Автопортрет - Страница 116
Составляют список желающих ехать. В него записываются все, кроме пожилой деликатной писательницы. Получается одиннадцать человек. А мест - 5.
Список берет Арро и, напомнив, что последнее слово за Секретариатом, уходит.
5 декабря 1991 г. Четверг.
Чем я занимаюсь? Круиз, реализация чужих книг, суета с бумагой, гранками, задания подчиненным, снова Круиз, ремонт машины, снова Круиз... И деньги не радуют.
И не пишу почти. Да нет, не пишу вовсе... Отделал рассказик на 15 страниц - "Зеленохолмский Алеф" - и все. Отдал его сегодня в "Звезду".
Сегодня зашел в Издательство к машинистке, забрал отпечатанные рассказы. Потом заглянул к директору издательства.
Боевая мадам. Недавно назначили. Говорят, начинала в издательстве корректором. Уже хорошо - грамотный человек.
- Давайте бумагу, мы вас издадим. Где у вас бумага, сколько, почем? Сейчас самое важное - бумага!
Комсомольский задор и напор струей обдали меня и отскочили обратно.
- За двести пятьдесят рублей гонорара вы меня издадите? Это несерьезно. - Я изображал усталого делового человека. - Я и сам могу себя издать, только у нас в издательстве ставки - 3500 рублей за лист.
- Ну, как хотите, как хотите.
Зазвонил телефон. За стеклом около телефона табличка: "Не нервничай. Начальство не имеет права нервничать. - В.И. Ленин".
- Да, я вас хорошо понимаю, - говорила она в трубку. - Нет, не можем. Не можем, говорю. Ваши рукописи издательство не заинтересовали. - И громко, раздражаясь: - Не нужны нам ваши рукописи. - И шмякнула трубку, нарушая призыв бывшего вождя.
...Да, не видать нам своих книг с маркой Издательства. Мне точно не видать. Придется брать оставшийся гонорар, пока дают, и делать тете ручкой.
С 17 по 21 декабря были в Швеции, в Стокгольме.
Напишу об этом потом.
27 декабря 1991 г.
Горбачев подал в отставку - Союза больше нет. Выступил по телевидению. Накануне долго торговался с Ельциным по поводу своего пенсионного благополучия: просил 200 (!) человек охраны - дали 20; дали две машины, дачу, мед. обслуживание и т.п. Хитрый мужик - развалил всю систему: соцлагерь, Союз, партию. Прямо-таки агент ЦРУ. Но и молодец - сделал многое.
Да, так вот - о Швеции.
В "Силья Лайн" (громный паром о 12-ти палубах) мы ехали на втором снизу этаже. Ниже нас - только команда. Президент "Балтийского Пути" Житинский, вице-президент - я, компьютерный эксперт Илья и переводчик Кирилл. У себя в стране мы были не последними людьми. А на пароме, среди западной публики мы занимали, если мерить деньгами - самое последнее место, 4-й класс. На нашей палубе, в соседних каютах (без окон, без белья, только наволочки на подушках) ехали русские и бродяжного вида американцы - они пили русскую водку, сидя на полу открытой каюты, и хлопали по спинам двух парней из Петрозаводска, которые отправлялись к финнам-родственникам на Рождество.
Пересекали Ботнический залив под тяжелые удары в днище. Перед этим мы с Житинским проиграли в рулетку. Сначала выиграли, и нам бы остановиться, но рулетка - дело азартное, однорукие бандиты тоже плеснули нам для затравки по горсти монет - и мы все проиграли и пошли спать. Молодежь подсмеивалась и обещала на обратном пути показать нам, как следует играть в рулетку. И показала: Илья проиграл 200 марок, Кирилл выиграл 50, но перед этим проиграл, и оба надулись, а Кирилл на мой сочувственный вопрос о сумме проигрыша нервно ответил: "Ну какая разница! Какая разница!"
В Стокгольме жили в гостинице Союза писателей Швеции. Гостевая квартира, правильнее сказать. Тихо, уютно. Кофе, чай, сахар, печенье. Телевизор. Напротив, через Дротнинггаттан - кинотеатр эротического фильма. Красный фонарь. Сдержанная афиша. Юнцы топчутся перед началом сеанса. Ева Кумлин - секретарь Союза писателей и активистка нашего Конгресса пригласила в гости домой. Огромный холл, огромный зал с камином, детская комната с компьютерами и тренажерами, кладовка с вином - бутылки лежали на полках пыльные; "Можно пить месяц, не выходя из дому", - похвалил кладовку Житинский. Комнат 7-8. Выяснилось, что ее муж - дипломат. Посол Швеции в какой-то латиноамериканской стране. Есть служанка-латиноамериканка.
На улицах тепло - мужчины без шапок и в расстегнутых курточках и плащах. Вот тебе и Север Европы. А я, как дурак, в брезентовом тулупе на меху и в зимних сапогах. Парадный тулуп монгольского чабана, как я его называю - купил в комиссионке в Сестрорецке. И в шапке из стриженого бобра. Это меня Ольга подбила - одевайся потеплее, там, наверное, сейчас холодно.
Когда раздевался в ресторане, куда нас пригласила Ассоциация книготорговцев Швеции (обед в кабинете в нашу честь), на костюме оставалась шерсть от монгольского барашка, и я пошел в туалет чиститься. С трудом выбрался из туалета - замок было не открыть. Вот деревня!.. А тепло - потому что Гольфстрим. Физическую географию надо помнить, дубина!
Принимали хорошо. Можно сказать, в рот смотрели - чего бы мы ни сморозили. Но мы не сморозили.
1992 год
16 февраля 1992.
До Круиза - неделя. Последние две недели работаю на этот Круиз, как проклятый. Житинский тоже. Перезваниваемся с ним последний раз в 2-3 часа ночи. В нашем офисе висит табличка, где поутру наш секретарь Ирочка меняет цифры дней, оставшиеся до Конгресса. Завтра там окажется 7 дней.
Г. взрывается чуть ли не каждый день. Вчера он взбрыкнул:
- Почему все едут с женами?
Житинский недоуменно посмотрел на него: "Ты хочешь взять еще и жену?"
Нет, он не хочет брать еще и жену.
- Так чего же ты хочешь?
- Ну, понимаешь, это неудобно, что вы едете с женами. Пойдут разговоры...
- Нам надо взять вместо жен любовниц?
М.Г. напрягся:
- Вообще-то... этот человек числится сотрудником "Балтийского Пути"... Тут все чисто. А вот про вас будут судачить.
Тут взорвался Житинский. Он сказал, что и хрен с ним, пусть судачат, на каждый роток не накинешь платок, всем не угодишь, а жены наши будут помогать, как помогают сейчас без всякой зарплаты.
- Ведь ни одна сука (он сказал "с-с-сука") не поможет! Все будут кайфовать на халяву и считать, что так и надо. И еще скажут, что плохо кормили или устроители Круиза обогатились за их счет! Вот увидите!