Авиатор: назад в СССР 10 - Страница 6

– Нормально. Сам решил уйти в транспортную авиацию, – сказал Дамир и повернулся к открывшейся двери. – А вот ещё один.

В класс подготовки вошёл паренёк, которого я ещё совсем недавно видел во Владимирске. Как я и предполагал, мы с ним ещё пересечёмся.

– Здорово, Родя! Снова в одной группе! – радостно воскликнул Костя Бардин, обнимаясь со мной.

– Привет, Костя! Так совпало. Мне сюда не было резона ехать. В испытатели же поступил, – ответил я, и Бардин покачал своей светлой шевелюрой.

– Поздравляю. Давно приехал? – спросил Костян, присаживаясь со мной за стол.

– Вчера.

В небольшом классе мы должны были ждать Штыкова, который придёт и расскажет о нашей работе. Дамир и Костян уже начали работать с ангольцами. Так, что они поделились первыми впечатлениями.

– Пока терпимо, но им нужно на удары по наземным целям летать, а практики у них никакой, – ответил Дамир.

Пока Гусько и Марик расспрашивали Ренатова о других, более важных вопросах, касаемо покупок и алкоголя, мы продолжаем общаться с Костяном.

– Опять ты к себе неприятности притягиваешь, Серёга. Первый день в Анголе и сразу в переделке.

– Способ меня встретить я не выбирал. Так уж получилось. Кстати, что ещё будет доводить Штыков?

– Да как обычно. Новости расскажет. В Лубанго нет телевизоров, – сказал Костян.

Дверь открылась, и на пороге появился Штыков. Настроение у него было совсем недоброе, а у человека, вошедшего за ним и вовсе оно было дрянным. Это был советник местного главкома ВВС Совенко.

– Все здесь? Прекрасно! А теперь слушайте, что передаёт «Центр», – сказал Тимур Борисович и достал из портфеля телеграмму. – Ваша учебная миссия теперь превращается в учебно-боевую.

Морально я к чему-то подобному был готов. Надеяться, что моя командировка здесь продлится только месяц, было бы весьма опрометчиво. Всё равно бы нашлись какие-то причины, чтобы продлить её.

– Тимур Борисович, а чем обусловлено изменение статуса? Если мне не изменяет память, на инструктаже перед командировкой строго-настрого говорили – в бой не вступать, вас тут нет, вы только учите ангольцев, – сказал Марик, развалившийся на стуле.

– Барсов, ты можешь ехать домой, – ответил Совенко.

– Серьёзно? – удивился Марк.

Мне эта сцена напоминает постоянные перлы Барсова в Афгане. Какую только чушь он не спрашивал во время подобных общений с начальниками.

– А как же! Дорогу знаешь или показать? А ещё номер своей части и фамилию командира не забудь сообщить. Ему такое письмо придёт, что он сам рапорт на увольнение напишет, – пригрозил Марику Совенко.

Напоминает мне это одну из моих командировок в прошлой жизни. Там тоже постоянно грозились отправить тебя домой за неопрятный вид одежды и отсутствие должной формы доклада.

Марик смолчал, опустив голову. Гусько же продолжал улыбаться, как будто полковник сейчас тут шутку рассказал.

– Закончили с наведением порядка. Теперь приступим к работе, – продолжил Совенко и подошёл к большой карте на стене.

Он сообщил нам последние новости о состоянии дел на фронте. С его слов я понял, что УНИТА продвигается на юге, выбивая правительственные войска из деревень в провинциях Кунене и Квадо-Кубанго.

– По данным ангольцев, ЮАР сосредоточил 30 000 человек на границе, – указал он на разграничительную линию между Намибией, которая не была в эти годы суверенным государством.

– Это не новость, Тимур Борисович, – сказал Дамир, и такой выпад разозлил полковника.

– Встань и постой, – сказал Совенко и Ренатов медленно поднялся. – Почему старшего по званию перебиваешь?

Ну, как-то слишком наш советник лютует! Даже Штыков удивился.

– Я говорю, а вы слушаете. Около 80ти различных самолётов есть на этом направлении у южноафриканской армии. Это наша главная проблема, – сказал Тимур Борисович и сел за стол.

– Так в чём состоит наша учебно-боевая задача, товарищ полковник? – спросил Гусько.

– Без необходимости в бой не вступать. Заниматься обучением ангольцев. Соблюдать режим и комендантский час в своих домах. И, конечно, не посрамить моральный облик советского человека, – ответил Совенко.

Как-то всё размыто сказано. Будто бы не хочет нам отдавать прямых приказов полковник на выполнение боевых вылетов. Мол, учите местных, а они уже сами пускай воюют.

– Товарищ полковник, – обратился я к Совенко, когда он дал команду Ренатову сесть. – Как мы поймём, что настал момент вступить в бой? Не ждать же нам, когда ракету пустят по нам?

– Родин, это уже на твоё усмотрение. Вот только потом будь готов стоять на разборе перед командованием, – ответил Совенко.

– Так точно. Ещё вопрос, разрешите? – спросил я.

– Нет. Сейчас пойдёшь со мной, и там будешь отвечать, как Ан-12 умудрился в джунглях сесть.

Мне этот Совенко напоминает раннего Хрекова. Такой же недовольный, грубый и совершенно не пытается вникнуть в вопросы и просьбы своих подчинённых.

Выйдя на улицу, сразу почувствовал, насколько стало жарко. Уже в классе я почувствовал, что воздух накаляется, но сквозняк через открытые окна давал возможность дышать. А вот на улице всё не так.

Пускай и время зимы в Анголе сейчас, но холоднее от этого не становится. Новый камуфляж, который я надел утром, слабо «дышит». Совсем непродуваемый. Выданные мне немецкие ботинки были не растоптаны. Эх, сейчас бы мой светлый лётный комбинезон, который сгорел в Ан-12!

Сама база Лубанго не что иное, как аэропорт. Небольшой терминал, перед которым разместились несколько Ан-26, Як-40 и парочка самолётов Боинг.

В отдельном кармане размещены истребители МиГ-21. Прикрывают их на своих позициях зенитные установки ЗУ-23. Аэродром должен прикрываться и более дальнобойными средствами ПВО, типа «Стрела-1» или «Квадрат», если следовать временной линии. Пока я их не увидел.

Не нашёл я здесь никаких укреплений или капониров. Других защитных сооружений, кроме пары окопов и БТРов, тут не увидел.

Зато достаточное количество специального транспорта, начиная с топливозаправщиков с маркировкой какой-то нефтяной компании, и заканчивая АПА и кислородных машин.

Кубинские техники работают совместно с нашими, помогая друг другу, разбирать ящики с запасным имуществом и принадлежностями. Рядом и ангольцы, стараются вникать в процесс обслуживания техники. Один, если судить по форме – офицер, что-то через переводчика доказывает нашему щуплому технику. Размерами они отличались настолько, что анголец мог спокойно наступить на нашего соотечественника и не заметить, как раздавил.

– И что? Что он мне тут рассказывает? – возмущался наш техник. – Я ему объяснил как надо.

Щуплый техник стоял, засунув руки в карманы и настойчиво «гнул» свою линию в этих международных переговорах.

– Полковник говорит, что у них боевая задача, а значит, никто накрывать чехлами вертолёты и самолёты не будет.

Дальнейший спор я слушать не стал.

Совместно с истребителями базируются и вертолёты Ми-25 и Ми-8, рядом с которыми проводит занятие наш специалист, объясняя через переводчика как двигатель обслуживать.

– Капоты после вылета нужно открывать. Всегда открывать и смотреть. Сначала сюда, потом сюда.

Один из ангольцев не стал молчать и возмутился поведением нашего специалиста. Переводчик выслушал и собрался с мыслями, чтобы перевести.

– Он говорит, что они бортовые техники. Это им не нужно. Они – почти лётчики. Пускай обслуживающий персонал смотрит и готовит машину к полёту.

– Ах ты, фазан! – возмутился наш специалист, но переводчик это не перевёл. – Спроси у него, про этих техников он говорит?

Ангольцы посмотрели по сторонам. Нашли двоих соотечественников, которые лежали на ящике под крылом МиГ-21 и мило дремали. Ещё двое рассматривали двигатели на Ми-8, а один залез на вертолёт и что-то крутил в силовой установке.

– Убери свои руки оттуда! – громко крикнул на молодого ангольца один из техников, из соседнего вертолёта. – Сейчас оторвёшь шланг.