Бабочка из Поднебесной - Страница 4

– Не может быть… – проговорила ошеломленная девочка.

– Да! Я и сам не поверил бы, если бы кто рассказал! – воскликнул Глеб. – На питерских улицах не встречаемся, а тут… нате вам…

Подошедшему к ним отцу Ника сказала:

– Папа, познакомься! Это мой одноклассник, Глеб Долинский! Такая удивительная встреча!

Улыбающийся Николай Иванович представился, пожал руку однокласснику дочери и спросил:

– Ты тут, конечно же, с родителями?

– Да! Они уже ушли в ресторан, а я… задержался, в общем…

– А вы давно в Китае?

– Шестой день.

– А надолго приехали?

– На десять дней! А вы?

– А мы только на неделю…

– Это ничего! Тут столько экзотики, что я уже за эти шесть дней дико устал от смены впечатлений! Так что, думаю, вам недели вполне хватит!

– Ну… а в общем и целом тебе здесь как? Нравится?

– А то!

– Тогда, бывалый турист, показывай нам, куда идти на завтрак!

По пути в ресторан Николай Иванович продолжал задавать Глебу вопросы по организации отдыха в отеле, но Ника плохо слушала как вопросы, так и ответы Долинского. Она бросала взгляды на Глеба, и у нее тревожно билось сердце, а губы, только что намазанные увлажняющей гигиенической помадой, почему-то уже опять стали сухими и шершавыми. Она ведь только что решила для себя, что судьба намеренно столкнула ее в Поднебесной со Стасом, чтобы между ними завязались какие-то отношения, а теперь вдруг опять, откуда ни возьмись, взялся Долинский… Что это? Тоже судьба? И что же эта странная судьба хочет? Кто из молодых людей ею предназначен для нее, Вероники Томилиной? Как разобраться? Или никто не предназначен? Может быть, встречи с этими парнями вовсе не рок, а всего лишь результат череды случайных совпадений и ни к чему не приведут?

Ника подняла глаза на идущего бок о бок с ней Стаса. Его ответный взгляд заставил ее занервничать еще больше. Он был явно осуждающим. А за что ее осуждать? Что она такого сделала? Она хотела сказать молодому человеку, чтобы он перестал на нее так странно смотреть, поскольку она перед ним ни в чем не провинилась, но Стас вдруг сказал сам:

– Ты в него влюблена, да?

Чтобы потянуть время, Ника спросила:

– В кого?

– Не надо изображать непонимание! У тебя на лбу написана сумасшедшая любовь к этому… – Он кивнул на впереди идущего Глеба.

Ника хотела опять спросить «к кому?», но подумала, что это уже будет выглядеть совсем глупо, и сказала:

– Тебе-то что за дело?

– Мне тебя жалко – вот и все!

– Жалко? – Ника даже приостановилась в коридоре. – С какой стати?

– А с такой! Этот твой одноклассничек не может не видеть, что ты смотришь на него с диким обожанием. А раз видит и не реагирует, значит, ты для него значишь ровно столько же, сколько, к примеру, я!

– Ты?! – возмутилась Ника. – Да он тебя вообще не знает!

– Вот именно! Ему нет до меня дела, но и до тебя – тоже, хотя тебя он знает!

Ника нервно дернула плечом и поспешила вслед за отцом и Долинским. Мир вокруг нее расплывался от слез, застилающих глаза. Девочка изо всех сил их сдерживала. Во-первых, у нее были накрашены ресницы, и всем будет смешно, если она явится в ресторан с черными разводами на щеках. А во-вторых, она не должна плакать, и все! Зачем доставлять этим радость Стасу? Надо же, какой мерзавец! Второй день знакомы, а он уже считает себя вправе лезть в Никину личную жизнь, делать какие-то выводы, смеяться над ней и жалеть. Ничего у него не выйдет! Она больше не даст ему повода к такого рода издевательствам.

В ресторане Томилины со Стасом заняли столик рядом с Глебом и его родителями. Взявшая себя в руки Ника отметила, что одноклассник здорово похож на свою маму. Она у него очень моложавая, с глянцевыми завитками пшеничных волос и большими серо-голубыми глазами. Взрослые тут же начали разговаривать друг с другом, сначала о своих детях-одноклассниках, потом Николай Иванович начал расспрашивать Долинских, в какие места лучше купить экскурсии, что и где стоит посмотреть в первую очередь. Ника опять слушала плохо, поскольку ее мысли были заняты совсем другим. Она мучительно раздумывала о том, как ей достойно вести себя, когда придется встречаться в отеле с Глебом. Девочка почти не различала вкуса блюд, которые они взяли себе на завтрак. Даже мороженое с экзотическими фруктами показалось ей безвкусной холодной и неприятно жирной массой. Радостно-приподнятого настроения как не бывало. Стоит признать, что Стас кое в чем прав. Она вся дрожит от присутствия рядом одноклассника, а тому хоть бы что: он весел и… равнодушен. Если бы Ника вздумала напомнить Долинскому о том, как он приглашал ее в зимние каникулы кататься на лыжах, а сам не пришел на вокзал, он наверняка посчитал бы, что одноклассница на него клевещет. Разве мог он куда-то приглашать Нику Томилину, которая не вызывает у него никаких эмоций?

После завтрака Николай Иванович предложил в первый день прошвырнуться по территории отеля, чтобы посмотреть, как все устроено, а потом отправиться на пляж. Китайская экзотика подождет. Раз уж приехали к морю, непременно надо искупаться.

– Что такая кислая, дочь? – спросил он, изучающе на нее глядя.

– Так… Как-то мне не по себе… – начала мямлить она, а Стас вдруг сказал:

– Наверно, сказывается разница во времени. Я тоже сегодня чувствую себя точно так же, как однажды в раннем детстве, когда перекатался на карусели. – И он подмигнул Нике.

– Ну вы даете, молодежь! – удивленно воскликнул Николай Иванович. – А мне вот – хоть бы что! Я выспался и готов к покорению морей и… даже гор… если понадобится…

– Мы все равно пойдем изучать отель, папа! И искупаемся обязательно! – Ника постаралась произнести это как можно веселей.

Отель «Золотой бамбук» имел два совершенно одинаковых корпуса, отделанных камнем, деревом и именно бамбуком. За корпусами высились горы. Их вершины тонули в нежно-голубой дымке и казались ненастоящими. Создавалось ощущение декораций, написанных особыми, прозрачными красками.

– Долинские рассказали, что за корпусами находятся чудесный сад и какое-то удивительное озеро, – сообщил Николай Иванович и предложил: – Пойдемте посмотрим? Лулу, кстати, тоже советовала первым делом отправиться туда!

– Лулу? – удивилась Ника. – Когда?

– Как это – когда? Она же приходила в ресторан, когда мы завтракали, и предлагала на сегодня именно такую программу. Ну… чтобы мы отдохнули от перелета, подстроились к новому времени и хоть чуть-чуть загорели.

– Да? – Ника, занятая в ресторане своими горькими мыслями, Лулу даже не заметила. Зато сейчас она чувствовала, как ее настроение стало заметно улучшаться. Она кивнула отцу, Стас тоже согласился:

– Конечно, посмотрим.

От увиденных за отелем красот Ника чуть не задохнулась. Из рационально устроенного места для отдыха они вдруг попали почти в тропические джунгли. С веток деревьев свисали гирлянды цветов немыслимых для европейцев расцветок и величины венчиков.

– Вот это да! – выразил общее восхищение Стас. – Эти цветочки будто кто опрыскал акриловыми красками из баллончиков! Такие яркие!

– Ты посмотри, какие чудесные орхидеи между камнями! – тут же предложила ему Ника, забыв, что собиралась держать его на приличном расстоянии от себя, дабы не лез с ненужными вопросами и еще менее нужными выводами.

– А это именно орхидеи? – спросил Николай Иванович. – Никогда не видел раньше…

– Конечно, орхидеи, папочка! Посмотри! Они будто и не цветы, а… причудливые безделушки из атласа или фарфора! А еще они похожи на сказочных существ, на время принявших облик цветка! Может быть, они по ночам оживают!

– И что делают? – спросил Стас и расхохотался.

Ника сначала смутилась, а потом, глядя ему прямо в глаза, ответила:

– У них своя собственная жизнь, совершенно не похожая на нашу, понятно?

– Чего ж непонятного? Вот эти, сиреневые, наверняка превращаются в бабочек – очень уж на них похожи!