Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики - Страница 18

— В таком случае мне остается откланяться, — печально сказал Наро Нуис.

Ринарк прощался со смешанным чувством. Он был благодарен шаарнцу за помощь, но не мог забыть: этот приятный народ близок к проведению эксперимента, который в случае удачи поколеблет все надежды узнать о Призраке то, что позволило бы ему, Ринарку, вернуться в свою Вселенную и спасти человечество...

Отбросив эти мысли, он уселся в капитанское кресло. Аскийоль суетился у пульта управления огнем.

Вдруг защитным купол города замерцал, вспыхнул оранжевым светом и, словно вскипев, открылся над ними. Палец Ринарка вдавил кнопку пуска, корабль задрожал, взвыл и взлетел.

Они пролетели сквозь отверстие в куполе и с воем помчались сквозь тучи навстречу безумию пространства Призрака.

Корабли Трона сразу же засекли их и открыли огонь.

На этот раз Аскийоль не ждал приказов Ринарка и ударил по тронцам из всех орудий.

Корабли Трона бросились врассыпную от палящего холода антинейтронного потока, который вновь и вновь посылал в пространство исступленный Аскийоль и который, как подсказывали тронцам их приборы, означал одно — уничтожение. Но все равно нескольким кораблям, оказавшимся на миг на излете смертоносного потока, пришлось за это поплатиться. У антинейтронов нет электрического заряда, и их не остановить никакими энергетическими экранами.

Аскийоль удовлетворенно представил, как тронцы зализывают раны.

Он надеялся, что первая перестрелка достаточно напугает атакующих и Ринарку хватит времени, чтобы улететь без повреждений. Но преимуществом тронцев была возможность маневрирования в пространстве Призрака. А Ринарк, скрежеща зубами, накапливал энергию и бросал ее во вздымающуюся круговерть , какой представлялась его сознанию эта область космоса. Ринарку казалось, будто он управляет лодчонкой в обезумевшем штормовом море...

Вот только это море бушевало в его сознании.

Корабль покачнулся и притормозил.

— Кончай нежничать, Аскийоль! — взревел, что с ним случалось не часто, Ринарк. — Выдай им что положено!

Аскийоль вцепился мертвой хваткой в гашетку антинейтронной пушки. Не глядя, он прибавил плотность потока до максимальной и бросил его в пространство. Тот сектор экрана, где находились пораженные им цели, озарился фантасмагорическим зеленым сиянием.

Ринарк закрыл глаза и сосредоточился на пилотировании. Столь масштабная гибель атомных структур доставляла космовидцу не самые приятные ощущения.

После этого корабли Трона отступили, и в кабине Ринарка воцарилось молчание.

Через несколько часов полета Ринарк предпринял короткое ментальное обследование. Он обнаружил что и ожидал: шаарнцы приступили к своему эксперименту. Судя по тому, что он чувствовал, у планеты Трон кипело жестокое сражение, а между планетой и солнцем возводили внушительных размеров установку.

Он продолжал зондирование. Сейчас шаарнцам не из-за чего было беспокоиться, но это ненадолго. В часе лета собирался большой флот, который вскоре, без сомнения, вовсю постарается, чтобы труды шаарнцев пропали даром. При всем дружелюбии, проявленном теми к Ринарку, он едва не пожалел, что Аскийоль уничтожил часть тронского флота.

Ринарк чувствовал: ждать осталось недолго, скоро он сможет воссоздать из всех этих отдельных сведений цельную картину мультиверсума. Было еще кое-что, о чем следовало бы знать и что, он чувствовал, скоро узнает — если останется в живых.

И снова на их разум обрушился хаос континуума Призрака, но на этот раз безумие энергий уже не так подавляло их.

Впрочем, Ринарку по-прежнему приходилось бороться, чтобы удержать корабль на курсе в бурных и непредсказуемых потоках времени и пространства, чтобы заставить его скользить поверх них, как камешек по воде, чтобы через мириады разных времен, через тысячи миллионов пространственных завихрений привести его в конце концов на Экиверш..

Едва лишь они сели на этой мирной планете с богатой кислородом атмосферой, как едва ощутимые, тончайшие шелковинки зондирующей мысли коснулись их.

В ответ на деликатное зондирование Ринарк и Аскийоль сообщили, что хотят вступить в контакт с обитателями Экиверша, как им и предлагали шаарнцы. Они остались в корабле, с удовольствием разглядывая светло-зеленые, богатые хлорофиллом растения, не так уж отличающиеся от земных.

Наконец у корабля появилось нечто напоминающее на первый взгляд вздымающуюся массу полупрозрачного желе. Ринарк нахмурился, зрелище это вызывало у него отвращение, а Аскийоль сказал:

— «Тухлая слизь». Помнишь, я тебе рассказывал о занятной легенде, бытующей в Энтропиуме? Вот они, — метазоа, — ну и ну!

И в голове Аскийоля зазвучал смиренный голос: «Мы глубоко сожалеем, что наш физический облик вряд ли является привлекательным. Возможно, более приемлемой покажется такая форма».

Вся масса вскинулась вверх и медленно трансформировалась в фигуру гигантского мужчины, фигуру, составленную сотнями желеобразных метазоа.

Ринарк так и не решил, какое из воплощений менее омерзительно, он попросту выбросил эти мысли из сознания и сказал:

— Мы прибыли, чтобы обсудить с вами вопросы, которые представляются нам и нашей расе важными с философской и практической точек зрения. Можно нам выйти из корабля? Хорошо бы снова вдохнуть настоящий воздух.

— Вряд ли в этом есть смысл: хотя мы, как и вы, поглощаем кислород, выдыхаемые нами газы окажутся неприятными для вашего обоняния, — извинился в ответ составленный из метазоа гигант.

— «Тухлая слизь», — сказал Ринарк Аскийолю, — вот чем объясняется их прозвище.

— Нам говорили, что вы обладаете коллективной памятью и поэтому фактически бессмертны, — мысленно передал для начала Ринарк клейкому гиганту.

— Это верно. Наш громадный опыт, как вы, возможно, знаете, еще в начале существования нашей расы был с необходимостью засвидетельствован Танцем Галактик.

— Простите, но это для меня слишком сложно, — сказал Ринарк. — Не могли бы вы объяснить, что имеете в виду?

— Полагают, — разъяснили метазоа, — что те, коих мы нарекли Обреченным Народом, истаяли в дальней галактике родоначальной нашей вселенной, и галактика та, познав великую смуту, вновь обрела покой в готовности к Великим Переменам, долженствующим быть провозвестниками нового цикла долгого ее века. Мы вкупе с иными наблюдателями соседствующих галактик зрели переход ее, подобный зверю дымящему, зрели извивы и корчи ее. Как бы высыпаны были солнца и планеты ее, встали назначенным строем окрест Центра и снаружи Границы, изменив порядок свой в приуготовлении.

И был явлен Танец Звезд, дабы извести всех зривших его, кроме праведнейших, ибо означало расположение звезд: две истины порождают третью ; так что понеже перестраивалась галактика к обновленному циклу в собственном своем Времени и Пространстве, очищала она сестры-галактики от ничтожных духом и подлых мыслями.

И еще миллионы лет разгорался Танец Галактик, упорядочивая сотворенное, и созерцание сего было как ничто иное отрадно разумным тварям, изрядно приумножая чувственный наш опыт, равно как и споспешествуя обретению философии нашей. Но не утруждайте себя просьбами о подробнейшем разъяснении сего, ибо не владеем мы глаголом, могущим поведать, что суть зрелище галактического танца.

В означенное время по свершении Танца Центр обрел кружение, приуготовляя расположение небесных тел к новому Циклу. Неспешно, начиная от Центра и дальше, к Границе, снова закружились планеты по путям, коим от века суждено было оставаться незыблемыми.

Таким было начало, а затем, по прошествии времени, обитатели галактики стали выковывать дивную ее историю.

Доколе не пришли те, нетерпимые к философским заключениям, кои мы извлекли из природы мультиверсума, и не приступили к истреблению нашей древней расы. Лишь немногим из нас довелось бежать сюда, ибо мы не приемлем не только насилия, но даже мысли о таковом...