Авиатор - Страница 71

— Это одеяние называется yakuta tatsu.[106] Tatsu по-японски означает «дракон», олицетворяющий собой могущественные и непокорные природные стихии. В шестьдесят пятом я прожил год в Японии в качестве личного телохранителя императора Мейджи, до тех пор пока не умер отец и меня не отозвали обратно. Император Мейджи настоял, чтобы я взял с собой что-нибудь японское. Я редко достаю это одеяние из шкафа, но сегодня особый случай. Я подумал, может, вам понравится видеть маршала не таким церемонным, как всегда.

Кэтрин первая оправилась от удивления.

— Вы потрясающе выглядите, маршал.

— Благодарю вас, Кэтрин. Надеюсь, никто не возражает против того, чтобы сидеть на подушках.

Никто не возражал, хотя с церемониальными мечами и в модных платьях сидеть так было не слишком удобно.

— Слава богу, турнюры[107] больше не в моде, — шепнула Кэтрин королеве. — Иначе мы катались бы тут, точно кегли.

Угощение состояло главным образом из рыбы и риса; обслуживал гостей один-единственный худощавый слуга.

— Вообще-то Коко шеф-повар, — заявил Бонвилан. — Я переманил его из одного ресторана в Лондоне с обещанием приличного жалованья. Он португалец, но может приготовить все, что пожелаете. Особенно хорош в японской кухне.

Час прошел медленно, несмотря на культурологические лекции маршала. Наконец терпение Кэтрин истощилось. Она шмыгнула носом и принялась скручивать салфетку, как будто намеревалась задушить ее.

Деклан вздрогнул. Он знал, что означают эти признаки. Надвигались неприятности.

— Угощение изумительное, маршал, — сказала Кэтрин, — но, уверена, мы собрались здесь не просто чтобы поесть и поболтать. В своем приглашении вы высказались несколько неопределенно, поэтому я хотела бы знать, какое отношение этот праздник имеет к Конору?

Лицо Бонвилана превратилось в маску сожаления и понимания.

— Вы правы, Кэтрин. Я отклонился от raison d'etre[108] сегодняшнего вечера. Конор. Ваш сын. Герой Соленых островов. Я подумал — мы могли бы обменяться воспоминаниями об этом храбром молодом человеке и, скажем, поднять в честь него тост. У меня припасена бутылка редкого вина.

Неплохо получилось; маршал почувствовал, что, если понадобится, сможет выдавить и слезу.

— Но почему именно сейчас? — не унималась Кэтрин. — Признаться, я в некотором недоумении, маршал.

От необходимости отвечать его избавил звук сигнальной трубы со Стены.

Деклан мгновенно вскочил.

— Это призыв к оружию.

Король Николас настоял на том, чтобы горнисты Соленых островов выучили сигналы армии США.

— Не стоит паниковать. — Бонвилан вышел на балкон. — Меня предупреждали, что он может появиться.

— Кто? — спросила королева.

— Враг государства, ваше величество. — Бонвилан прильнул к телескопу. — Тот, который называет себя Летчиком.

— Летчик, — сказал Деклан. — До меня доходили слухи о нем. Вы хотите сказать, что он представляет собой реальную угрозу?

— Реален ли он? Да, — ответил Бонвилан, не отрываясь от телескопа. — Представляет собой угрозу? Уж точно нет. Всего лишь какой-то француз с воздушным змеем. Подойдите взгляните сами. Линзы просто потрясающие.

Кэтрин вцепилась в плечо Деклана, чтобы унять дрожь. Все эти разговоры о полетах и французах вызывали в памяти Виктора Вигни.

— Француз на воздушном змее? — напряженно спросила она.

— О господи, конечно! — Бонвилан постарался изобразить шок. — В точности как убийца Вигни. Вполне допускаю, что Летчик — один из его помощников. Любопытный гибрид безумного революционера и ученого… Как бестактно с моей стороны даже упоминать о нем. Пожалуйста, не покидайте зал. Караульные на Стене подстрелят его.

Взяв Бонвилана за руку, Деклан отвел его в сторону.

— Подстрелят? Вы же сказали, что он не представляет собой угрозы.

Бонвилан наклонил к нему голову и заговорил еле слышно:

— Практически нет, хотя мои люди обнаружили мастерскую по изготовлению гранат.

Деклан побледнел.

— Гранат! Маршал, я капитан караульных на Стене. Почему мне неизвестно об этом?

— Капитан… то есть Деклан, информаторы с материка связались со мной меньше двух часов назад. Я планировал обсудить эту проблему после обеда, но если быть честным… француз на планере, бросающий гранаты? Нелепо! Что-то вроде низкопробных романов ужасов. Да и ветер сегодня дует в сторону материка. Как этот безумец может прилететь сюда?

Внезапно над проливом возник лязгающий механический звук, меняясь от низкого регистра к высокому и сопровождаясь странным шипением.

— Возможно, этот Летчик не полагается на ветер. — Деклан сорвал с подставки телескоп. — Конор всегда говорил, что когда-нибудь человек создаст аэроплан с двигателем.

— На двигательной тяге, — пробормотал Бонвилан сквозь стиснутые зубы. — Хитроумный он, этот Конор, а?

Деклан перевел взгляд на Стену. Караульные погасили огни и собрались у третьей башни. Несколько человек забрались на парапет и указывали куда-то в небо. У двоих были телескопы, направленные под углом тридцать градусов к северо-востоку. Деклан аналогичным образом повернул телескоп маршала. В первое мгновение он не видел ничего, кроме ночного неба и звезд, однако потом что-то промелькнуло, пересекая поле обзора. Не птица. Что-то слишком большое для птицы.

Деклан принялся водить телескопом, стараясь поймать объект. Наконец получилось, и дыхание у него перехватило. Летающая машина. Перед глазами Деклана ожила мечта Конора.

Аэроплан нельзя было назвать изящным, однако он летел сквозь воздух, кренясь и оставляя позади клубы дыма. В лунном свете Деклану удалось разглядеть сидящего сразу за двигателем Летчика, сгорбившегося, борющегося за то, чтобы сохранять контроль над судном. Лицо наполовину прикрывали очки, а остальное было вымазано сажей, на фоне которой выделялись оскаленные от усилий белые зубы.

— Я вижу его, — выдохнул он. — Это Летчик. Он летит.

Кэтрин метнулась на балкон и перегнулась через перила, вглядываясь в небо.

— Бог мой! Если бы только Конор мог его видеть! — Она повернулась к мужу. — Ты должен поговорить с этим небесным пилотом.

Позади них дважды прозвучал пронзительный свист, караульные на Стене скинули свои плащи и принялись вращать ими, словно тореадоры. Три команды, обслуживающие скорострельные пушки Гатлинга,[109] заняли места на Стене и начали наводить орудия. Кем бы ни был этот Летчик, он летел прямо туда, где его ожидал шквал огня.

Бонвилан по-прежнему держал свисток у рта.

— Приказ отдан. У меня нет выбора, Кэтрин. Возможно, он везет с собой гранаты. Прежде всего я должен защищать королеву. Деклан, вы меня понимаете?

Кэтрин повернулась к мужу, сверкая глазами, рассчитывая на его поддержку, но…

— Маршал прав, — сказал Деклан, как ни больно было ему это говорить. — К острову приближается неопознанное судно. Возможно, пилот вооружен. Выбор один — открыть огонь.

— Он летит на моторизованном воздушном змее, — сказала Кэтрин; отступничество Деклана болезненно ударило ее. — Стены больше метра толщиной. Даже если бы он нес на своих крыльях пушку, он не мог бы повредить башню.

Для Деклана, однако, долг был превыше всего.

— Этот человек покорил небеса. Может, и стены не устоят перед ним. До меня доходили слухи о наполненных ядовитым газом гранатах. Мы не имеем права подвергать королеву опасности. — Он взял Кэтрин за руки. — Королева не может умереть, понимаешь?

Внимательно вглядываясь в лицо мужа, Кэтрин попыталась вникнуть в глубинный смысл его слов, и ей это удалось.

«Королева не может умереть, потому что, если это произойдет, Бонвилан станет премьер-министром».

— Хорошо, Деклан. Понимаю, — безжизненным голосом произнесла она. — Королева должна жить, значит, Летчик должен умереть. — Выпустив руки мужа, она вернулась в комнату. — Смотреть на это убийство — выше моих сил. Радуйтесь, маршал. Вы победили.