Автограф президента - Страница 10

— Неудобно как-то, я уже дважды отказывалась от ее приглашений.

Это была чистая правда, мы долго этого добивались, и вот теперь, когда нас наконец приглашают, приходится отказываться.

— Пока я не разберусь с одним делом, новые знакомства заводить не будем!

Надо сказать, что вообще-то я скептически отношусь к использованию женщин в разведывательной работе, в том числе и жен разведчиков. По моему убеждению, не женское это дело. Разведывательная работа подчиняется своим, и притом весьма жестоким, законам, по которым согласится и сможет жить далеко не каждый мужик, куда уж тут слабому полу!

Правда, американские разведчики активно используют своих жен, не говоря уже о незамужних сотрудницах, но это их дело. Я же считаю, что жене разведчика достаточно создать мужу благоприятную обстановку в семье, окружить его вниманием и заботой, хорошо накормить, аккуратно одеть, снять стресс, приласкать, и этим ее участие в разведывательной работе должно ограничиваться.

Конечно, попадаются отдельные жены, у которых способностей к разведывательной работе не меньше, а иногда даже больше, чем у их мужей. Но наша профессия не ограничивается только набором специальных приемов и навыков. Разведчик не может делить свою жизнь на рабочее и нерабочее время, а обязан отдавать своему делу все «сорок восемь» часов в сутки. И вообще, перефразируя одно известное изречение, можно сказать, что разведка — это не профессия, а состояние души! А женская душа — штука тонкая, она способна на недоступные мужчинам, но довольно кратковременные всплески эмоций, а вот такого постоянного напряжения, какого требует профессия разведчика, ей просто не выдержать. Рано или поздно — но все равно будет срыв!

Я знаю, что не все мои коллеги разделяют подобное мнение, но не собираюсь вступать с ними в полемику, потому что у меня на этот счет есть кое-какой личный опыт и основывается он на одной давней истории.

…А началась эта история без малого лет двадцать назад.

В одном областном городе в самом центре России жила-была девочка по имени Таня. Ее папа был пилотом гражданской авиации, мама — заведующей детским садом, а старший брат играл в хоккей с шайбой за местную команду мастеров. Таня тем временем занималась своими девчоночьими делами, спорт не любила, но зато много читала и годам так к четырнадцати увлеклась книгами о разведчиках. Да так увлеклась, что, едва получив паспорт, втайне от родителей и старшего брата-хоккеиста пошла в областное управление КГБ, обратилась к дежурному и попросила организовать ей встречу с сотрудником отдела кадров.

Дежурный как раз и оказался кадровиком и согласился ее выслушать. Ему-то Таня и сообщила о своем твердом намерении стать разведчицей и спросила, что для этого нужно.

Кадровик едва не расхохотался, настолько необычной была просьба сидевшей перед ним худенькой девятиклассницы, но, не желая ее обидеть, на полном серьезе объяснил, что для этого нужно в совершенстве владеть хотя бы двумя иностранными языками, получить высшее образование, быть хорошей спортсменкой, закалить характер и волю, быть активной комсомолкой, иметь отменное здоровье и многое, многое другое. Еще он хотел добавить, что, когда она овладеет, получит, будет, закалит, станет и т. п., ей останется выкинуть из головы все свои детские фантазии и заняться каким-нибудь серьезным делом.

Но он не успел ей все это сказать, потому что Таня, внимательно выслушав его, спросила:

— Простите, а как ваша фамилия?

— Новиков, — ответил кадровик.

— А какое у вас звание? — снова спросила Таня.

— Видишь, у меня на погонах четыре маленькие звездочки. Это значит — капитан, — пояснил кадровик, не предполагавший даже, какими проблемами может для него в будущем обернуться этот разговор.

— Спасибо, товарищ капитан, за консультацию, — поблагодарила его Таня и ушла.

Прошло шесть лет.

И вот однажды весной в управление КГБ пришла красивая, стройная девушка и обратилась к дежурному с просьбой вызвать сотрудника отдела кадров капитана Новикова. Дежурный ей ответил, что капитана Новикова у них нет, а есть подполковник Новиков, помощник начальника управления по кадрам.

Девушка сказала, что за время, прошедшее с их последней встречи, капитан вполне мог стать подполковником и когда она его увидит, то сразу скажет, он это или нет.

Дежурный позвонил Новикову, тот вышел, и девушка сразу его узнала. Новиков долго не мог понять, в чем дело, пока она не напомнила ему, что ее зовут Таня и когда-то он объяснял ей, как «стать разведчицей».

Тут уж Новиков сразу все вспомнил, потому что подобных разговоров у него никогда больше не было, да и об этом необычном разговоре он потом неоднократно всем рассказывал, как об анекдотичном случае из своей кадровой практики. Они оба с удовольствием вспомнили свою давнюю беседу и даже посмеялись над наивностью шестнадцатилетней девочки, и вдруг Таня вполне серьезно сказала, что она выполнила все рекомендации Новикова и готова дать полный отчет о проделанной работе.

Новиков буквально обалдел, хотя за свою жизнь повидал многое. А Таня тем временем рассказала, что она учится на последнем курсе института иностранных языков, надеется закончить его с отличием, в совершенстве владеет английским, немецким и датским языками, в числе лучших студентов была в ГДР и на трехмесячной стажировке в Англии, изучает еще норвежский и шведский, что она член институтского комитета комсомола, кандидат в члены партии, кроме этого, имеет первые разряды по бегу и конькам, хорошо играет в теннис, волейбол, катается на водных лыжах, водит автомашину, правда, с парашютом не прыгала, но в любой момент готова, и что теперь, когда она выполнила все указания Новикова, она просит принять ее на работу в разведку.

Новиков попытался обратить все в шутку, объяснить, что произошло недоразумение, что Таня не так его поняла, он даже не предполагал, что она после их разговора всерьез займется подготовкой к разведывательной работе.

Выслушав его, Таня сказала:

— Простите, товарищ подполковник, я что-то не пойму! Шесть лет назад я в этом самом здании разговаривала с офицером Комитета госбезопасности, и он мне вполне ответственно разъяснил, что я должна сделать, чтобы стать разведчицей. За эти годы по его рекомендации я проделала громадную работу. И вот после того, как я овладела, получила, стала, закалила, смогла и т. п., он говорит мне, что это была шутка! В таком случае я прошу организовать мне встречу с начальником управления, я хочу спросить его, почему в Комитете госбезопасности работают такие безответственные шутники, как вы!

Новиков был в шоке.

— Поймите, Танечка, — как можно ласковее сказал он, — но наше управление не занимается набором кадров в разведку!

— А кто занимается? — спросила Таня.

— Ну, этим делом занимаются в Москве, — нерешительно промямлил Новиков.

— Хорошо, — сказала Таня, — тогда направьте меня в Москву!

Она загнала Новикова в угол, и тогда он предложил ей зайти через несколько дней, полагая, что за это время он успеет посоветоваться с начальником управления и они вместе придумают, как выйти из этого положения.

И действительно, поразмыслив как следует, они решили направить ее на медкомиссию и «зарубить» по здоровью. В таких случаях легче всего придраться к зрению. Так и поступили: дали ей направление в поликлинику управления и одновременно договорились с офтальмологом, что он обнаружит у нее какие-нибудь «дефекты» и даст заключение о ее непригодности для работы в органах госбезопасности.

Врач был человеком дисциплинированным и, получив такое указание, быстренько проверил у Тани зрение и сказал, что она не подходит для такой серьезной работы.

Таня спокойно его выслушала и попросила:

— А вы можете дать мне справку и указать в ней, что именно у меня не в порядке с глазами?

Врач ответил, что таких справок поликлиника УКГБ не дает.

Тогда Таня попросила объяснить ей на словах, все дословно записала на бумажке, поблагодарила и ушла.