Авиатор: назад в СССР 14 - Страница 7

– А как появились «Хорнеты»?

Мы спустились в ангар. На мой вопрос Саня отвечал уже в глубине этого хранилища.

– Помехи, отвлекающие действия, скрытный подход. Вообще, не всё получилось перехватить. Так что подозреваю, что ущерб ПВО нанесли снова. Теперь днём.

– Я всё больше думаю, что здесь у американцев вроде полигона. Сколько они всего уже попробовали, – покачал я головой и подошёл к моему самому любимому самолёту.

Борт номер 311, прозванный генеральным конструктором Белкиным «гадким утёнком», стоял зачехлённый. Кажется, что он впал в спячку.

Медленно погладил его в районе носовой части. Сколько воспоминаний связано с этим самолётом! В голове сразу вспомнился Ваня Швабрин. Возможно, будь он жив – сегодня бы его качали на руках, а не меня. И продолжал бы он развивать палубную авиацию.

– Так что думаешь по поводу сегодня? Я видел нашего старого знакомого, – спросил Морозов.

– Красный шлем? – спросил я.

– Да. Это с ним ты вступил в бой. Он уже давно нас преследует.

И правда. Данный персонаж постоянно где-то мелькает. Главное – он очень хорош.

Мы собрались уходить из ангара, но появился Бурченко. Лицо недовольное, пыхтит и презрительно смотрит на всех.

– Поздравляю, Родин. 100 посадок – отличный показатель вашей работы, – сказал Андрей Викторович, поправляя куртку комбинезона.

– Очередная засада и первое боевое применение против нас со стороны лётчиков 6го флота. Не самый хороший показатель вашей работы, – сделал я акцент на последних словах.

Бурченко улыбнулся. Что-то он нам приготовил. Новое задание, в котором можно сдохнуть уже наверняка.

– С ракетами мы упустили момент, но вы отлично справились.

– Спасибо. Мы пойдём, – ответил я, но Бурченко придержал меня за локоть, когда я собирался пройти мимо него.

– Я же вам не вручил подарок. Знаете, что здесь? – протянул Андрей Викторович мне большой конверт.

Понятия не имею, но очень любопытно!

В ангаре стоял обычный рабочий шум. Техсостав перекатывал самолёты и вертолёты для более компактного размещения. Инженеры осматривали технику, выясняя причины отказов у нелетающих истребителей. Представители нашей спецгруппы «Куб» толпились вокруг Як-44, разбираясь с отказом привода антенны.

Об этой неисправности узнали только сегодня. Поэтому авиагруппа осталось только с одним самолётом радиолокационного обнаружения и наведения.

Предложение Бурченко поражает своей оригинальностью. В принципе, как и всегда.

– Вы перешли от устных к письменным приказам? – спросил я.

– Вроде того. Не стоит делать из меня беса и беспринципного начальника. Я вам не враг. У меня такая работа. И вам бы это пора уяснить, если хотите избежать эксцессов.

– Опять угрожаете? – уточнил я.

– Ни в коем случае, – вновь моментально ответил Андрей Викторович.

Я посмотрел на товарищей. Каждый из них кивнул, находясь в предвкушении информации в конверте. Всё же и у меня было сильное любопытство узнать о содержимом. Иначе, зачем Бурченко переться в ангар и встречать нас здесь.

Не думаю, что там находятся деньги или приказ на поощрение личного состава.

Андрей Викторович предложил поговорить в отдельном помещении. Я и Морозов сняли обмундирование, промокшие от пота комбинезоны и пошли в кабинет постановки задач.

Бурченко уже мерил шагами проход между столами, а наши товарищи заняли места за мягкими креслами.

– Показывайте, Андрей Викторович.

– Что ж, предупредить должен. Информация служебная, секретная, разглашению не подлежит.

Морозов фыркнул и не удержался от комментариев.

– Вы нам сейчас очередную бумагу на подпись принесли? Мы уже столько подписали ваших «подписок». Перед каждой операцией…

– Николай, вам что, не нравится молчать? Или непривычно? – спросил у него Бурченко.

– А в чём я не прав, Сергей?! – обратился он ко мне.

– В том, что подписывать нам ещё придётся очень много бумаг. Терпи. У КГБ много чернил, – сказал я Морозову. – Андрей Викторович, тут нет людей со словесным поносом секретной информации. Ближе к делу.

– Спасибо, что разрешили, Родин!

– Пожалуйста, – непринуждённо ответил я Бурченко на его громкое замечание.

Андрей Викторович подошёл к столу, за которым уже сидели Тутонин и Печка. Пока он раскрывал конверт, мы обступили Бурченко и принялись ждать кульминации. Немного даже волнительно. Может и правда какой-то супер приказ!

Через пару секунд конверт был открыт, и на стол аккуратно легло его содержимое. Пожалуй, ничего более удивительного за время боевого похода я не видел. Перед нами лежало пять фотографий людей в лётной форме США.

У Бурченко в руках осталось пару листов бумаги с написанным текстом.

– Это служебная записка от моего коллеги. С ней вы можете ознакомиться, поскольку она касается и вас тоже.

Я взял записку и быстро пробежался по тексту. Коллега Бурченко в тексте подтверждал наличие в составе 6го флота спецгруппы ВВС и ВМС США.

– Вслух не будете читать, Родин? – спросил Андрей Викторович.

– Тут ничего особенного. Ваш коллега подтвердил наши подозрения и не больше.

Я протянул записку Морозову, чтобы тот почитал её и передал следующему. У Николая при прочтении глаза засверкали. Появился азарт.

– Так и есть. Теперь давайте познакомимся. Итак, все эти люди обладают безупречным послужным списком. Ветераны Вьетнамской войны и участники вторжения в Гренаду. Некоторые выполняли специальные задачи во время войны за Фолкленды. Естественно, в интересах британских войск, – сказал Бурченко и взял первую фотографию.

На ней был улыбающийся молодой пилот в кожаной куртке на фоне самолёта А-6.

– Митч Фостер. Майор ВМС США. В небе Вьетнама сбил три самолёта. Окончил школу испытателей в Мэриленде. Медаль Почёта, Серебряная звезда, Крест лётных заслуг.

Отложив в сторону фотографию Фостера, Бурченко показал всем следующего пилота. На фото он был запечатлён рядом с президентом Никсоном.

– Ганс Этлифсен, капитан ВВС. Окончил школу испытателей в Мохаве. Тоже сбил три самолёта во Вьетнаме. Медаль Почёта, три Креста лётных заслуг и две Бронзовые звезды.

Ещё пара лётчиков, чьи заслуги тянут на экранизацию в Голливуде.

– Вот такой он, майор Фрэнсис Филлер, – отложил в сторону очередную фотографию пилота, который тоже засветился в сводках по Вьетнаму.

– А кто-нибудь есть без Медали Почёта? Я уже себя неловко чувствую, – сказал Морозов, отложив в сторону фото с награждения высшей наградой США ещё одного лётчика по фамилии Эмметт.

– Да. Вот он, – показал он фотографию пилота, стоящего на палубе авианосца. – Джордж Дейн, второй лейтенант в отставке. Работает в авиационной фирме Локхид. Сбил во Вьетнаме 6 самолётов, однажды катапультировался. Серебряная звезда, Бронзовая, два Креста лётных заслуг, два Креста ВМС и один Крест ВВС США. Как он так умудрился, понятия не имею. Ну и на закуску, десять раз награждён Медалью Военно-Воздушных сил.

– Точно, коллега. И почти одного с тобой звания, Сергей, – улыбнулся Тутонин.

– А как у него столько медалей помещается? – поинтересовался Белевский.

Проявлять свои знания о наградной системе США я не стал. Положение выправил Бурченко, который объяснил принцип многократных награждений.

– Меняется орденская лента. На неё цепляются звёзды, дубовые листья, а потом стали и вовсе ставить римскую цифру с количеством наград. Так проще.

Знания этих моментов Бурченко, у остальных удивления не вызвало.

– И что всё это значит? – спросил Олег.

– А то, товарищ Печка, что теперь вы знаете, с кем имеете дело. Эта группа занимается тем же, чем и мы с вами. Испытания техники, выявление слабых мест в своей корабельной системе ПВО и Ливии. Ну и тактика действий.

– Думаете, что сегодня мы наткнулись на очередной приём? – спросил я.

– Вполне возможно. Предполагаю, что им нужно показать наше вооружение с плохой стороны, а самолёты – уступающими их собственным. Плюс, по моим данным, на одном из авианосцев имеются опытные образцы истребителей, которые скрытно выполняют свои задачи.