Аверс и реверс (СИ) - Страница 5

— Лорен, обязательно запишись на мой факультет по философии! Обязательно!

Это предложение было очень кстати:

— С удовольствием! С вашей помощью я хотя бы не буду выглядеть такой… отсталой.

Он заметно поник:

— Понимаю, что трудно. Но вначале всем трудно, так что не сдавайся! — он неожиданно сжал пухлый кулачок и его тряской продемонстрировал, как именно я должна не сдаваться.

Меня его рвение умиляло, потому я тоже улыбнулась:

— Не сдамся, мистер Такер. И пришла вас поблагодарить за возможность.

Он тут же вскинул ладошки и буквально завизжал:

— Ни в коем случае! Я твоему отцу обязан всем! И потому не обижай — принимай хоть какую-то помощь.

Я с улыбкой пожала плечами. Да, существуют такие люди, которые просто не умеют быть неблагодарными. Если бы ему не удалось отплатить отцу хоть чем-то, то он до конца жизни себя за это бы корил.

Семья мистера Такера жила в Ноксвилле, и он заставил меня поклясться, что я непременно явлюсь к ним на ужин и обязана помнить, что его дом всегда открыт на уикенд, если мне будет скучно в общежитии. Конечно же, добавил, что я могу обращаться к нему с любыми проблемами, решение которых в его власти. И эта тема меня заинтересовала:

— Мистер Такер, я правильно поняла, что к стипендиатам здесь неоднозначное отношение?

Он вздохнул:

— К сожалению, да. Потому и хорошо, что мы с тобой это скрыли.

Я не стала его перебивать, но успела упрекнуть себя за то, что уже выложила правду мерзавцу Кейну и Таше. Но как скрыть подобное от соседки по комнате? Она ведь не слепая — видит, какие у меня вещи, или сколько я буду тратить на выездах в город. Мистер Такер продолжал:

— Дело в том, что подобное всегда случается, если престижность заведения зашкаливает. Большинство учащихся — из очень состоятельных семей. Стипендиаты — все, как один, зашкаливающее умны. Это банальная зависть, понимаешь? Моральная гавань для тех, кто на место стипендиата сам никогда бы не попал. Но серьезных конфликтов на этой почве давно не случалось, так, небольшая нервотрепка. Советую тебе избегать Стивенсона с его бандой — главные зачинщики, — мистер Такер вдруг снизил тон. — Я пожражен, что этот дебил школу закончил, удивительно ли что его раздражает любой человек с трехзначным IQ?

Я усмехнулась. Про Стивенсона я еще даже не слыхала, возможно, его и имела в виду Таша, когда рассказывала о гноблениях. Спросила о другом:

— А Кейн Харрис? У меня вчера с ним был неприятный эпизод.

Мистер Такер удивленным не выглядел:

— От братьев Харрисов держись еще дальше.

— От обоих? — не поняла я.

— А разве они что-то делают порознь? Хотя… кто их разберет? Может, Кейн создает проблемы, а Дастин их решает. Или наоборот. И потому они всегда где-то неподалеку друг от друга. Но…

И мистер Такер, к моему удивлению, вообще не закончил фразу. На самом деле он описал довольно правильно, по крайней мере вчерашние события, но ведь так и не сказал, почему вдруг мне стоит держаться подальше от братьев. Темная аура Кейна распространяется и на преподавательский состав? В итоге из кабинета я вышла еще более озадаченной, чем входила.

Сходила в библиотеку, принесла в комнату целую кипу учебников. Со временем все решится. Ташу с расспросами о странностях больше не донимала — боялась услышать ответы, от которых еще хуже станет. А на прямые вопросы — где что находится и как оформлять эссе — она отвечала заторможено, но без проблем. Стало понятно, что так мы с ней легко и уживемся.

Вечером с улицы раздавались голоса и смех. Я выглянула через окно: там и там компании. На ближайшей скамье разместилась романтичная пара, чуть дальше, прямо на лужайке, собралась целая толпа, что-то весело обсуждавшая. И вдруг я почувствовала, что счастлива. Вот именно так — я счастлива оказаться здесь. Пройдет неделя или две, адаптация останется позади, я найду конспекты лекций, разберусь или буду считаться отстающей, но в один из таких теплых вечеров я окажусь где-то среди этих людей. Которые не имеют представления о том, как вытирать блевоту за перепившим клиентом, как отекают ноги к концу смены, как считать каждый цент, чтобы хватило на необходимое. Я никогда свою жизнь раньше не считала такой уж тяжелой — бывает намного хуже, но здесь будто вообще другой мир. И я твердо решила сделать все возможное, чтобы в нем задержаться.

А раз есть твердое намерение, то остальное автоматически приложится — это ведь я! Вторая лекция по системе финансов уже не звучала так, будто лектор говорил на ломаном японском. На следующей день я сама вызвалась готовить доклад по инвестиционному менеджменту. Сам доклад оказался провальным — преподаватель поставил среднюю оценку, но подчеркнул: «это только на первый раз». Никто меня не высмеял, никто тухлыми яйцами не закидал. А следующий докладчик, который учился тут с самого начала, получил точно такую же оценку. Это ли не победа? С каждой такой победой мой боевой дух только укреплялся.

На третий день после занятий я направилась в компьютерный класс. Своего ноутбука у меня не было, в голову не пришло брать с собой ту стационарную рухлядь, которую мы с родителями называли компьютером. Но в свободное от занятий время любой мог работать в компьютерном классе. Кое-как дотащила стопку учебников, чтобы написать эссе по истории.

Если бы я не была так сосредоточена на собственных достижениях, то осмотрелась бы вокруг — и поняла бы, что в этом классе готовятся к занятиям всего несколько человек, включая Ташу. Присутствовали еще трое ребят — один другого сутулее. Стипендиаты… Ну конечно, а кому еще могут потребоваться аудиторные компьютеры?

Мысль меня эта настигла запоздало: когда за спиной раздался грохот. Я обернулась — в аудиторию вошли несколько человек, первый из которых, пнувший стул, был просто невероятно огромным. Быстро сопоставила и вспомнила фамилию — у него точно лицо дебила. Но мистер Такер утверждал, что серьезных проблем не бывает. А значит, похохочут, отвесят свои дебильные шутки и разойдутся. Без мордобития. Надеюсь.

— А это что за новая рожа? — он сразу выхватил взглядом меня.

Я встала, сложила руки на груди. Я-то не какой-то там гений, я и врезать в ответ могу. Бывали на моей памяти перепившие клиенты даже побольше него. Сказала:

— Дай-ка угадаю. Стивенсон?

Громила осклабился:

— Можешь звать меня Пол, котенок.

Котенок? Меня передернуло. Но я заставила себя улыбнуться — если конфликта можно избежать, то именно так я и должна поступить:

— Хорошо, Пол. Я Лорен. Новенькая. Три дня как перевелась.

— Откуда?

— Из Пенсильванского, — соврала без зазрения совести. — С родителями разругалась, решила отчалить подальше.

Возможно, он поверил, потому что даже взгляд изменился. Теперь никакой презрительной усмешки, только удивление:

— А ты… чего тут сидишь?

— Сказала же — с родителями разругалась. Даже ноутбук свой не прихватила, а теперь вот демонстрирую им свою независимость.

Он будто подвис. То ли предложение слишком длинное, то ли он вспоминал значение слова «независимость». Но потом кивнул, принимая все разом. Я вмиг стала своей. Не-стипендиаткой. Ну и хорошо. Но не успела я расслабиться и вернуться к эссе, как развернулось совсем другое представление.

Стивенсон под дружный хохот двух своих собратьев ухватил за шкирку щуплого очкарика и тряхнул так, что с того очки слетели. Из последующего потока нецензурщины я смогла уловить суть: доходяга сделал Стивенсону какую-то работу, за которую преподаватель выставил меньший балл, чем рассчитывал заказчик. Вот как, значит, у них выглядит почти полное отсутствие конфликтов — стипендиаты за этих шимпанзе работают, и тем самым обеспечивают себе безопасность. Но иногда все немного выходит из-под контроля, но это ведь нечасто. Это элитности колледжа не особо вредит. Звучала история в таких выражениях, что даже такую простую мысль я поняла нескоро — к тому моменту хлюпик уже был пунцово-красным и не мог сдержать истеричных слез. Но потрясло не это: остальные стипендиаты, включая Ташу, медленно отходили в разные стороны, кое-кто уже успел прошмыгнуть в дверь. Именно это зрелище и заставило меня выкрикнуть: