«Багдад - Лондон: Совершенно секретно» (СИ) - Страница 24

Авроры удалились тихо, как в церкви, только с улицы были слышны хлопки аппараций.

Гарри упал на кресло в маленькой гостиной. Если не прийти в себя, от Серткиса мало что останется. Профессор Дамблдор научил Гарри многому, но среди самых важных понятий было доверие. Доверие, явившееся самым сильным даром человеку и, в то же время, самой большой ответственностью, возлагаемой на него. Дамблдор никогда не говорил «доверяй каждому», но он неоднократно замечал, что доверие помогло исправить свои ошибки не одному человеку.

И все же, уже будучи взрослым и покусанным жизнью, Гарри ошибся с доверием. Может, натура альфы, не склонная приписывать омеге преступления без почвы ревности, сделала эту ошибку. Неважно, какая его часть решала, ответственность - на нем. И - на Малфое.

Это самое паршивое.

Поттер закрыл лицо руками и устало потер глаза, физически ощущая в теле напряжение. Он не знал, что будет, как найти, а главное, как жить, если Малфой окажется в Азкабане. Как всегда жил? Улыбаться корреспондентам, давать интервью, ловить преступников и смотреть в глаза своему отражению в зеркале? В бесстыжие эгоистичные безвольные глаза?

Не получится. Разум слабо возражал, но что-то внутри знало - нет, не выйдет. Этому второму Герой доверял больше, чем разуму.

Кто мог зайти сюда и взять остатки воспоминаний? У кого был сюда доступ? Друг? Девушка? Любовник? И если не кто-то из них, то почему, как вышло, что он решил применить легилименцию? Не каждый день ты говоришь Легилименс, чтобы ощутить груз чужой жизни, даже какие-то секунды. Мы думаем о себе намного больше, так уж вышло.

Ответ был где-то, и Гарри казалось, что зеленые склянки звенят его, хоть и недостаточно отчетливо. Он близок, где-то очень близок, в словах цыпленка-Бердс, в этой квартире с неожиданными маггловскими гаджетами, в пустых из-за стертой памяти глазах Серткиса.

Он тяжело встал. Ему не восемнадцать, он не беззаботный стажер, которого дома ждет любящая альфа, готовая взять ответственность на себя. Двадцать восемь лет ощутимо легли на плечи, напомнив о форме Главного Аврора и пустой постели, о том, что вечерние беседы он ведет с портретом давно умершей женщины, а остроухий Бэтмэн уже пару недель как обитает большей частью у Уизли, потому что запереть в затхлом доме живое существо Гарри просто не смог. Заныло где-то внутри, напоминая о том, что Герой все еще ждет, когда дома его будет встречать не только датский дог с белой манишкой, не просто говорящий портрет, не ворчание Кричера, а кто-то еще. Кто-то - и что-то.

Серткис смотрел уже много иначе: без испуга, обреченно. Конечно, ведь страх его и спас, не дав вспомнить о том, что в аптечке лежит билет в тюрьму, заставлял думать лишь о своей шкуре. Но тяжелая походка Главного Аврора, узнаваемая от шага до шага, и столь же тяжелый взгляд говорили достаточно ясно.

Гарри сел напротив него, и зеленые глаза смотрели тускло, без эмоций, с одной лишь усталостью да долей презрения, что и за эмоцию-то не посчитаешь. Так смотрят на опустившегося пьянчугу, который отталкивает руку помощи, потому что где-то в глубине души ему нравится вызывать жалость. Не выдержав этот взгляд, Серткис прикрыл глаза.

- Я ошибся в тебе, - гильотиной упали слова, - Я доверился тебе, попросил о помощи. И ты согласился, зная, что уже не оправдал доверия. Второго шанса не будет, Джим. Говорят, что зеленый - цвет надежды, но не когда у него запах пижмы.

Он помолчал, не замечая, что по красивому лицу Серткиса текут слезы.

- Сейчас будет больно. А потом ты назовешь всех, кто покупал у тебя эту дрянь. Когда ты закончишь, твоим новым домом станет Латчмер-хауз-М*.

Главный Аврор поднялся и распорядился подать два свитка и перо.

- Напиши Энни сейчас, потом не сможешь.

Всхлипывая, трясущейся рукой Серткис вывел несколько строчек.

Из камеры около сорока минут доносились всхлипы, визги и вопли. Джайн и Олсопп угрюмо ждали, пока Эрни выпишет им официальное направление на углубленный курс о зельях, запрещенных к применению не в условиях больницы, обычно именуемый ЗЗП. Террористы через три камеры невольно ежились, вспоминая каждый свой допрос.

Когда Главный Аврор, наконец, вышел, мокрый и похожий на каменное изваяние, ему никто не сказал ни слова. Глядя в выпрямленную до предела спину, отдел молчал со стыдом. Здесь слова «неоправданное доверие» весили как тонна скалы над головой.

Таковы были любовь и уважение к Главному Аврору, Герою, Гарри Джеймсу Поттеру.

Гарри сжимал в руках записку с острым почерком Малфоя и боролся с собой. Он был виноват и до сих пор не избавил Драко от нависшей угрозы Азкабана. Но им обоим это было нужно.

Огонь пожирал скупое «Жду вечером», а Поттер шагал по гравиевой дорожке к дверям Малфой мэнора, отчаянно надеясь на незаслуженную нежность.

Латчмер-хауз* - бывшая мужская тюрьма категории D, самой «легкой». На сегодняшний день закрыта. Буква М поставлена мной в качестве намека на то, что закрыта лишь маггловская часть, и, чтобы различать их, после названия ставилась М - «Magic».

========== Истина в зле ==========

Утро захлестнуло Гарри холодной удавкой ощутимой вины. Снов не было, и на том спасибо, но бледная широкая спина под одеялом казалась как никогда беззащитной. Поттер зажмурился и уткнулся носом в пушистые белые волосы, прижимаясь к ним щекой и губами.

Малфой силен, он - расчетливый, волевой глава ОВС. Он защищен стенами родового поместья, и путь в его сердце давно укрылся снегом. И все же вот он, тихо спит, прикрыв нос рукой, так похоже на Бэтмана, спит, домашний и доверчивый, мягкий и пахнущий свежестью. Не просто омегой, не просто мужчиной - чем-то родным, своим, нужным.

Если Гарри не найдет шантажиста, этого больше не будет. Найти порожденное чудовище, жаждущее справедливости - единственный шанс… на что? Не был ли Гарри когда-то сам таким? Человеком, готовым идти до конца ради чистой справедливости, подобно идейному крестоносцу, подобно тому, кто сжигал ведьм и волшебников на кострах. То ли с возрастом понятие о справедливости изменилось, то ли она перестала быть важна… Жажда ее - удел максималистов и сумасшедших.

Кем из них был шантажист? Почему так яростно требовал ее? Не потому ли, что силился через нее обрести вновь того, кого больше не вернешь?

Драко во сне пошевелился, тихо вздохнул и, вряд ли осознавая, что делает, плотнее прижался к Гарри. Запах весенней свежести из окна оставлял на сердце Гарри щемящие следы прикосновений, пускал стаи мурашек по голым плечам Малфоя. Поттер невесомо прикрыл плечи Драко одеялом. Семь шестнадцать.

А в голове тикали неслышные бесстрастные часы.

Не выдержав их давящего тиканья, Гарри предельно аккуратно поднялся, практически соскользнув с кровати, и попятился к двери, призвав одежду.

- Приготовь ему этот мерзкий чай, пожалуйста, - попросил он эльфа, смотрящего на него странно восхищенным взглядом больших белесых глаз, - Передай, что я в Аврорате.

Эльф с готовностью тряхнул ушами, и Гарри пожалел, что не помнит, как его зовут. То ли Твигги, то ли Снистер, то ли Вирренс…

- Как тебя звать? - обратился он к нему.

- Вирренс, сэр, - пискнул тот.

- Спасибо, Вирренс, - Гарри улыбнулся, потрепал эльфа по очаровательным ушкам, вызвав недоуменное моргание, и рассмеялся.

Он любил этот дом. Он поддался очарованию тишины Малфой мэнора. Он наплевал на то, что ему здесь были бы не рады, ни один из тех, кто изображен на портретах в галерее не назвал бы его даже другом. Если все будет хорошо… Поттер в последний раз оглянулся на поместье, решив прогуляться до границы купола. Если все наладится, он вернет жизнь в этот дом. А Драко поможет ему возродить дом Блэков.

В Аврорате были только дежурные у камер. В них все еще сидели четыре террориста. Драко пока не проводил допросы. Если сведения попадут в прессу, их или убьют, заставив выдать на народный суд, либо американцы сами откажутся от них, чтобы не замарать репутацию. Тогда смерть девятерых офицеров станет напрасной.