Авиатор: назад в СССР 3 - Страница 12

– Я у него уточнил, – сказал Макс, возвратившийся от Буряка. – Сейчас нам пряников привезут. Сегодня, говорит, весь день работаем, а завтра до обеда.

– Есть хочу. Может, сбегаем до магазина? За лесопосадкой здесь есть, – предложил Артём.

– Потерпи, «желудок», – сказал я. – Сейчас подвезут.

– Да ладно, – отмахнулся Рыжов. – Тут, кстати, настойку классную делают. От неё даже запаха нет. Может, отметим окончание практики, раз нам не дали этого сделать в увольнении?

– Ты прошлый год помнишь? Фомич начало практики отмечал, а потом еле-еле восстановился в училище.

– Подтверждаю, – сказал Макс, возвратившись от зама по тылу. – В магазин сгоняйте. Можете даже вдвоём. Буряк сейчас отъедет. Сказал, часа через три появится.

Экспедиция в составе Артёма, Кости и первокурсника по имени Олег выдвинулась в сторону магазина. Что там произошло, можно только догадываться. В обратном направлении через два часа двигались уже два человека и одно создание.

– Макс, ну вообще не при делах. Ты же видишь, что мы трезвые, – сказал Артём, который сбросил с себя небольшое тельце первокурсника Олега.

– Вы придурки или притворяетесь? – спросил Макс. – Вам человека доверили, а вы его споили.

– Максим, вот хоть зуб выбивай, зашли в магазин. Начали покупать. Зашёл следом за нами дедок. Тот, кто настойкой торгует. Попросил антенну ему на крышу поставить, – начал рассказывать Костя.

– Старик предложил с грядки огурцов и помидоров в качестве благодарности. Мы пока ставили эту железяку на крышу, молодого отправили за овощами. Оттуда он уже и приполз, – продолжил Тёмыч, отталкивая от себя протягивающего к нему руки Олега.

Ох, его счастье, что нет тут тыловика сейчас. Только теперь как это тело спрятать от подполковника?

Решение было принято следующее – сильно «уставшего» Олега погрузили в один из ЗИЛов, который остался с нами. К нему был приставлен специально обученный молчать, ничего и никому не объясняющий курсант с первого курса.

– Да на кой мне эти проблемы? – вопил младший сержант, будучи заместителем командира взвода у первокурсников. Уговорами с ним договориться не получится, поэтому командирское решение было принято мной и Максом соответствующее.

– Я тебе сейчас локаторы в трубочку сверну. Слишком они у тебя большие, – говорил Макс, схватив одновременно со мной этого лупоглазого паникёра за его уши.

– А я ноздри на задницу натяну. Будет интересное такое животное – попанос, – сказал я, прихватывая вдобавок его ещё и за маленький шнобель. – Хочешь поучаствовать в выводе новой породы?

– Нет, нет. Я понял! – воскликнул младший сержант.

– Это другой разговор, – хлопнул нас по плечам Костян.

– Слушай нас, младший, – начал говорить я. – Он получил просто гигантский, в несколько мегатонн, солнечный удар. Как башку не разбил, непонятно. Запаха от него нет, поэтому никто особо не догадается. Мы едем в машине с вами, а ты молчишь и киваешь, когда тебя спросят. Hast du verstanden?

– Чего? – не понял моего немецкого замком взвода.

– Ты понял? Немецкий вообще не учишь?

– Да просто так поставили. Два за знание, три за звание. Как будто у вас не так?

– Учи языки. Не факт, что всегда будешь в военной авиации летать.

Мои товарищи вопросительно посмотрели на меня, но в такие моменты они уже привыкли, что я говорю странные вещи.

Иностранный язык и, правда, пригодится всем военлётам. После развала Советского Союза многим придётся искать места на гражданке. Там язык очень пригодится.

Когда объём работ был выполнен, подполковник Буряк, вернувшийся со своего затянувшегося обеда, объявил команду на погрузку.

– Ой, не могууу… – выкрикнул Олег, перекидываясь через борт, чтобы освободить свой кишечник.

Содержимое желудка совсем немного не попало на отполированные до блеска туфли Буряка, который в последний момент отпрыгнул назад, чуть не свалившись в вырытую нами траншею.

– Малец, ты чего такой?! – воскликнул он.

– Укачало, товарищ зам по тылу, – поспешил объясниться его замком взвода.

– Какой укачало? Мы ещё не поехали даже? – спрашивал Буряк.

– Солнечный удар. Он час назад как рухнул на землю. Мы его водичкой, а он только лежит и стонет, – вступил я в разговор. – Мы хотели в больницу, да вас же не было. Могут вопросов много задать. Кто старший был? Почему не контролировал? Почему так долго на жаре работали?

– Всё-всё. Ему точно не надо в больницу? – изменился в лице зам по тылу.

За курсанта ему сильно влетит. Не следил за состоянием в такую жаркую погоду. Если ещё узнают, что его тут не было, мало не покажется.

– Нет. Мы его в казарме приведём в чувство, – сказал Макс.

– Да. После приезда объяснительные напишем. На наших глазах всё было. Комэска нужно в известность поставить…

– Так, ну… ни к чему это. Я ему скажу, что завтра… завтра других возьму. А то вы все попадаете с ног, – сказал Буряк и отправился в кабину.

По приезде Олежка самостоятельно встать уже не смог.

– Уснул бедолага, – довольно констатировал Макс, тормоша лежащего первокурсника, – сморило.

Тело Олега в ответ лишь что-то пьяно бормотало, не желая покидать належанное место.

– Давай за холодной водой, – отправил я одного из наших в казарму.

Импровизированный душ из ведра и несколько лещей, произвели должный эффект. Олежка уже мог самостоятельно стоять на ногах. Правда, недолго. Пришлось кантовать его вручную.

Как и обещал нам Буряк, следующий день был сделан для нас выходным. Комэска даже разрешил увольнения, но долгого и объемного инструктажа избежать не удалось.

– На целый день даю вам увольнительную. На улице жара, денежное довольствие вам дали, ходить рядом с пивной запрещаю категорически! Кто ещё этого не понял, выйти из строя и марш в казарму!

– Говорят, вчера Валентиныч объявился. Живой и здоровый, – сказал шёпотом Макс, пока Ребров продолжал рассказывать о вреде чрезмерного употребления алкоголя.

– И где был? Не у Галины, случайно? – предположил я.

– Похоже, что к ней он больше не пойдёт, – усмехнулся Макс.

– Курков, головка от патефона, слушать и запоминать. А лучше записывать! У нас даже старые и прожжённые технари спирт пивом не запивают, потому что голова с утра будет болеть. И на кой тогда пить, козявки вы мои?

– Он в соседнем городе лечение, оказывается, проходил, а супруга не в курсе была. Вот она и тревогу забила, – шепнул Макс.

Наш уважаемый и неувядаемый Роман Валентинович подхватил всем известную болезнь, но в нашем госпитале ему было категорически невыгодно лечиться. Сей недуг называется «гусарский насморк».

– Так что Валентиныч теперь в принудительном отпуске, – сказал Макс, пожимая всем руки после выхода за КПП.

Наконец-то я смогу увидеть свою Женечку. А вот и она. Светло-голубая футболка и юбка в чёрный горошек, волосы развеваются на лёгком ветру, а каблучки стучат по асфальту, когда она бежит ко мне.

– Так долго не выпускали тебя? Я соскучиться успела уже сильно, – сказала Женя, чмокнув меня в губы.

– Я-то, как соскучился. У нас целый день сегодня свободен до вечера. Есть мысли?

– Ну, родители предлагали на дачу к ним в Сметановку съездить, но я думаю другими делами заняться, – загадочно улыбнулась Женечка, теребя меня за нос.

Сильно упрашивать меня не надо для таких случаев. В себе я чувствовал полную уверенность, и готов был хоть сейчас отправиться к своей девушке домой. Выйдя на тротуар, я понял, что сейчас будет неловкая ситуация.

– Привет, Серёжа! – воскликнула Аня Краснова, махая мне рукой и приветливо улыбаясь.

Вот совсем не вовремя встреча со старым «другом». Ещё и таким красивым, как Аня Краснова. Сейчас она выглядела шикарно – нежный маникюр, белая блузка с двумя расстёгнутым пуговицами, зелёная юбка и туфли того же цвета. Милые пухлые щёчки ушли после родов, слегка подкрашенные ресницы и блестящие серьги добавляли ей солидности и некоего шика.