Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики - Страница 22

— А что от нас требуется теперь?

— Исполнить свое предназначение.

Наступила долгая-долгая пауза.

Родоначальники источали симпатию и понимание, и тепло материнского чрева объяло обоих мужчин; время для них остановилось. Но Ринарк чувствовал: за этим скрывалась некая обжигающе суровая реальность. Что именно — его, Ринарка, забвение? Его смерть? Что-то подстерегало его в будущем. От него до поры скрывали нечто угрожающее.

— Вы правы, Ринарк, — сказали Родоначальники.

— Я не могу быть ни прав, ни неправ. Я понятия не имею о своей судьбе.

— Но вы, вероятно, чувствуете наше предвидение: истекает срок вашего физического существования; возможно, приходит конец и вашему сознательному существованию. Об этом трудно говорить. Вы сильны духом, Ринарк, могучий ваш дух слишком велик для сковывающей его плоти. Следует дать ему вырваться, пронизать весь мультиверсум!

— Быть по сему, — медленно проговорил Ринарк.

Аскийоль не мог ни понять слов Родоначальников, ни поверить в них. Его телесная оболочка — золотая, отсвечивающая красным, мерцала и вспыхивала, когда он обратился с вопросом:

— Ринарк, ты должен умереть?

— Нет! Нет!

Голос Ринарка ревел, как огненный смерч: он напутствовал друга.

— Когда меня не станет, ты должен повести нашу расу. Ты должен направить их навстречу судьбе или погибнуть вместе с ними. Ты понял?

— Я готов выполнить твое решение, но не понимаю его смысла. Новые знания ведут нас к безумию!

Холод в словах Родоначальников, как ледяной душ, утихомирил спорящих и привлек их внимание.

— Погодите, погодите! Еще на какое-то время вам придется сохранить свой физический облик и воспринимать мир так, как его воспринимает ваша раса. Ваши роли еще не сыграны. Теперь, когда вы постигли природу мультиверсума, вам не составит труда освоить и материальные средства эвакуации из вашей сжимающейся вселенной. Мы посвятим вас в устройство машины, способной искривлять континуум; она позволит вашему народу перебраться в другую, более безопасную галактику, где ему придется подвергнуться новым испытаниям. И этим наш план еще не ограничивается. Он предусматривает участие других представителей вашей расы, и, прежде чем вы выполните наше предначертание, вам предстоит встречаться и взаимодействовать с ними, укреплять их решимость. Эта часть миссии будет возложена на вас, Аскийоль.

— Сильнейший из нас — Ринарк, — смиренно отозвался Аскийоль.

— Поэтому дух Ринарка будет принесен в жертву, станет даром тому, кто останется из вас двоих. Такова необходимость.

— А как нам удастся убедить человечество, что исход в новую вселенную необходим? — мысленно спросил Ринарк.

— Мы сможем помочь. Мы внушим вашим соплеменникам веру в то, что скажете вы и Аскийоль. На это придется пойти — в качестве временной меры. Когда же вы покинете свою вселенную, наше вмешательство сведется к минимуму, и ваше спасение будет зависеть лишь от усилий отдельных личностей.

— Мы должны рассчитывать только на самих себя?. — справился Аскийоль.

— В сущности, да.

— А какой будет новая вселенная?

— Мы не знаем; по-видимому, ваше перемещение будет случайным прыжком в любую иную плоскость мультиверсума. Мы не можем гарантировать вам и дружеский прием. Есть силы, противостоящие выполнению нашей задачи, порочные умы, что стремятся предотвратить эволюцию вверенных нам созданий.

— Вверенных вам? — то, чем стало тело Аскийоля, засверкало и всколыхнулось.

— Вам, нам — неважно кому. Мы, Родоначальники, именуем себя Разумными Оптимистами, поскольку видим стимул — неважно какой — к существованию. Но в этой вселенной есть и пессимисты. Не в их силах уничтожить нас, но они стремятся навредить, поскольку сами навсегда оставили надежду разорвать узы, приковывающие их к полуреальному состоянию, в коем они обретаются. И в вашей популяции вселенской расы есть их тайные сторонники.

— Понимаю.

И с этим словом они обрели совершенство . Наконец-то они увидели подлинную вселенную — вселенную из мириад плоскостей, несчетного множества измерений, вселенную, где пустоты нет вообще — есть лишь теснящееся щедрое бытие, которое они, не ведая того, пересекали в своих экспедициях.

Ринарк собрал свою титаническую волю, в голосе его зазвучала требовательность:

— И напоследок: в нем наша цель? В чем наша конечная цель?

— Существовать, — последовал простой ответ. — Пока вы по-настоящему и знать не могли, что это значит. Существование, какой бы смысл в это слово ни вкладывать, есть начало и конец. Если нам суждено умереть, прежде чем вы будете готовы занять наше место, то умрет и все сотворенное. Умрет мультиверсум. Все затопит хаос, и с нашим уходом опустится покров неопределенности, бессмыслицы, случайности.

— Мы не желаем этого! — воскликнули в один голос Аскийоль и Ринарк.

— Мы тоже. Поэтому вы и здесь. А теперь — необходимая вам информация.

Казалось, чья-то заботливая рука охватила их сознания и вкладывала в них обстоятельный курс логики, пока они не стали детально разбираться в принципе, заложенном в конструкцию космических кораблей, способных путешествовать сквозь измерения.

Этот принцип во всей его сложности было бы практически невозможно сформулировать для привычного им пространства и времени, но сейчас, применительно к мультиверсуму в целом, такая логика казалась естественной. Они были уверены, что смогут передать соответствующую информацию своей расе.

— Вы удовлетворены? — спросили Родоначальники.

— Полностью, — ответил Ринарк. — Теперь мы должны срочно возвращаться в свою вселенную. Исход следует начать как можно быстрее.

— Прощайте, Ринарк. Вероятно, когда мы встретимся вновь, вы не будете помнить о нас. Прощайте, Аскийоль. Когда мы встретимся вновь, будем надеяться, вы преуспеете в своем деле.

— Будем надеяться, — убежденно ответил Аскийоль.

Они отступили и устремились сквозь мультиверсум к кораблю, который все еще лежал на Росе.

Путник замедлил шаг у полузасыпанной песком заправочной станции. Вот и последнее творение человеческих рук, а бесконечная серая дорога ведет все дальше.

На сутулой спине громоздился внушительных размеров бесформенный рюкзак, но путник шел легко, на удлиненном, дочерна загоревшем лице пряталась улыбка, волосы и борода развевались.

Каал Йенсен, насвистывая, свернул на северную дорогу. Уже много столетий население Земли не превышало нескольких тысяч человек, что вполне устраивало такого отшельника, как он. Каал в жизни не видел снов, и этот, первый, побудил его к действиям. Дорога исчезла, вся поверхность планеты дыбилась, кружилась, бушевала. Вдруг его осенило: следует повернуть на юг. Так он и сделал и на пути присоединился к сотням семей, движущихся в том же направлении.

Боссан Глинквист, Лорд Ориона, сидел в своем офисе — части гигантского металлического города, висящего в космосе неподалеку от Центра галактики. Он достал дело Дреннера Макнира, стал перелистывать и в который раз подумал, так ли для несения его, Глинквиста, обязанностей Арбитра в Совете Лордов Галактики необходимо проводить треть сознательной жизни в столь неестественных природных условиях. Дело Макнира было трудным, оно требовало от Глинквиста полной сосредоточенности и непредвзятости. Возбудивший его человек предъявил Совету иск о нарушении закона, обвиняя Совет в ущемлении интересов небольшой группы торговцев. Из-за изменения тарифного соглашения между планетами Лэнринг и Бэйлсорн системы Клайв торговцы лишились возможности зарабатывать на жизнь и в настоящее время существовали на пожертвования граждан в одном из удаленных внешних миров. Дело серьезное. Глинквист задумчиво поднял глаза, нахмурился — и вдруг испытал мощнейшую галлюцинацию.

А чуть спустя он уже отдавал приказ, чтобы город снялся — приказ сам по себе беспрецедентный — и был направлен в систему Кассим.