Бабочки (СИ) - Страница 32

— Брок… Баки, — позвал он, прислушиваясь к тишине.

Баки выглянул из кухни с ножом в руках.

— Ты проснулся, — обрадовался он. — Я готовлю ужин, а Брок повез Люсинду домой. Она мне нравится. Красивая и умная, и все понимает.

Джек подошёл, обнял его со спины, устроив голову на плече Баки. Он ещё не до конца проснулся, его знобило, и вообще хотелось затащить любовника в постель, притянуть к себе, обнять, как плюшевого жирафа, и провалиться дальше в сон.

— Я долго её искал, — мурлыкнул Джек в его ухо, провёл носом по шее. — Но думал, что будет сложнее. Баки, завтра вам с Броком нужно будет принести присягу мне как новому королю, церемонию коронации будут показывать на всю страну.

— Значит, принесём. — Баки ссыпал нарезанное кубиками мясо в глубокую сковороду, обернулся и обнял Джека. — Тебя это беспокоит? Мы не скрываемся, если что, в Гильбоа нас продали практически официально.

— Любовь моя, меня беспокоит всё, что связано с вашей безопасностью и с вами в целом, — ответил Джек в губы Баки, поцеловал, оттягивая зубами нижнюю.

Поцелуи с Баки были отдельным видом извращённого удовольствия. Джек мог часами стоять вот так, вылизывая эти губы, наполняясь его дыханием, и ничего не замечать вокруг.

Через некоторое время раскрасневшийся, с сияющими глазами, Баки оторвался от Джека, чтобы помешать мясо и добавить соус.

— С нами всё будет в порядке, — пообещал он. — Вот увидишь. Давай я приготовлю ужин и накормлю тебя. Да и Брок скоро вернётся. Завтра будет тяжёлый день, тебе, наверное, придётся переехать во дворец насовсем.

— Перетрясём этот клоповник. Роза, скорее всего, переберётся жить в «Виноградники», а Томасина была верна только отцу, я не оставлю её во дворце. Захочет — дам хорошие рекомендации или отправлю вместе с матерью, нет — просто уволю. Мне всё равно, где жить, лишь бы рядом с вами, — ответил Джек, расставляя приборы.

Он нисколько не кривил душой. Сегодня, в тот момент, когда он стоял и смотрел в мёртвые глаза отца, Джек понял очень простую истину:счастье не в короне и королевстве, не в бабочках, не в деньгах или власти. Счастье в людях, которые тебя окружают. Его людьми были Брок и Баки. И сорвись они с места —поехал бы с ними хоть на край света, в Сибирь, в космос, куда угодно, оставив за спиной всё. Потому что нет ничего важнее тех, кого настолько взаимно любишь.

========== 19. ==========

Советник Хансен стоял у трона, рядом ассистент держал в подрагивающих руках красную бархатную подушку, на которой лежала корона — несимметричный венец из металлических листьев.

Дверь тронного зала распахнулась. Все поднялись, приветствуя будущего короля. Сейчас Джонатан Бенджамин принесет присягу своей стране и будет коронован. Настала новая эпоха. Король умер — да здравствует король!

Джек шёл по красной ковровой дорожке, гордо расправив плечи. Он чувствовал десятки направленных на него взглядов, сканирующих, старающихся пробраться к нему под кожу в надежде понять, что принесёт его правление всему королевству и конкретно им. Слышал шепотки, стук сердец, слышал едва различимое шуршание крыльев бабочек. Этот трон, корона, королевство, все эти люди, окружившие его сейчас плотной стеной, были не наградой, а результатом упорного титанического труда, нежелания сдаваться, прогибаться под отца.

Приблизившись к советнику, Джек опустился на одно колено, вскинув голову, глянул в лицо вздрогнувшего Хансена и едва заметно улыбнулся. Он знал о слухах, постоянно окружавших его персону, знал, что никто из советников и министров не ожидал увидеть на ступенях к трону принца, лучшим другом которого была бутылка, и от этого хотелось рассмеяться — что не ожидали?

Корона опустилась на голову нового короля, слова клятвы громыхнули, разносясь по всей стране. Джек выпрямился, окинул взглядом столпившихся у трона.

И завертелось.

Подходили люди один за одним, так же преклоняли колени, приносили клятву —кто искренне, надеясь на какие-то изменения, кто отводя взгляд или вздрагивая, встречаясь глазами с монархом, уже понимая, что именно его ждут очень большие перемены. Первыми шли Брок и Баки, пусть и под вымышленными именами, дальнейшую череду лиц Джек почти не запомнил: отец наплодил слишком много советников и прочих министров, и с этим следовало бы разобраться в первую очередь.

Принеся присягу, Брок и Баки встали за плечами своего короля безмолвным предупреждением и угрозой. Казалось бы, они не сделали ничего особенного ни в это, ни в прежнее правление, но их боялись, на них смотрели со страхом и заискивающе. Министр путей сообщения даже попытался кому-то из них подмигнуть.

Впрочем, Брок знал, какие за слухи ходят о личных телохранителях вчерашнего принца, а сегодняшнего короля. Мордовороты, головорезы, устраняют любую угрозу Джонатану Бенджамину так, что не остается следов. Убедили принца-алкоголика бросить пить, взяться за ум и жениться. Вертят им как хотят, а он посылает их прикончить всякого, кто косо посмотрит в его сторону.

Даже странно. Пока для Джека Баки убил всего одного человека — Катарину Гент. И то никто не связал это убийство с Джеком, даже убийством не посчитали. Была пьяна, села за руль, слетела с моста, утонула.

Впрочем, Брок давно знал, что люди любят бояться и боятся зачастую вовсе не тех, кого надо. Баки всё так же оставался винтовкой Джека, Брок все так же был всего лишь пальцем, нажимающим на курок, и только Джек определял цели. Ну, а тот факт, что убийство Сайласа оплатил Уильям Кросс, Броку и Баки только на руку. В Гильбоа никто, кроме Джека, ничего не знал о них. И не узнает никогда. Потому что свои тайны — в этом Брок давно убедился — Джек хранил, как дракон сокровища.

Когда официальная часть была закончена, фотовспышки отсверкали, журналисты разошлись, разнося весть о новом короле, пришло время обязательного банкета. Советники с семьями, министры, высокопоставленные военные чины, разбившись на группки, жались к стенам, оглядываясь на всё ещё висящий на самом видном месте портрет Сайласа. Кто-то привычно льстиво улыбался, вжимая голову в плечи, кто-то злорадно скалился, едва сдерживая желание подойти и плюнуть. Джек думал, что ему будет неуютно под тяжёлым взглядом бывшего короля, захочется сбежать, укрыться или попросту сорвать портрет со стены. Но впервые за многие годы, находясь в этом зале, он понимал, что это просто холст, масло и ничего больше, что этого человека больше нет, он остался в истории королевства как благодетелем, завоевателем, так и тираном, которым так боялся стать.

Джек остановился около портрета, поднял бокал.

— За нового короля и новое королевство, отец.

— За нового короля! — подхватила Мишель.

— За нового короля…

***

Поздно вечером Брок и Баки сопроводили усталого короля в его покои. Его старые покои — апартаменты наследника. Джек не спешил выгонять мать из привычной ей спальни. Потерпит до свадьбы.

— Ну вот, — сказал Баки, целуя Джеку руки. — Ты теперь король. И никто над тобой не властен.

— Кроме страны и короны, — уточнил Брок. — Та еще каторга. Но хоть без Сайласа над головой.

Он подошёл к Джеку со спины и обнял, согревая.

— Вымотался? — спросил он.

Откинув голову назад, на плечо Брока, Джек наконец-то свободно вздохнул и рассмеялся.

— Знаешь, нет, такая лёгкость во всём теле, будто с плеч скинул груз, который тащу уже много-много лет. Сколько сделано, а сколько ещё предстоит! — Джек зажмурился, выдохнул. — Это ведь только начало. Сейчас Совет очухается, и начнут тягать во все стороны, стараясь сохранить привычное место, доказать полезность. Разогнать бы их всех, но нельзя, по одному менять придётся, а некого поставить.

Джек отстранился, потянул галстук, развязывая опостылевший за день узел, скинул пиджак, покрутил головой, разминая шею.

— Я всегда мечтал занять это место, мечтал заполучить корону, а сейчас не понимаю, зачем оно мне надо, — признался Джек. — Тогда хотел отцу что-то доказать и вдруг понял — никому ничего не надо доказывать. Это немного пугает — не знаешь, куда двигаться, а все только и ждут, когда оступлюсь, чтобы потоптаться на могиле Сайласа за то, что не научил, не направил сына, и он не справляется.