Авиатор: назад в СССР 14 - Страница 4

Белоснежная улыбка, сдвинутая набок чёрная пилотка с гербом Ливии, а вокруг дети. Такой портрет лидера страны рисовали местные СМИ. Много чего плохого говорили про Муаммара Каддафи или, как его прозвали наши специалисты в Ливии, «Мухомор». Лично с ним не общался, поэтому выводов сделать не могу.

– Засмотрелись? – нарушил молчание Бурченко, указывая на фото ливийского лидера.

– Он не так плох, как о нём думают, верно? – спросил я.

– Трудно сказать. Нам с ним ещё работать. Для своей страны он делает всё. Страна была отсталой, а сейчас имеет едва ли не самую большую армию в Африке. А денежное состояние? Зарплата рядового в армии Ливии 230 динаров, а наш полковник в этой же стране получает 70.

– Я сомневаюсь, что за нашего специалиста Ливия ничего не платит Советскому Союзу.

– Платят валютой, но это не тема для нашего разговора, – сменил тему Бурченко.

Лучше бы он объяснил, зачем нужна была эта подстава с приказом. Хотя, сомневаюсь в его чистосердечном признании.

Несколько минут спустя, Андрей Викторович свернул газету и подсел рядом.

– Вы даже не спросите о новом задании?

– Нет. Зачем? В очередной раз проверить крепость наших… нервов? Они у нас крепкие, – ответил я.

– Будет вам, Родин! Вы решили, что я вас подставлю? Вы собьёте кого-то из американцев. В Москве я расскажу о ваших действиях и сделаю вид, что вы действовали самостоятельно. Так вы думали?

Сам же всё рассказал. И сомнений в том, чтобы он вот так и поступил бы, у меня нет.

– Я своих не бросаю, Сергей. И в обиду не дам, – похлопал он меня по плечу и протянул руку.

И он думает, я поверил в такие «высокие» слова?! Руку пожму, но не более того.

– Я вам всё сказал, Андрей Викторович. Ни пилотаж, ни разведок, ни демонстративных действий.

– Значит, вы отказываетесь выполнить письменное указание из Москвы? – ехидно улыбнулся Бурченко.

Похоже, оно есть, но удостовериться по прилёту нужно. Какие могут быть гости на корабле? В любую минуту 6й флот снова нанесёт удар по Джамахирии.

Как раз я или кто-то другой окажутся между американским молотом и ливийской наковальней.

– Посмотрим… на ваше письменное указание. Кто эти гости?

– Пока не знаю, – тут же выдал Бурченко.

Врёт и не краснеет.

– А когда?

– Тоже не известно.

Снова врёт. За минуту, четыре раза солгать – уровень! Да так, что любой другой бы поверил в искренность.

– Что за пилотаж? На чём, предварительная программа и что именно нужно показать? Мы можем просто пролететь над палубой и будет смотреться не менее эффектно.

– А над палубой «Карла Винсона» сможете? – вопросительно выгнул бровь Бурченко.

Как маленький! Играть со мной пытается, но пока всё «в штангу».

– Я серьёзно спросил.

– Показ должен предусматривать демонстрацию лётных и манёвренных характеристик.

Тогда всё ясно! Похоже, что Бурченко решил разложить передо мной «хлебные крошки» из намёков на прибывающих гостей. А точнее гостя.

В смотровое окно в двери Ка-27 показался силуэт нашего авианосца. Лётчик довернул вертолёт на посадочный курс и начал выполнять заход.

Пара минут и колёса шасси Ка-27 коснулись палубы. В душе появилось ощущение, что вернулся домой. Пускай до родных берегов далеко, но за эти месяцы я немного «породнился» с авианесущим крейсером.

Оказавшись на палубе, присел на одно колено, чтобы завязать шнурки на кроссовках «Ромика». Не такая большая активность сейчас по вылетам. Смотрю на площадки и вижу только два готовых к вылету Су-27К. Ещё два свободных места «караулят» техники МиГ-29К. Похоже, их боевые машины ушли на задачу.

Я выпрямился. Морской ветер приятно обдувал лицо. Смесь солёного бриза и керосина в эту секунду для меня приятнее, чем запахи парфюма. Только аромат волос моей жены может пахнуть лучше.

Бело-синий флаг с красной звездой, серпом и молотом возвышается над надстройкой корабля. По-прежнему он гордо развивается на гафеле.

– Засмотрелся? – спросил меня Морозов, подошедший сбоку.

– Ты второй за сегодня, кого интересует, куда я смотрю.

– А первый был Бурченко? – весело сказал позади меня Белевский.

– Он, – ответил я, смотря на удаляющегося к надстройке Андрея Викторовича.

После моего рассказа о беседе с Бурченко в вертолёте, у ребят появился энтузиазм. Что сказать, слетать на пилотаж и выполнить несколько фигур каждому хочется.

А вот когда я назвал предполагаемого гостя, все немножко обалдели.

– Мухомор? Чего это ему здесь делать? – спросил Морозов, когда мы вошли в надстройку.

– Вспомни, ливийцы хотят купить МиГ-29. В отражении удара американцев мы показали эффективность наших самолётов. Каддафи уже напели про их «непобедимость». Вот он и хочет сам убедиться.

– Заодно и нас отблагодарить, – добавил Тутонин.

Мысль Вити не нашла поддержки у остальных. Зато я бы не сбрасывал и такое развитие событий. Всё же, наша группа и вся 5я оперативная эскадра помогла в отражении воздушного нападения на страну.

Дерзкая и продуманная операция американцев своих целей не достигла.

Сбросив в каюте вещи, я пошёл к Реброву. Хотелось мне узнать подробности выполнения задачи. Подойдя к кабинету, где у нас проходили предполётные указания, я толкнул дверь и попал в сонное царство.

Воздух в помещении был спёртый. Видно, что давно спят наши коллеги. Борзов, который сидел на первой парте, откинулся назад в кресле, а его наколенный планшет раскачивался на, вытянутой в сторону, руке.

За столами спали и другие лётчики авиагруппы. Кто-то скукожился в кресле, а у кого-то получилось поместиться на столе. И никто не шелохнулся, когда я вошёл. Вот же умаялись за ночь!

Сам Гелий Вольфрамович, сняв снаряжение и куртку комбинезона, спал на стуле. Ноги у него лежали на столе, а голова наклонена вперёд. Ну и как финальный штрих – слюна свисала у одного лётчика изо рта.

Похоже, что Реброву просто забыли сказать «Отбой».

– Товарищ полковник, – коснулся я плеча Реброва, и тот мигом вскочил на ноги.

– Полундра! Живо на вылет! Интервал минута между парами. В парах взлёт по одному по отрыву! – прокричал Вольфрамович.

Все остальные тоже проснулись и начали продвигаться к двери.

– Нет! Никаких вылетов, Гелий Вольфрамович. Просто я поздороваться зашёл.

В первую же секунду на меня все лётчики смотрели с непониманием. Ребров прокашлялся и подал команду «Отставить».

– Если честно, мы уже вас не ждали, – сказал Вольфрамович, приветствуя меня.

– Ночью всё закончилось. Попотеть пришлось, но ничего особого.

Остальные лётчики одобрительно загудели. Каждый попытался рассказать о своих впечатлениях.

Вольфрамович вышел на связь с командиром корабля. Тот ему объяснил, что тревогу сняли час назад. Сейчас выполняются только полёты по маршруту разведки.

– Почему раньше не предупредили? Я жду, спать не ложусь. В моём возрасте уже надо режим дня соблюдать. За холестерином следить. А, ты сам уснул. Ну понятно. Ладно, отбой! – сказал Вольфрамович и повесил трубку. – Свободны, голуби! Всем спокойной ночи! Кого увижу в коридоре, принудительно отправлю спать.

– Это как? – поинтересовался один из лётчиков.

– С Тимуром Автандиловичем в спарринг поставлю. Полный контакт!

В мастерстве Апакидзе на татами никто не сомневался. Он там любого мог затаскать до изнеможения.

Я встретился взглядом с Ветровым. Выглядит он бодро. Никаких намёков на проблемы.

Как только все вышли из кабинета, Ребров продолжил.

– Съели мы этих матрасников. Гоняли их от Мальты до Крита. Огрызались они здорово, но нам это и надо было. Управление они потеряли полностью.

– А как перехватили Е-3А? – спросил я.

– Да это опять два сорванца! Научили на свою голову Борзова и Ветрова. На предельно-малой высоте прошли через весь походный строй авианосной группы «Америка». Потом сделали «горку» и чуть было не снесли этот сарай с локатором.

– И что АВАКС?

– Смылся. И прикрытие своё забрал с собой. Ты давай им больше ничего такого не показывай. А то они так убьются.