Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики - Страница 9

Они добрались до города; обитатели, люди и нелюди, провожали их безучастными взглядами.

И сам город, и его жители казались Ринарку какой-то мерзкой помойкой.

Они блуждали в хаосе грязных улиц и лишь к сумеркам вышли к допотопному небоскребу, судя по свету во многих окнах, обитаемому.

Особый дух апатии, царивший в городе, был здесь так же омерзителен, как и везде, и все же Ринарк надеялся, что хоть некоторые его вопросы разрешатся. А дух этот, как он заметил, был в точности такой, что и на Мигаа, — только раз в десять тяжелее.

Из хозяев к тому времени остался только Мэнидж, он и ввел Ринарка с друзьями в небоскреб. Они поднялись на пару пролетов по заваленной объедками лестнице, подошли к какой-то двери — Мэнидж приглашающе толкнул ее.

Четверка застыла в нерешительности у входа в большое запущенное помещение, некий гибрид пункта управления и обиталища. Мэнидж вошел первым.

Их встретили холодными взглядами двое мужчин. Оба — средних лет, один из них — здоровенный и широкоплечий.

Ринарк неприязненно осматривал помещение. К стене жались компьютеры и еще что-то из оборудования. Пол завален толстым слоем брошенных чертежей, одеждой и всякой всячиной — начиная от пары винтовок и цветочной вазы и заканчивая чашками, папками и допотопными бумажными книгами. Повсюду бестолково расставлены столы, кресла и кушетки. На одной из них за самым большим компьютером и сидели эти двое. За ними — открытая дверь в другую комнату.

— Входите, — буркнул широкоплечий. — Мы тут следили за вашим путешествием, такого быстрого старта я еще не видел. Остальные, должно быть, долетят еще не скоро.

— У них, кажется, неприятности с полицией, — заметил Ринарк, не без брезгливости косясь по сторонам.

— Я — Рагнер Ольссон, — представился здоровяк. Он угрюмо разглядывал Ринарка, то ли усматривая в жестком выражении лица Всевидца нечто непривычное, то ли считая Ринарка соперником в борьбе за лидерство.

— Ринарк, — отрекомендовался экс-губернатор. — А это мои друзья. — Их он представлять не стал.

— Что ж, мистер Ринарк, вам достаточно знать только одно. Не пытайтесь ничего здесь менять. Нам нравится все как есть. Делайте в Энтропиуме что хотите, все, что вам в голову взбредет, только нам не мешайте.

Ринарк нахмурился. Не такого он ожидал приема. Ничто так не раздражало его организованное сознание, как эти вопиющие беспорядок и безответственность. Сам он всем существом был предан одному, одной цели.

— Вы управляете Энтропиумом? — спросил он.

— Да, с вашего позволения. Но я никем не помыкаю, пока этот кто-то держит при себе всякие идейки насчет радикального переустройства. Усвоили?

— Ладно, теперь послушайте меня, — сказал Ринарк. — Мне нужна информация, больше ничего. Не исключено, что вы сможете помочь.

Крепыш рассмеялся, смех сменился презрительной ухмылкой. Встал, подошел к Ринарку — с важным и все же, казалось, чуть удивленным видом, будто таких заявлений ему и слышать не приходилось.

— Какую еще информацию, уважаемый? Чего-чего, а космоса вокруг хватает, летите и ищите ее где-нибудь в другом месте. Я беспокойства не люблю. А собираетесь мутить воду — можете убираться с планеты, — он сардонически улыбнулся, — или особо не заживетесь. Сами выбирайте.

— Так что вы от нас тогда ждете? — взяв себя в руки, спокойно спросил Ринарк.

— Да делайте себе что хотите, только не беспокойте никого. А вы уже сейчас мне покоя не даете.

— И вас не интересует, почему мы оказались здесь? Вы ведь помогли нам разбить атаковавшую нас флотилию? Почему вы это сделали?

— Вы, как и все прочие, оказались здесь потому, что вам не нравилось там, откуда вы прилетели. Так? Мы отправили вам на помощь свои корабли, потому что, чем больше нас и чем больше у нас кораблей, тем меньше шансов у Трона — а это его корабли напали на вас — завоевать нас. Все просто.

— Я здесь, — нетерпеливо возразил Ринарк, — чтобы установить природу этой системы, движущие ею силы. Я не беглый преступник и не досужий турист. Возможно, от того, в чем мне удастся или не удастся здесь разобраться, зависит само будущее всего человечества. Это ясно?

Тут поднялся напарник Ольссона, интеллигентного вида человек с утомленным лицом. От него веяло усталостью и скукой.

— Я — Кляйн, и мне в свое время доводилось много чего исследовать. Мой друг, ничего вам о Призраке выяснить не удастся. Какой бы вы план ни придумали, с ним вы зайдете в тупик. Каждый новый обнаруженный факт будет противоречить чему-то уже вам известному.

— Тогда я выколочу истину из этой системы, мистер Кляйн, — загремел голос Ринарка.

Его компаньонам стало не по себе, правая рука Аскийоля покоилась на спусковой кнопке антинейтронного излучателя, они отдавали себе отчет в том, что находятся в численном преимуществе. Но заинтересованность их была не столь страстной, как у Ринарка, и они были не столь готовы идти на конфликт с хозяевами.

А Кляйн вдруг улыбнулся, словно ничего не случилось.

— Тут многие пробовали, и ни у кого не вышло. Слишком уж чужда эта концепция для нашего понимания, неужели не ясно? И дело вовсе не в вашей способности к логическому анализу или чему-нибудь еще. Разве не достаточно того, что здесь, в мультиверсуме, вы ушли от забот своего универсума, своей вселенной? Выбирайте удобное и безопасное прибежище и живите на здоровье. Вы можете чувствовать себя здесь совершенно спокойно — никто ничего от вас не ждет.

— Но вы не можете не знать ответов хоть на какие-то вопросы, они послужили бы нам ключом для всех остальных исследований.

— Гарри, — не вытерпел Ольссон, — да плюнь ты на этих бездельников в конце концов! Пусть делают, что им вздумается, лишь бы от нас наконец отстали! Пусть себе «исследуют», все равно ни до чего не докопаются!

— Извольте, — обратился Кляйн к Ринарку, пропустив мимо ушей слова коллеги, — но я немногое смогу вам сообщить. О чем бы вы хотели знать?

— Расскажите для начала, что вы сами узнали о Призраке в бытность на нем.

Кляйн задумчиво пожал плечами, вздохнул:

— На своей орбите нам случалось подбирать всех существующих разумных созданий. Обычно это беглецы, иногда — исследователи. Пометавшись немного, они поселяются на планетах, если здесь этот глагол применим, и этим вполне удовлетворяются. Оказавшись на планете, ее покинет разве что дурак.

— Почему это?

— Потому что, как ни дики эти планеты, окружающее их пространство еще более дико. Полет за пределы атмосферы любого сведет с ума. Почему никто не покидает планеты, как вы думаете? Это не относится только к обитателям Трона, но они и так достаточно безумны. Вам еще повезло, обычно они не так спокойны. Потому мы настолько и задержались с отправкой вам помощи — тут не слишком много желающих отправиться в пространство по первому зову. Да и над самой планетой условия обычно куда неприятней, чем на этот раз. Так что вам повезло, что вы вообще получили помощь.

— А в чем причина неприятностей?

— Никто не знает, но ближний космос, как правило, — это хаос. Что-то возникает и исчезает, время теряет смысл, рассудок не выдерживает...

— Но с момента нашего прибытия здесь в общем-то не слишком плохо.

— Конечно. Думаю, к этому Трон каким-то образом руку приложил. Похоже, они, уж не знаю как, могут немного влиять на то, что здесь происходит.

— Значит, у них должны быть какие-то знания о природе Призрака?

— Нет. Думаю, Трону просто повезло.

Кляйн с любопытством уставился на Ринарка.

— Так что конкретно вы хотели бы узнать — и почему?

— Это мое дело.

— Сами сказали, вами движут причины посерьезнее, чем простое любопытство. Расскажите о них, может, и я решу присоединиться. Не расскажете — и я утруждать себя не стану. Хотелось бы знать, к чему вы клоните.

— Да и нам бы пора это узнать, — дожимал Толфрин.

Экс-губернатор вздохнул.

— Что ж, ладно. Около двух лет назад я вступил в контакт с экипажем межгалактического корабля. Хотя он и прибыл из другой галактики, экипаж составляли гуманоиды, не слишком отличавшиеся от нас, — факт, поразительный сам по себе. Они понятия не имели с нашей истории, мы ничего не знали о них. Они приземлились на Голунде, богом забытой планетке, входившей в мою юрисдикцию. Я отправился на встречу с ними, мы выучили языки друг друга и разговорились. Они сообщили, например, что в их галактике они являются единственной разумной формой жизни.