут, друзья мои?!

– Семнадцатый! – представился один.

– Четыреста двадцать четвертый.

– Семнадцатый! Ух ты! Вот это да! – Митрохин даже присвистнул, потирая ладони. – Ты, должно быть, занимаешь высокое место в вашей тамошней иерархии? А? Я прав?

Семнадцатый кивнул со значением.

– Ну парни! – Митрохин вытер вспотевшие ладони о пиджак, раньше у него такой привычки не было – появилась в последнее время, когда нервы начали сдавать. – У меня есть для вас задание. Прямо сейчас.

– Мы внимательно слушаем, – откликнулся Четыреста двадцать четвертый.

– Отправляйтесь-ка в Америку. Поймайте моего балансового двойника, как там его, Джона Смита, – сказал Митрохин, – и для начала переломайте ему все кости. Украдите его, держите взаперти в подвале, заставляйте работать по двадцать часов в сутки. И регулярно колотите головой о стену. Ему это будет полезно.

– И сколько нам это проделывать?! – поинтересовался Четыреста двадцать четвертый.

– Долгие годы! – Митрохин широко улыбнулся. – Долгие, долгие годы! Пока я не положу миллиард долларов на мое имя в лучший швейцарский банк и не дострою виллу на самых теплых островах мира.