Аврора - Страница 3

Потом они снова уходят.

– Куда теперь?

– На солерудники, – отвечает Деви, зная, что Фрея этому обрадуется, потому что они смогут остановиться в молочной у очистной станции и съесть по мороженому.

– Что там на этот раз? – спрашивает Фрея. – Добавим соли в соленую карамель?

– Да, соли в соленую карамель.

На этой остановке Деви может выйти из себя. Соленая помойка, ядовитая фабрика, аппендикс, туалет, тупик, кладбище, черная дыра. Для этого места у Деви есть названия и похуже – их она говорит себе под нос, думая, будто ее никто не слышит. Среди них есть даже «задница гребаная»!

Те, кто там работает, тоже не любят Деви. Соли на корабле слишком много. И она никому не нужна, кроме самих людей, а люди хотят ее больше, чем следовало бы, притом они единственные, кто может потреблять ее без вреда для здоровья. Поэтому они вынуждены есть ее в максимальном количестве, но это не сильно помогает, так как она проходит очень короткий цикл, и они выделяют ее в более крупную систему. Деви всегда хочет, чтобы циклы были длиннее. Все должно проходить длинные циклы, причем они никогда не должны прерываться. Никогда не накапливаться в аппендиксе, в мерзкой ядовитой дурацкой выгребной яме, в трясине уныния, в гребаной заднице. Иногда Деви боится, что сама утонет в этой трясине уныния. Фрея обещает, что вытащит ее оттуда, если придется.

Они не любят ни хлор, ни креатинин, ни гиппуровую кислоту. Но кое-чем из этого могут питаться микробы, которые перерабатывают их во что-то другое. Только сейчас микробы умирают, и никто не знает почему. А Деви думает, что на корабле заканчивается бром, и это тоже необъяснимо.

И еще они не могут зафиксировать азот. Почему он так часто падает? Потому что его трудно зафиксировать! Ха-ха. С фосфором и серой не лучше. Им в самом деле нужны микробы для всего этого. Причем нужны здоровыми. Пусть даже их все равно не хватит. Чтобы все были здоровыми, здоровыми должны быть все. Даже микробы. Никто не будет счастлив, пока все не почувствуют себя в безопасности. Но пока никто не чувствует себя в безопасности. И Фрея вдруг начинает видеть в этом проблему. Anabaena variabilis[3] – наши друзья!

Нужны машины, и нужны микробы. Превратите все в пепел и скормите его микробам. Они слишком малы, чтобы их увидеть, если только их не соберется огромное множество. Тогда они похожи на плесень на хлебе. Что вполне логично – ведь плесень это тоже своего рода микроб. Не из хороших, правда, но все же. Есть таких не стоит. Вот и Деви не хочет есть заплесневевший хлеб, фу-фу! А кто бы стал?

Из одного литра водорослей при хорошем освещении можно получить двести литров кислорода. Всего нужно два литра водорослей для того, чтобы обеспечить кислородом одного человека. Но у них на борту 2122 человека. Поэтому приходится прибегать к другим способам вырабатывать кислород. Он хранится даже в резервуарах в стенах корабля. Пусть очень холодный, зато жидкий, как вода.

Бутыли с водорослями имеют такую же форму, как их биомы. Значит, все люди, получается, тоже будто бы водоросли в бутылке! Это вызывает у Деви короткий смешок. Все, что им нужно, это хороший рециклостат. На водорослях всегда живут микробы, поедающие их, пока те растут. С людьми то же самое, но по-другому. При выращивании всего одного грамма Chlorella[4] затрачивается литр углекислого газа и выделяется 1,2 литра кислорода. Для Chlorella это хорошо, но фотосинтез водорослей и дыхание людей при таком соотношении не сбалансированы. Вот и приходится кормить водоросли так, чтобы получалось между восемью и десятью, как нужно людям. Газы движутся туда и обратно, в людей, из людей, в растения, из растений. Есть растения, какать растениями, удобрять почву, выращивать растения, есть растения. Все они дышат друг другу в рот. Циклы зацикливаются. Качели качаются туда-сюда, но не могут все одновременно достичь крайней точки с одной стороны. Даже несмотря на то, что невидимы!

Коровы в молочной размером с собак, и Деви говорит, что раньше было иначе. Это искусственные коровы. Молока они дают столько же, сколько крупные, которые на Земле по размеру не уступали карибу. Деви – инженер, она никогда не занималась коровами. Она занимается кораблем больше, чем любым из животных на его борту.

Они выращивают кабачки, салат и свеклу, фу-фу! И еще морковь, картофель, батат и бобы, которые хорошо вяжут азот, а также пшеницу, рис, лук, ямс, таро, маниок, арахис и иерусалимский артишок, который на самом деле вовсе не иерусалимский и вовсе не артишок. Можно что угодно назвать как угодно, но оно от этого не станет таким.

Деви вызывают с одного из собраний, чтобы уладить очередную чрезвычайную ситуацию, и, поскольку это день, когда они с Фреей вместе, она берет дочь с собой.

Сначала они отправляются в ее кабинет и смотрят на экраны. Что это там за чрезвычайная ситуация? Но затем Деви щелкает пальцами и печатает как сумасшедшая, после чего указывает на один из экранов и спешит по проходу между биомами – тому, что между Степью и Монголией, который называется Русской рулеткой и который выкрашен в синий, красный и желтый цвета. Следующий проход называется Киевские ворота. Короткий высокий туннель между дверями в шлюз этим утром заполнен людьми и множеством лестниц, подмостей и подъемных люлек.

Деви подходит к толпе под подмостями, и чуть позже, чтобы составить Фрее компанию, там же показывается Бадим. Затем они вдвоем наблюдают, как по одной из лестниц группа людей поднимается вслед за Деви к потолку туннеля, к месту неподалеку от шлюза. Там несколько панелей сдвинуты в сторону, и сейчас Деви забирается в отверстие, откуда убраны панели. Она исчезает из виду. За ней следуют еще четверо. Раньше Фрея думала, что потолок был наружной обшивкой, и теперь с любопытством следит за происходящим.

– Что они делают?

– Сейчас, когда мы снижаем скорость, это новое небольшое усилие противодействует силе Кориолиса, которую создает наше вращение, и возникает новое давление – или освобождение от давления. Оно создало какие-то помехи в области двери шлюза, и Деви думает, что так можно выяснить, в чем дело. Вот они и полезли проверять, насколько она права.

– Деви починит корабль?

– Ну, на самом деле, мне кажется, если проблема окажется где-то здесь, то займутся ее решением все инженеры. Но Деви – единственная, кто заметил вероятность этого.

– Значит, она чинит вещи силой мысли!

Это было одним из любимых выражений в семье – фраза, произнесенная восторженным старшим родственником какого-то ученого в его адрес, когда тот был еще мальчишкой и чинил радиоприемники.

– Да, верно! – улыбается Бадим.

Шесть часов спустя – уже после того, как Бадим и Фрея ушли обедать в восточной части столовой Балкан, – ремонтная команда спускается из отверстия в потолке. Они передают вниз какое-то оборудование, складывают в корзины несколько маленьких передвижных роботов, и те тоже оказываются внизу. Деви спускается по лестнице последней и пожимает всем руки. Проблема определена и устранена с помощью паяльников, пил и сварочных аппаратов. Долгие годы сила Кориолиса что-то медленно сдвигала с места, а недавно противодействующая ей сила торможения вернула все обратно, тогда как остальная часть двери уже приспособилась к случившемуся сдвигу. Такое объяснение выглядело логичным, хотя и не сообщало многого о качестве строительства и сборки корабля. Они собирались проверить и все остальные задвижки вроде той, что сломалась, и убедиться, что двери шлюза кольца Б не были повреждены в других местах. Тогда им не придется нагружать двигатели, закрывая сопротивляющиеся этому двери.

Деви обнимает Фрею и Бадима. Она выглядит взволнованной, как всегда.

– Голодна? – спрашивает Бадим.

– Да, – говорит она. – И выпить бы не помешало.

– Хорошо, что все починили, – замечает Бадим по пути домой.

– Это точно. – Она мрачно качает головой. – Если бы двери шлюза заклинило, то не знаю, что бы мы делали. Должна сказать, я не в восторге от тех, кто построил эту штуковину.