Авторитет - Страница 9

– На, держи, – Невский выдвинул ящик стола и бросил на стол пачку долларов. Пресс исчез в кармане кожаной куртки Карташова. – Теперь едем дальше. Ты про Гонгу слышал?

– Да, разумеется, – нахмурился Фюрер. О нашумевшей смерти новой звезды питерского рок-андеграунда Григория Сахалинского главарю фашистов, конечно же, было известно. Как известно было Карташову и то, что именно хозяин «НВК-системы», случайно увидев выступление Гоши в одном из клубов и прибалдев от тронувших душу песен, тут же пригласил музыканта за свой столик, свел с ним знакомство, впоследствии дал ему деньги на выпуск первого диска и нашел толкового продюсера, который сделал из сильно пьющего лохматого парня в потертой джинсе звезду хит-парадов. Но неделю назад произошла трагедия. Вернувшегося с очередных гастролей по стране Гошу Сахалинского друзья нашли мертвым, в его недавно купленной и отремонтированной по высшему разряду шикарной квартире в историческом центре Питера. Экспертиза показала, что музыкант скончался в страшных мучениях, от передозировки некоего неизвестного местным ментам синтетического наркотика. На журнальном столике в гостиной, рядом с трупом, менты обнаружили пакетик с двумя одинаковыми розовыми таблетками. На одной из сторон каждой таблетки было вытиснено изображение древнего оккультного символа – открытого глаза. Об этом событии взахлеб писали все газеты.

– Гоша был не просто мне обязан, он был моим другом, – смерив Фюрера холодным взглядом, процедил Невский. – С моей помощью он стал знаменитым. Стал таким, каким его навсегда запомнили миллионы поклонников.

Невский взял в руку лежащий на столе лист бумаги, пробежал глазами знакомый текст и бросил документ Карташову.

– Мои люди установили, что эти таблетки около месяца назад впервые всплыли в Голландии и Бельгии. И привезли их в Брюссель и Амстердам черножопые. Предположительно – выходцы из Нигерии. Каждую таблетку они толкали по сто пятьдесят евро, но случайно нарвались на стукача, работавшего осведомителем легавых. Обезьян повязали копы из отдела по борьбе с наркотой. Взяли чисто, с поличным, в одном очень известном клубе, где собирается местный бомонд. Отвезли среди ночи в участок. Документов на кармане у ниггеров не было, имен своих они не называли, лишь требовали адвоката. По-английски. В общем, допрос отложили на утро. А утром, когда менты открыли камеру, нашли обоих дилеров болтающимися в петлях. Понятно, что черномазым крепко помогли, дабы те вдруг не сломались и не запели. А так концы в воду. Даже личности жмуриков установить невозможно. Пальцев в базе данных нет. Не привлекались, не засветились. Типичный стопроцентный глухарь. В общем, официальная версия смерти – самоубийство. В состоянии аффекта. Точка.

– Красиво, – присвистнул фашист. – Значит, у их боссов длинные руки. Все схвачено.

– Говорят, что кайф от этих таблеток очень своеобразный. Благодаря принципиально иному воздействию химической формулы на мозг. Совершенно не похожий ни на что известное до сих пор, – продолжил Влад. – Под воздействием этих колес творческий человек может расширить границы сознания и получить возможность творить с недоступной прежде отдачей. Зависимость если и возникает, то чисто психологическая, но – с первого же приема. Потому что творить под кайфом и без него – две большие разницы. В этом отношении очень похоже действуют анаболические стероиды для культуристов. Однажды запуляв допинг, сразу понимаешь, что раньше ты лишь напрасно терял время в спортзале. Дневная доза – всего полтаблетки, один раз. Действие наркотика продолжается около шести часов. Если принять больше, мозг может не выдержать гиперстимуляции. Человек умирает в страшных корчах, что и случилось с Гошей. Короче – мы имеем дело с идеальной дурью для богемы. Для богатых музыкантов, художников, писателей. Для всех тех, кто в погоне за острыми ощущениями и стимулом для создания новых произведений готов максать серьезную цену. Условно эти таблетки называются «Третий глаз».

– Да они же скоро весь мир посадят на эту хрень! – не удержавшись, воскликнул Фюрер. – Это же настоящий Клондайк!!! Сто пятьдесят евро – только начало. Для затравки. Потом, когда распробуют, цена поднимется вдвое. Таблетка на два дня. Итого… Бляха, это же… миллиарды и миллиарды!

– Да, перспективы сбыта огромны, – согласился Рэмбо. – Одна Москва чего стоит.

Помолчал, хмуря брови и задумчиво перебирая четки из сандала. Наконец заглянул сидящему напротив Карташову в глаза и сообщил, чеканя каждое слово:

– Вчера мне совершенно случайно стало известно, что незадолго до смерти мои пацаны видели Гошу в кабаке «Невского Паласа» с черномазым. Вдвоем. Примерно в то же самое время, когда «Третий глаз» впервые появился в Амстердаме и Брюсселе. И это, заметь, при том, что Сахалинский ниггеров терпеть не мог. На дух не переносил. У меня есть сильные подозрения, Стас, что это был гонец нигерийского клана. Дилер, с какого-то боку имеющий вход в городскую богему и продвигающий новую дурь на наш рынок. В таком случае дело вряд ли ограничилось только Гошей. Эта обезьяна наверняка успела посадить на таблетку и других питерских рок-звезд. Тех, кто сможет в будущем регулярно максать тонн пять евро в месяц. А таких, по ходу…

– Не так уж много наберется, – подхватил мысль Фюрер. – От силы – сотня. Вместе с попсой и художниками. Другое дело – Москва. Там для этих тварей золотое дно. Тысячи потенциальных клиентов. Вот же ублюдки черножопые!

– Именно. Я хочу найти этого негра, Стас. Тихо. Не привлекая братву. Не поднимая волны. Слишком серьезное дело. И слишком большой стрем сейчас у ниггера после смерти Гоши от передоза. Я слышал, у тебя двоюродная сестра замужем за гитаристом из группы «Чиф и команда»? – утвердительно, как давно известный факт, спросил Невский.

– Вичка? Да, есть такое дело, – ничуть не удивился Карташов. За годы общения с бывшим бандитским авторитетом, быстро ставшим после удачной женитьбы на приемной дочери влиятельного чиновника олигархом местного значения, Фюрер отлично изучил возможности Влада. В том числе и по добыче нужной информации. В родном Питере, повязанном нитями тайных связей между сильными мира сего, Невскому было подвластно почти все. Даже сам начальник ГУВД, полковник Кириленко, как ручная собака буквально ел у Рэмбо с руки.

– Только мы редко общаемся, – предупредил Карташов. – Разного поля ягоды. Последний раз месяца три назад виделись. У стариков на даче. Но то, что Вичка блядует конкретно, пока Вован на гастролях, я в курсе. Опаньки, – вдруг напрягся «национал-патриот». – А ведь чуть не забыл! – Он глянул на Невского с видом озаренного догадкой Ньютона, на голову которому только что упало яблоко. – А ведь с Гошей она тоже… того. Перепихнулась. Давно правда, еще летом. Вичка сама хвасталась. Это было на фестивале «Южные ночи», в Геленджике. В пятизвездочном отеле «Надежда». Нажрались все вместе, Вичка, Гоша, пацаны из «Чифа», все, кроме Сереги-солиста, он уехал куда-то в гости к родне, кажется, в Анапу. А потом Вичка и Гоша трахнулись в душе. Она еще ржала потом, мол, у Сахалинского член крохотный. Все время выскакивал. Он по этому поводу дико комплексовал.

– Верно говорят, что Питер – город маленький, – усмехнувшись, прищурился Рэмбо. – Вот и ништяк. Попробуй встретиться с сестрой, найди убедительный предлог. И словно невзначай заведи разговор насчет чудесных колес, промывающих мозги. Может, она знает кого-то, кто глотает. Или того, кто за последний месяц вдруг совершил прорыв в творчестве. Наваял что-то из ряда вон. Усек поляну?

– Ясный перец, – кивнул Фюрер. – Сделаю. Повод есть. У меня послезавтра типа день рождения. Мы же с вами почти ровесники, Владислав Александрович. Я на два дня младше. Кстати, забыл поздравить. С днем рождения.

– Спасибо, Стас, – криво ухмыльнулся Невский. – Я на тебя надеюсь. На вот, возьми, – он достал из ящика стола еще одну пачку баксов и положил перед главарем фашистов. – Это аванс. Найдешь ниггера, с которым встречался Гоша, или хотя бы кого-то из бомонда, кто стопудово сидит на «Третьем глазе», получишь еще по два раза столько же.