Баламут 2 (СИ) - Страница 88

В этот момент заговорил Алмаз:

— Генрих, ты не можешь этого не понимать, что и Император, и Баламут в своем праве. Поэтому перестань сотрясать воздух впустую и начни уже зачитывать ИХ предложения…

…Предложения государя впечатлили даже Грымзу. Но она все равно попробовала «закрыться» от части клятвы, была вызвана на поединок Язвой и сдохла под удушением. С остальными членами Совета проблем не возникло — убедившись, что Бестия действительно продавила максимум возможного, и оценив нашу решимость идти до последнего, они не только принесли клятву сами, но и прогнали через нее всю общину. Правда, сначала основательно погрызлись, составляя список счастливчиков, зато потом как-то уж очень быстро определились с принципом уведомления народа о начале эвакуации, условиях жизни в Большом Мире и необходимости сохранения тайны новой личности Императрицы. Да, для того, чтобы не вызвать лишнего напряжения — которое я мысленно называл завистью — им пришлось разделить персонал на отдельные категории, вызывать их к себе по очереди и брать «лишнюю» клятву о нераспространении информации. Зато уже в двадцать два десять я принял самую последнюю, а в три сорок утра в сопровождении родителей и Язвы с Дашей поднялся в комнаты передержки северо-западного входа, переговорил с «разведчиками», оглядел эвакуирующихся, достал из перстня восемь барометрических высотомеров и раздал их «командирам экипажей». А потом попросил тишины и толкнул небольшую речь:

— Повторять инструкцию по использованию аэростатов не вижу смысла — уверен, что вы ее проштудировали и выучили чуть ли не наизусть. Поэтому опущу этот вопрос и перейду к следующим. Перед тем, как подняться в небо, вам надо будет пройти порядка семисот метров по ночной тайге. Корхов на маршруте нет, но теоретически они могут появиться в любой момент. В этом случае ваша единственная задача не мешаться под ногами у боевого крыла, то есть, упасть там, где стояли, и не шевелиться, что бы вокруг ни творилось. Повторю еще раз: никакой беготни или вмешательства в бой: нас достаточно, чтобы гарантированно справиться с парой-тройкой стандартных отрядов, а носиться по всей Багряной Зоне в поисках особо героических героев как-то не хочется.

Тут народ заржал, и я сделал приличную паузу, так как понимал, в каком напряжении находятся те, кто несколько десятилетий не поднимались на поверхность. А после того, как унялись даже самые смешливые, перешел к следующему вопросу:

— Теперь о том, что вас ждет после приземления. В данный момент нас, засечников, считают выродками. Но после церемонии награждения, которая, как я уже говорил, состоится в этот понедельник, отношение к нам наверняка изменится в лучшую сторону. Поэтому вас загрузят в военно-транспортный самолет, доставят на военную базу под Воронежем и продержат там числа до четырнадцатого-пятнадцатого. Впрочем, личный порученец Императора уже там, так что все обещанное вы получите в ближайшие дни. И последнее: у тех из вас, кто планирует упасть под государство, гарантированно появятся защитники в погонах, зато уходящие на вольные хлеба могут вляпаться во всевозможные проблемы. Мелочевкой я заниматься не буду, а с серьезными постараюсь помочь. Если не сможете найти личный контакт, то ищите меня через сетевую страничку Собственной Е.И.В. Канцелярии. На этом, пожалуй, все. Начинаем выдвижение…

…Семьсот метров до поляны, прячущейся между не очень высокими хребтами, шли… нет, ползли больше часа из-за того, что у доброй половины счастливчиков не было сумеречного зрения. Впрочем, пара десятков царапин да подвернутая нога никак не сказались на энтузиазме отправляющихся, так что аэростаты надувались с умопомрачительной скоростью. Не менее шустро и прощались — как только все восемь «шариков» натянули канаты, которыми их привязали к трубам, вбитым в землю, «беглецы» быстренько попрощались с остающимися, забрались в корзины и прикипели взглядами к огневикам, «жгущим» по полной программе.

Команду рубить концы дал Тёма, как самый авторитетный засечник, присутствующий на поляне, мы, то есть, «вояки», повиновались, и аэростаты плотной формацией рванули к небу.

Пока «стая» набирала высоту, мы прятали точки крепления под дерн и тщательно затирали следы. А после того, как последний «шарик» исчез за гребнем хребта, накрылись маревами и «Хамелеонами», образовали заранее оговоренный ордер и рванули на Базу. Пока неслись по лесу на крейсерской скорости, народ, конечно же, молчал. Зато в лифтовом холле начал задавать вопросы. Я ответил сразу на все:

— Государь действительно собирается подчеркнуть наши заслуги перед Империей. Но кого именно и чем именно награждать, будет решать не он, а Совет общины на основании данных из архива рапортов командиров боевых групп о проведенных рейдах. Участвовать в обсуждении мне тоже не по чину — я доставил Оттовичу список орденов, выделенных общине, а все остальное не мое дело. Да, ордена серьезные — одних Алмазных Крестов с мечами аж четыре штуки, есть «Юрии» и «Святогоры», «За отвагу» и «За заслуги перед Отечеством». Причем последний, насколько я знаю, достанется абсолютно всем. Но самое приятное не это: сопроводительном письме к этим орденам Долгорукий особо отметил, что наградные листы на ордена с мечами должны быть подписаны не только председателем Совета общины, но и командирами всех боевых групп. Ибо он не собирается вручать боевые ордена тем, кто их не заслужил.

Мужики, конечно же, повеселели. А Тёма поинтересовался, кто и когда отправится на торжественное награждение.

Я развел руками:

— Кто — не знаю: список особо героических героев составляет Генрих Оттович. Могу сказать, когда и как: выйдем через два-три часа, максимально быстро доберемся до «Шестерки» и с ее аэродрома вылетим в Читу. Строить парадные мундиры. Так что терроризируйте председателя, а мы отправимся завтракать.

Народ переглянулся, уступил нам, Елисеевым, право прокатиться на лифте самыми первыми. Мы отказываться не стали, поэтому уже минут через семь-восемь вломились в свой жилой блок и разделились: Лара и Даша сходу перешли в убежище, чтобы позавтракать в компании Степановны и, заодно, почитать новости в Сети, а я составил компанию родителям. И правильно сделал — не прошло и четверти часа, как к нам заявился Алмаз и сообщил, что Совет общины решил отправить в Читу пять человек: Секача, Танцора, Тёму,

Ясеня и… мою матушку.

Причина, из-за которой в этот список включили мою родительницу, была понятна без слов, поэтому она презрительно поморщилась, я мысленно хохотнул, а отец озвучил эту догадку:

— Что, решили хоть на время избавиться от моей благоверной?

Яков Леонидович не стал строить из себя честную девочку и сказал правду:

— Ну да: уж очень она у тебя взрывная. А тут пробежится, развеется, получит честно заслуженные ордена, погордится сыном…

— Отправьте кого-нибудь еще! — неожиданно выдала матушка, поймала удивленный взгляд Скуратова и объяснила свою мысль: — Туда наверняка припрется Лю-младший, а он мне до смерти надоел еще в Абакане!

— Оль, открою страшную тайну: Оттович озвучил твое прозвище самым первым, поэтому отказ не примет. В смысле, начнет доказывать, что общину должны представлять и мужчины, и женщины, что ты самая заслуженная воительница боевого крыла и что твоя мутация — одна из самых удачных. В общем, не трать впустую время и нервы. А на Ляна наплюй — у тебя будет аж семеро очень мотивированных защитников!

— Ага! — подтвердил я, поймал «негодующий» взгляд родительницы, заметил смешинки во взгляде, понял, что она просто развлекается, но еще один веский аргумент все-таки добавил: — Мам, мы уходим на вольные хлеба, а не под государство, так что твое появление на торжественном награждении станет своего рода политическим капиталом нашей семьи!

— Зато прилюдное убийство наследника китайского престола станет ее политическим крахом! — возразила она.

— Не факт! — заявил я и «задумчиво» уставился в стену: — Если подойти к делу с фантазией…

Тут матушка не выдержала и расхохоталась: