Аввакум Захов против 07 - Страница 3

07 махнул рукой.

Суденышко бесшумно заскользило по водной глади. Когда они вышли на середину реки, где было особенно темно, Ричард сказал:

— В устье нас ждет специальный корабль. Он отве зет нас в Гавр. Там вы получите паспорт на имя канадского гражданина Самуэля Бенасиса, коммивояжера из города Ванкувер. С этим паспортом вы один день пробу дете в Париже — в отеле «Калас»для вас заказан номер в вашем вкусе, с шикарной ванной. В «Каласе» вас найдет господин Оскар Леви, вы его знаете, он участник Атлантической экспедиции. Господин Леви посвятит вас в первую часть плана. — Он хлопнул его по плечу: — А пока хватит, верно?

— Предостаточно, — сказал 07.

Стамбул, 8 июля 196… г.

Под именем коммивояжера Самуэля Бенасиса, уроженца Ванкувера, 07 прибыл в Стамбул. У него не было времени разгуливать, любуясь волшебными видами набережных, где ослепительно белый и разноцветный мрамор дворцов, купола мечетей и вонзающиеся в небо минареты гляделись в сонные воды моря. У него не было времени вспоминать минувшее: к древностям, даже к малахиту, он не испытывал влечения, за славное прошлое Сулеймана Великолепного он не дал бы и гроша, а в собственных воспоминаниях не имел обыкновения копаться — знал по опыту, что пользы от этого никакой. Жить настоящим, и прежде всего пользоваться приятными сторонами настоящего, — вот это было у него в крови; что же касается будущего, то о нем следует думать лишь в той мере, в какой требует дело. Все хорошее в будущем казалось ему таким же надежным и вечным, как памятник великому Нельсону на Трафальгар-сквере. Человеку не стоит думать и беспокоиться о надежности и вечности вещей. Они существуют во времени, они бессмертны, и 07 прекрасно понимал, что очень немногие хотят знать, какого он мнения о них, если ему вообще свойственно когда-либо о них вспоминать. Пускай великим Нельсоном и Сулейманом Великолепным занимаются студенты Кембриджа или Оксфорда, чтобы получить дипломы, а он доволен тем, что у него есть свой номер в Секретной службе, чековая книжка в кармане, отличное пищеварение и, слава богу, крепкие мускулы, верный глаз и неплохие шансы на успех.

Поэтому он не стал слоняться по сказочно красивым набережным, среди мраморной рухляди, а предпочел побродить по кривым улочкам старых базаров, попить там под цветастыми зонтами шербету, полакомиться баклавой — без всего этого Восток казался бы более безликим, чем милый его сердцу Челси, в центре Лондона. Когда наконец крики лавочников, лоточников, босоногих продавцов шербета начали ему надоедать, а глаза его пресытились ярким зрелищем, он вдруг напал на нечто такое, что его по-настоящему взволновало: перед ним лежала маленькая вещица, сделанная, по словам торговца, из дамасской стали. Велика важность — купола и минареты Айя Софии! То ли дело этот маленький обоюдоострый кинжал длиною всего восемь сантиметров, с потемневшей серебряной рукояткой, украшенной двумя зелеными камнями. Эта штука, метко брошенная даже издалека, попав в цель, вонзает свое острие до предела. В необозримых тайниках Стамбула с его шумными базарами и кривыми улочками времен Сулеймана Великолепного можно обнаружить порой и цепные вещи. Но для этого надо иметь нюх, хороший нюх, чутье и наметанный глаз. Маленький кинжал стоил немалых денег, но он был красив и в случае необходимости мог сослужить хорошую службу. Если попадались подобные вещи, 07 не скупился. Заплатив за кинжал и поглубже пряча его в карман, 07 задержал пальцы на его рукоятке. Старинное серебро словно бы коснулось через руку его сердца.

Стоял дивный вечер. Но для прогулки времени уже не оставалось. Надо было возвращаться в отель. 07 не забыл, однако, что поскольку он здесь, Самуэль Бенасис, коммивояжер из Ванкувера, то ему полагается заглянуть по пути в канадское консульство и попросить, чтоб ему дали прейскурант здешних товаров. Чиновнику он дал понять, что ему очень некогда, однако с деловитым видом и подобающей заинтересованностью спросил, не найдет ли здесь спроса древесина — не для строительных целей, нет — для мебели; пожалуйста, скажите! Обработанная древесина. Его фирма предлагает обработанную древесину, фасонную притом: мореный бук, орех, дуб, сосну, ель, поставляет и красное дерево, фанеру. Образцы? Ах, да. Завтра он заедет и оставит их.

Завтра? Как сказать! Для 07 понятие «завтра» имело весьма широкий смысл, такой же широкий, как Атлантический океан, и сулило столько неожиданностей, сколько можно встретить в индийских джунглях. Для многих его коллег слово «завтра» было таким же ясным и определенным, как, например, предложение купить сосновые доски. В нем обо всем говорится предельно четко и определенно. У 07 была другая система. В «завтрашнем» дне он старался найти всего лишь одну опорную точку. День этот представлялся ему чем-то вроде поля, с лощинами, холмами, перелесками, триангуляционной вышкой и маячащим вдали одиноким тополем. 07 не интересовали ни холмы, ни лощины, он знать не желает ни о перелесках, ни о триангуляционной вышке. К чертям собачьим! Он всем своим существом чувствует, что во всем этом пейзаже один лишь тополь достоин внимания. И он избирает его своим опорным пунктом, позицией, с которой начнет действовать, а вся прочая география остается в стороне. Будь что будет!

Итак, стамбульская идиллия с малиновыми сумерками над сонными водами Босфора, с шестью красными огоньками на минаретах Айя Софии кончилась для 07 в его отеле весьма продолжительным разговором.

Точно в восемь ноль-ноль по восточноевропейскому времени раздался короткий и отчетливый стук в дверь. Оскар Леви предупредил его в Париже, чтобы он взглянул на хронометр: восемь ноль минут ноль секунд составит первую часть пароля.

— Да, — сказал 07.

В комнату вошел высокий, худой как жердь человек средних лет в легком белом костюме и в темных защитных очках.

— Здравствуйте, — кивнул он и уставился на 07 стеклами своих очков. — Я слышал, сударь, что вы предлагаете древесину по два доллара за кубометр?

По два доллара двадцать центов, — ответил 07 и подумал: «Я повешусь на собственном галстуке, если это не американец!» — Садитесь, пожалуйста! — пригласил он вошедшего.

— Меня зовут Артур, — представился незнакомец. Он вынул сигареты «Салем» и предложил хозяину.

Сигареты были с ментолом. 07 покачал головой.

— Этот аромат порой доставляет неприятности, — сказал он. — У меня самого было несколько коробок таких сигарет, и после того, как они кончились, я решил курить только восточный табак.

Артур сознался, что его уже воротит от восточного табака и вообще от всего восточного, включая и женщин, но что поделаешь! Затем он показал 07 новый чистенький паспорт и постучал своим костистым пальцем по его обложке.

— С завтрашнего дня, сударь, после того как вы окажетесь по ту сторону болгарской границы, вы — Рене Лефевр, швейцарец, корреспондент Ливанского телеграфного агентства в Женеве. В вашем распоряжении автомашина «оппель-рекорд», которая, будем считать, — ваша собственность. Документы на машину и ваше водительское удостоверение, как видите, здесь, вместе с паспортом.

Он достал из внутреннего кармана пиджака продолговатую книжку в синем переплете, повертел ее в руках и положил на паспорт. — На ваше имя в «Креди лионе» открыт счет. По чековой книжке «Креди лионе» вы можете брать любые суммы в любом банке на всех меридианах и параллелях земного шара. Впрочем, вы человек достаточно опытный и понимаете, что журналист, живущий на жалованье Ливанского телеграфного агентства, не станет особенно сорить деньгами.

— Неужели? — холодно усмехнулся 07.

— Я об этом напомнил по привычке, — сказал Ар тур. Он немного помолчал и, раздавив в пепельнице оку рок своей «Салем», продолжал: — Мне поручено ознакомить вас со второй частью плана «Лайт». Он вступает в силу с завтрашнего утра и в самых общих чертах определяет задачи, с которыми вам надлежит справиться в Болгарии, в частности — в городе Варне. А сейчас слушайте внимательно! Девятнадцатого июля, вероятно, в полдень по болгарскому времени человек, о котором в Париже с вами говорил Оскар Леви, вручит вам шифрограмму. Из нее вы кое-что уясните себе с помощью цифр, обозначенных вот здесь. Мне кажется, вы уже когда-то пользовались этим методом. — Он протянул кисть левой руки и снял золотой перстень, блестевший на безымянном пальце. Перстень был самый обычный и не привлекал внимания ни своим блеском, ни размерами. — Мне он немного великоват, а на ваш палец будет как раз.