Бабочки (СИ) - Страница 33

— Ты справишься. Ты король, это больше, чем титул. Это то, кем ты являешься, Джек.

— Я Джек Бенджамин, майор, боевой офицер, командир подразделения, разведчик, а ещё, говорят, раздолбай, пьяница, повеса и бабник, — улыбнулся он, расстёгивая пуговицы тонкой белой рубашки, оглядел свои покои. — Представляете, я ведь тут почти никогда не спал, обычно уходил на диван в кабинете.

— Я погрею тебе спину. — Брок погладил его по плечам, снял рубашку и поцеловал в шею.

— А я просто погрею. — Баки подошел к Джеку вплотную.

— Не надо просто греть, — облизнулся тот. — Я так долго вас нормально не касался, слишком соскучился, чтобы спать.

Подался вперёд, вжимаясь в широкую грудь Баки, провёл ладонями по плечам, застонал протяжно, умоляюще.

Брок поцеловал Джека в шею и тут же прикусил, оставляя засос ниже линии воротника. Баки прижался губами к губам, притёрся грудью и пахом. Они стиснули Джека между своими телами , как начинку в сэндвиче, и совершенно не собирались выпускать.

Джек стонал, гладил Баки, ластился к нему, сжимая ладонями ягодицы, нетерпеливо дергая ворот его рубашки. Пальцы отказывались слушаться, маленькие пуговки не поддавались. Мотнув головой, Джек постарался перевести дыхание, хоть его и вело от одного запаха, жара тел своих любовников, ощутимого даже через одежду, но так хотелось притереться кожей к коже напрямую, коснуться губами, ощутить дрожь и желание.

Со стоном отстранившись, Баки быстро разделся и снова обнял Джека, кивнув Броку. Тот тоже освободился от одежды и прижался стоящим членом к заднице Джека.

— Ты всё ещё одет, — низко и возбуждённо сказал он Джеку в самое ухо. — Как нехорошо с твоей стороны.

И Брок принялся расстёгивать на Джеке брюки.

Когда горячие ладони Брока прошлись по его бёдрам, освобождая от последней одежды, Джек отчаянно всхлипнул и осел на пол к ногам Баки, ласково коснулся губами алой, блестящей от смазки головки, лизнул самым кончиком языка, зажмурился, наслаждаясь терпким вкусом, и вобрал её в рот, сжав член Баки у основания. Его пальцы едва сходились на толстом, перевитом крупными венами стволе. Джек сосал, облизывал, брал за щёку, стараясь заглотить, гладил ладонями, перебирая тяжёлые яйца. Оглянувшись на Брока, потянулся к нему, точно так же проходясь губами по налитому желанием стволу. Если бы он мог, то взял бы в рот оба, ласкал бы губами, языком, смешивая вкусы и ощущения, но он мог только отсасывать одному и дрочить в это время другому.

— Жадный, — хрипло выдавил Брок. — Давайте в постель, ненавижу ебаться на ковре.

— Да, — выдохнул Баки. — Джек, выеби меня сегодня, — попросил он. — Весь день об этом думал.

Они вместе затащили Джека на королевских размеров кровать. Баки немедленно встал на четвереньки, подставляясь, а Брок, добыв откуда-то смазку, принялся напоказ растягивать его — для Джека.

Джека повело, размазало от этого зрелища; усевшись напротив, он сгрёб в кулак яйца, сжал их, чтобы не кончить только от того, как длинные мозолистые пальцы Брока растягивают мышцы входа, оглаживают нежные стенки.

Закусив собственную ладонь, Джек задрожал всем телом, не выдержав, подался вперёд, вылизывая крепкие ягодицы, прикусывая молочно-белую, будто бы не знавшую никогда солнца, кожу, расцвечивая собственническими метками, но при этом не сводя горящего желанием взгляда с Брока, периодически касаясь его члена. Не мог он не касаться, не мог не тянуться, оставаться в стороне хоть от одного из возлюбленных, ощущая практически болезненную нехватку чего-то очень важного.

— Как же я вас хочу, — выстонал Джек, пробравшись двумя пальцами в растянутую дырку Баки, стоило Броку на секунду убрать свою руку.

— Выеби меня, Джек! — взмолился Баки, прогибаясь.

Брок тем временем устроился так, чтобы Баки мог ему отсосать, и притянул лохматую голову к своему смуглому члену. Баки послушно наклонился, лизнул головку, приласкал уздечку кончиком языка.

Коснувшись губами крестца, Джек выпрямился, глянул на Баки, на его пошло-розовые губы, растянутые вокруг члена Брока. Застонал, приставил сочащуюся смазкой головку к раскрытому входу Баки и вошёл одним движением, замер, прижавшись к его заднице, боясь двинуться, так было сладко и горячо. Баки был невероятно тесный, тугой, будто бы не ебался с Броком чуть ли не каждую ночь. Нежные стеночки пульсировали вокруг члена Джека, сжимались.

— Господи боже, как хорошо, — на одном дыхании заскулил Джек, сжав пальцами бёдра Баки, своего Баки. Вышел почти полностью и вбился во влажную тесноту, срываясь, теряя голову. Ему хотелось бы быть с Баки нежным, ласковым, но сознание выключилось с оглушительным щелчком, оставляя лишь голые инстинкты, желание завладеть, пометить.

Баки сжимал Джека в себе, подавался назад, насаживаясь на его член, и тут же устремлялся вперёд, вбирая в рот член Брока. Он принадлежал им двоим, а они принадлежали ему, и это было хорошо до искр из глаз.

Брок подавал бёдрами вверх, вбиваясь в жаркий рот Баки, но глядел при этом в шальные, бешеные от желания глаза Джека, представляя, как позже возьмет его, как Джек для него раскроется и подставится.

Сорвавшись на бешеный рваный ритм, Джек замер, войдя особенно глубоко, крупно вздрогнул и заскулил, кончая, наполняя Баки своей спермой, чувствуя, как прогибается Баки, ловя отголоски его наслаждения, слыша стон Брока, ловя его голодный взгляд. Слишком долго он был без них, слишком изголодался, чтобы насытиться одним разом.

Сев на пятки, Джек вновь потянулся к заднице Баки, развёл ладонями ягодицы и припал губами к припухшему входу, вылизывая, глубоко забираясь языком, слизывая собственную сперму.

Баки тихо стонал и вздрагивал от его прикосновений, и в какой-то момент заурчал, взяв Брока до горла. Тот тихо вскрикнул и кончил — Брок вообще был довольно сдержанным и негромким в постели.

Баки проглотил всё до капли и вылизал Брока. Сам он всё ещё не кончил, и его член истекал предъэякулятом.

Повалив Баки на спину, Джек устроился сверху, распластался, зажав их члены, потянулся к губам, ласково лизнул шею, сжал губами горошину левого соска, перекатывая правый в пальцах, задрожал, услышав рваный всхлип, вскинул на Баки больной, совершенно поплывший взгляд, и сполз ниже. Вылизав впадину пупка, вновь сконцентрировался на члене возлюбленного, обхватив его двумя руками. Хитро глянул на Брока, повёл бёдрами, как бы приглашая, прогнулся в спине. Джеку было мало, иссушающее мало их обоих. Он хотел их постоянно, где бы ни находился, мыслями уплывая в жаркое слепящее марево удовольствия.

— Ты меня переоцениваешь, — выдавил Брок, устраиваясь позади Джека и начиная его вылизывать и ласкать пальцами. — Мне не восемнадцать.

Впрочем, «не восемнадцать» ему было совсем недолго. Помешательство друг на друге у них у всех было совершенно взаимным.

Брок целовал Джека везде, где только можно, и растягивал двумя пальцами, массируя простату. То, как Джек их хотел, заводило до безумия. Иногда Броку казалось, что, если бы не дела, они вообще бы не вылезали из койки — только в сортир и поесть.

Баки перебирал волосы Джека, пока тот отсасывал ему, гладил растянутые вокруг члена яркие губы и изо всех сил старался не двигаться, но получалось плохо. У него напрягался живот и дрожали бедра. У Джека был такой жадный, горячий, влажный рот, такой умелый язык…

Брок подрочил себе, добавил смазки и толкнулся в Джека, медленно входя до самого основания. Тесный, всегда такой тесный, как в первый раз.

Джек сипло, давясь воздухом, застонал, прижался грудью к постели между ног Баки, прогнулся в пояснице насколько мог сильно, подался вперёд, забирая член Баки до самой глотки, и тут же дёрнулся назад, насаживаясь на Брока.

Всё плыло перед глазами, Джека бросало то в жар, то в холод, то размазывало, растирало в слепящую звёздную пыль, то заново слепляло, закаляя, наполняя силой. Они трахали его, любили, заполняли собой. И Джек любил их обоих, разных, странных, самых важных, нужных, единственных, совершенно не понимая, как мог жить, существовать отдельно. Любил настолько сильно, настолько всеобъемлюще, что впору было испугаться, но Джек был счастлив, впервые за всю жизнь совершенно и полностью счастлив, наполнен до краёв этим новым для себя чувством.