Багряная планета (журн. вариант) - Страница 7

— Приглашают, — сказал Антон. — Христо, надо идти!

— Да, да, конечно, — ответил Христо, — идите, только особенно не задерживайтесь.

И к Вашате начала возвращаться его всегдашняя осторожность.

— Заходите, только очень осторожно, — сказал он, — что-то мне не очень нравится этот дом без окон, ползучий кружок и ваша антигравитационная улица. Все же войдите, только долго не задерживайтесь. Чуть что — Туарег выручит. Считайте, что вы делаете очень короткий визит вежливости, не более. Ив, сначала иди ты. Антон, подожди, будь с Туарегом начеку.

Позже Антон сказал, что его обуревало жгучее любопытство без тени страха и только привычка к дисциплине заставляла медлить у дверей и ждать разрешения Вашаты, а не то он бросился бы в дом, как на приступ. Все же, оставив Туарега у порога, он обошел меня в дверях.

— Вполне прилично, — сказал он, обегая взглядом стены, потолок, пол, — хозяева обладают бездной вкуса, смотри, какой орнамент, какие фрески, вот хотя бы на потолке: кактус весь в цветах! И опять девочка с песочком, как на амфоре!

Я ничего не видел, кроме портрета девочки, он занимал центральное место в вестибюле. Антон подошел ко мне, мы вместе стали смотреть на это чудо. На живом личике с золотистой кожей поминутно менялось выражение: то девочка закусывала тонкие губки, хмурилась, когда песок падал «не туда», или же улыбалась, прихлопывая горку прозрачными ладошками с золотыми ободками вместо ногтей. Она будто смотрела сквозь нас, о чем-то раздумывая, поворачивала голову в сторону моря, прислушивалась к плеску воды, к голосам.

— Ни пылинки! — шепнул Антон, вдруг оглянувшись с опаской, да и у меня холодок побежал по спине — чары спали, в сердце вошла тревога. Я подумал: «Может, уйти поскорее отсюда?» Антон это понял и, не поворачиваясь, стал отступать к порогу. Но через пару шагов он словно прирос к полу, вглядываясь в девочку. Где-то в глубине дома послышались мягкие, неторопливые шаги. Сквозь шлем я видел, как побелело лицо Антона, и сам ощутил во рту страшную сухость.

Дверь медленно, без шума закрыла выход. Первой мыслью было, что мы попали в западню и никто нам теперь не поможет. Тщетно будет ломиться в броневую плиту, заменяющую здесь двери, Туарег.

— Так. Понятно… — сказал Антон.

— Думаешь, влипли?

— Еще бы…

— Что там у вас стряслось? Мы вас не видим. Почему замолчали? — взволнованно спросил Вашата.

Я с напряжением повернул голову и увидел марсианина. Он точно сошел с фрески, такой же высокий, изящный, длиннорукий, с вытянутым лицом и огромными, как у девочки, глазами. Он шел неторопливой, скользящей походкой, откинув голову, прижав руки к туловищу.

— Что с вами случилось? — крикнул Вашата. — Да отвечайте же!

— Здесь живут, — прохрипел Антон, — здесь люди…

— Марсианин! Он идет к нам! — Я не узнавал своего голоса.

Вместо ответа в микрофоне слышалось только участившееся дыхание Вашаты и Зингера. Наконец Вашата сказал:

— Врете ведь, черти. Ну разве можно так…

— Он уже близко! Подходит! — крикнул Антон.

В микрофоне опять не было слышно ничего, кроме частых и глубоких вздохов наших товарищей.

Марсианин остановился в десяти шагах от нас, развел перед собой руки, и мы услышали его певучий голос, голос красивый и печальный. Лицо марсианина оставалось неподвижным, только чуть приоткрывался маленький, плоскогубый рот. Незнакомец был совершенно лыс. Руки и лицо цвета тусклого золота. На широкую грудь ниспадала роскошная ассирийская борода цвета воронова крыла, вся в завитках. Нос тонкий, удлиненный, с тупым концом, без ноздрей. Ушных раковин не было. Костюм такой же, как и на фресках, такие фигуры обыкновенно изображались на заднем плане — облегающий, серый, с желтыми продольными полосами костюм. Ступни ног длинные. На ногах красные туфли или что-то в этом роде. В первые мгновенья я почему-то обратил внимание на кисти рук — суховатые, с четырьмя пальцами.

Мы с Антоном раскланялись, насколько нам это позволяли жесткие скафандры.

Через рупор в шлеме Антон сказал:

— Мы, люди Земли, приветствуем вас!

Макс прошептал:

— Братья! Братья по разуму!

— Да, братья по разуму, — повторил Антон.

В ответ марсианин пропел короткую фразу и повел рукой в сторону коридора.

— Куда-то нас приглашают! — громко, уже несколько оправившись от потрясения, сказал Антон.

— Надо идти, — сказал Вашата, — судя по всему, он хорошо к нам настроен. Да прибавьте звук: нам плохо слышно. Вот и отлично, опять появилась видимость.

— Симпатичный! — сказал Макс. — Какая осанка! Почему он раньше не давал о себе знать?

— Тише, Макс. Веб выяснится…

Марсианин отступил в сторону,

уступая нам дорогу, что-то сказал непонятное, но вроде бы доброжелательное, затем быстро обогнал нас и пошел впереди, не оглядываясь.

— У него третий глаз! — прошептал Антон. — Видишь, на затылке.

Этот глаз внимательно наблюдал за нами.

По обе стороны коридора находились двери, закрытые и раскрытые. Комнаты были пусты, только по стенам за прозрачными стеклами виднелись сосуды, напоминающие колбы и реторты, приборы из причудливо перевитых трубок, темные футляры.

— Видно, мы попали в научное учреждение, — сказал Антон, — по обе стороны коридора — лаборатории или хранилища реактивов и приборов.

— Хорошо, хорошо, — сказал Вашата, — только вы не замыкайтесь в себе и информируйте обо всем, что увидите, а то опять побежали полосы по экрану.

— Хорошо, ребята! Вот еще один марсианин! Очень похожий на первого, только костюм темно-палевый, но тоже в полоску.

— А у первого? — спросил Макс.

— Не перебивай! — остановил Вашата. — Продолжай, Антон!

— Этот в желтых туфлях, борода рыжая. В руках лучевой пистолет!..

Второй марсианин стоял в дверях лаборатории; когда мы с ним поравнялись, он тоже пропел длинную фразу и повел пистолетом, будто прицеливаясь нам в грудь.

Промямлив что-то в ответ, мы невольно подались к противоположной стене и ускорили шаг.

Комментируя этот эпизод, Антон сказал:

— Это охрана. Воин. Тоже с тремя глазами.

Мы продолжали идти по коридору. Пол розового цвета с фиолетовым отливом или фиолетовый с розовым. В глазах все мешалось. Стены необыкновенной красоты! Роспись! Сцены из жизни марсиан: дома, на прогулке, созерцание небесного свода… Схема солнечной системы… Все планеты и наша Земля!.. Завод!.. Или лаборатория… Нет, все-таки завод… Гигантская клетка… Пошел научный раздел, чистая гистология. Здесь надо походить, чтобы разобраться… Впереди еще один из охраны. Без бороды. Тоже с пистолетом. Водит по стене. Стены светлеют.

— Да у него пылесос! — совсем весело воскликнул Антон — Действует на каком-то непонятном принципе. Этот товарищ даже не оглянулся. Что-то он сильно смахивает на робота!

— Уборка в вашу честь, — сказал Зингер.

Антон спросил меня:

— А ты не находишь, что и наш гид, и тот держатся строго, как-то скованно. Или оттого, что столько лет пролежали в анабиозе, или же…

— Думаешь, тоже роботы?

У меня давно уже мелькнула такая мысль, но погасла под наплывом необычных впечатлений; видимо, подсознательно я отгонял ее. Мне не хотелось расставаться с иллюзией, что мы наконец встретили живых людей; все время нам так этого хотелось, мы ждали, когда это случится, и вот теперь, когда мы увидели, услышали их речь, неужели придется отказаться от мысли, что перед нами настоящие люди. Антон был прав — движения у чернобородого чересчур скованны, шаг слишком размерен. Похожих с виду роботов мы находили в мусорной куче, и недавно Туарег выкопал прямо в пустыне совершенно сохранившийся экземпляр. Конечно, сравнивать нам было трудно. Наши хозяева, по всей видимости, принадлежали к высшему разряду думающих человекообразных существ, наделенных высочайшим интеллектом. Над этим бьются сейчас наши кибернетики, и Туарег далеко не последний образец. На фресках роботов рисовали на заднем плане, в манере несколько условной, хотя по внешнему виду эти существа ничем не отличались от людей, кроме разве костюма, да еще почти всегда они изображались за каким-нибудь подсобным занятием. Мы их считали рабами или же людьми низшей касты, «нормальные» марсиане не любили отягощать себя физическим трудом, по крайней мере, их изобразительное искусство не отражало такого рода их деятельности.