Авернское озеро - Страница 11

Когда он оторвался от ее губ, Сони больше не существовало.

– Вот видишь, – переведя дыхание, сказал Денис ей в тон. – Любое желание может сбыться…

Самый старый, но до сих пор безымянный городской сад уводил от центра города прямо к реке. Все его пространство, за исключением отвоеванных человеком асфальтовых дорожек и площадок для каруселей, захватили высокие, устремленные в сторону реки тополя. Когда Соня была маленькой, отчим приводил ее сюда зимой и учил кататься на коньках прямо по обледеневшим аллеям. Коньки были не красивыми, белыми, а простыми, «мальчуковыми», как говорила мама. Потом, когда дела у отчима пошли на лад, он подарил ей фигурные, но к тому времени Соня уже потеряла к этому занятию интерес и даже в душе обиделась на Валерия Ильича, что он добился успеха так поздно.

После школы она бывала в городском саду всего несколько раз и теперь с любопытством озиралась, то и дело осеняемая узнаванием. Денис незаметно следил за ней, она чувствовала, но почему-то это ей было даже приятно.

– А здесь была «Ромашка», – вспомнила она, с сожалением, как от внезапной потери, оглядев пустые плиты, на которых кое-где топорщились кустики травы.

Денис с готовностью подхватил:

– Я помню! Может, мы даже вместе катались на ней.

– Может. – Она засмеялась. – Но я бы тогда на тебя и не взглянула. Мне нравились мальчики постарше.

Он тут же парировал:

– А мне девочки помладше.

– А я никогда тут не катался, – вдруг вступил в разговор Андрей. – Мы жили в деревне. «Тарзанки» делали.

– Мы тоже делали, – не уступил Денис.

– И мы, – подхватила Соня. – С них-то все и началось. Потом меня потянуло в небо.

Денис посмотрел на нее с какой-то нежной благодарностью и нашел ее руку. Пальцы у него были твердые, но ласковые. Они словно неумело плели паутину, в которой Соня запутывалась все больше. Его неловкость и порывистость так противоречили всему сказанному о нем Зиминой, что Соня просто терялась. Существовали ли на самом деле все эти женщины, соблазненные и покинутые? В это было трудно поверить, но природное чутье уверенно подсказывало: да, существовали. И это противоречие в Денисе – его наивная жестокость и страстная невинность – волновало до того, что становилось все труднее дышать и совсем невозможно удерживать руки, которые так и тянулись к его плечам.

С той минуты, как он поцеловал ее, Соня погружалась в незнакомое, полубезумное состояние, когда все время хочется смеяться и болтать глупости. А мыслей нет вовсе, одни беспокойные, как прибой, ощущения близости его влажной от жары кожи, его твердого локтя, то и дело задевавшего ее, его не прикрытой майкой груди, о которую так и тянет потереться щекой. Произнося какие-то слова, отвечая и спрашивая, Соня брела, как в тумане, и убежденно думала, что каким-то образом заразилась от него и сходит с ума, потому что до сих пор не испытывала ничего подобного и была вполне здравомыслящим человеком. Конечно, Соня и раньше влюблялась и была близка с мужчинами, случалось, и рыдала ночами, но никогда не теряла головы.

У нее было железное правило: не заводить романов с коллегами и пациентами, и ей ни разу не довелось его нарушить. Теперь же она совершала одну ошибку за другой и не могла остановиться. Даже если Соня глядела в другую сторону, от одного присутствия этого фантастического мальчика у нее мутилось в голове.

– Лето в самом разгаре, а смотрите, кое-где уже желтые листья, – произнесла она, все еще надеясь отрезвить себя с помощью слов. – Как все быстро проходит…

– Не все. Но осень часто наступает раньше, чем мы ее ждем, – Денис задумчиво обвел взглядом недоступные верхушки и неожиданно прочел:

– Чьи это стихи? Ты же знаешь, я не сильна в литературе.

– Тебе понравились? Это тоже Аннушкины.

– Они посвящены тебе?

Не ответив, Денис распорядился:

– Андрей, возьми два билета на «чертово колесо».

Тот встрепенулся:

– Почему два? Кто не поедет?

– Конечно, ты. Кто же еще?

– Нет, я поеду.

– Нет, не поедешь.

Денис сжал ее руку и заслонил собой, словно собирался драться. Он забыл, что никто на свете не смел тронуть Дениса Зимина, пока рядом с ним находился телохранитель. Даже сам телохранитель. Стараясь сохранять невозмутимость, Андрей напомнил, что всего лишь выполняет свою работу.

– А мне плевать на твою работу! – отрезал Денис. – Может, ты еще в постель со мной полезешь?

– А ты уже собрался в постель?

Короткий удар в живот застал Андрея врасплох. Глухо крякнув, он скорчился и с трудом продохнул. Денис наблюдал за ним, покусывая побледневшие губы. Спина его подрагивала, как у готового к гонке коня. Соня положила ладонь ему на плечо, но он даже не почувствовал этого.

Эта вспышка бешенства мгновенно привела Соню в чувство. Все разом встало на свои места: рядом был эмоционально неуравновешенный пациент, за которым нужен глаз да глаз. Когда Андрей выпрямился, яростно сопя и сжимая зубы так, что казалось, эмаль сейчас раскрошится, она шагнула вперед и ободряюще тронула его руку. Он тут же отдернул ее.

– Не волнуйся. – Соня постаралась, чтобы ее голос прозвучал убедительно. – Я не сброшу его с высоты. Ты же понимаешь это.

– Черт с вами, – процедил он. – Делайте что хотите.

И отошел к кассе.

Денис молча поигрывал ключами от машины. Краски вернулись к его лицу, и теперь не прикрытые волосами уши горели. Раскаяние вновь придало его лицу детское выражение, но теперь Соня была настороже.

– Ты испугалась? – выждав паузу, спросил Денис и наконец поднял глаза. – Я не хотел этого. Особенно при тебе. Я никогда его пальцем не трогал. Я ведь понимаю, что он не может ответить. О господи…

Он вдруг с силой отшвырнул ключи и закрыл лицо руками. В тот же момент Андрей выскочил из очереди и, на бегу подобрав связку, схватил Дениса за плечи.

– Что случилось?!

Соня содрогнулась от вспыхнувшего ненавистью взгляда телохранителя. Она качнула головой, но Андрей уже не смотрел на нее. Насильно опустив руки Дениса, он с тревогой заглянул ему в лицо.

– Что с тобой, малыш? Ну, успокойся, я здесь. Она тебя обидела?

Не отвечая ни слова, Денис мотал головой и все норовил спрятать лицо. Андрей по-отцовски прижал его к груди, и тот постепенно успокоился, затих. От потрясения Соня не могла вымолвить ни слова, только смотрела на них во все глаза.

– Иди же возьми билеты! – не выдержал Андрей, но Денис оторвался от него и глухо сказал:

– Не надо, я сам.

Когда он отошел, Андрей сердито спросил:

– Ты хочешь его вылечить или окончательно свести с ума?

– А при чем тут я?

– До тебя с ним такого не случалось. Ты смотришь на него, как на пустое место, вот он и заводится. Может, он и был лунатиком, но не психом. Мы с ним никогда не ссорились.

– А ты сам видел его на крыше?

– Сколько раз. Я ведь живу во флигеле во дворе.

«В будке», – язвительно перевела Соня.

– Тебе нравятся его песни?

Андрей опять занервничал:

– Какая разница? Дело не во мне. Это ведь ненормально, то, что он делает? Человек не должен петь во сне.

– Люди делают много такого, чего делать бы не должны. Но ведь от него никому нет вреда, правда?

Лицо Андрея вдруг просветлело.

– Так ты не считаешь его больным? Тогда скажи это его отцу, пусть, наконец, оставит Дэньку в покое! Он ведь и меня-то нанял не столько охранять его, сколько следить, чтоб Дэнька чего-нибудь не выкинул.