Авантюры Прантиша Вырвича, школяра и шпика - Страница 9
Юдицкого передернуло, как охотника, осознавшего, что заряды в ружье закончились, а медведь точно знает, кого валить.
– Пан Герман Ватман! Верный пес Богинских!
– Пан Юдицкий! Верный пес Радзивиллов!
Паны ощерились, изображая приветственные улыбки. Ясно было, что не имея специального приказа хозяев, драться они не будут. У магнатов, как известно, свои счеты: то сговариваются, то враждуют, то снова вместе обделывают какие-то делишки, а потом натравливают друг на друга своих клевретов. Ватман окинул темным взглядом двух преступников, взятых под стражу.
– Богатый улов, Юдицкий!
– Дело касается колдовства, Ватман. Не лезь.
– Была бы охота.
– А твой господин все не решится королю кукиш показать?
– Мой господин о своей присяге помнит. А твой все с русалками селедок рожает? – отрезал Ватман, напоминая об одной известной байке, которые так любил рассказывать о себе владелец Несвижа Кароль Радзивилл Пане Коханку.
– Зато никому зад не лижет. Ни русским, ни саксонцам, – не сдавался судья.
Судейский «крючок» Юдицкий и ландскнехт Ватман поедали друг друга глазами, наступила такая тишина, что слышно было, как зудит последняя осенняя муха. Наконец Ватман скривил рот.
– Не потеряй парик по дороге, судья!
Развернулся и пошел наверх, от чего не только Юдицкий, но и жолнеры со шпиком не сдержали облегченного вздоха. С деревянных ступеней от каждого шага сыпалась пыль. Сверху опекун дочери воеводы еще раз оглянулся, Прантишу показалось, что на этом их знакомство не закончится.
Глава четвертая
Как Прантиш и Лёдник не доехали к Радзивиллам на бульон
«Путь коротенький. Сладкое древо к горькому не пристанет, к человеку путь не пристанет…» – приговаривала когда-то старая Агата, Прантишева нянька, когда выправляла молодого господина в далекую дорогу.
Ничего хорошего от той дороги простые люди тутошних земель не ждали. Все, что нужно рачительному хозяину, есть и на месте, вон от того болота и до этого гая… А дальше – иной мир, непонятный, даже из деревни за лесом девицу взять – век чужачкой проживет, высмотрят соседи у бедняги не те обычаи: не так сидишь, не так похлебку варишь… И уж совсем пропащий человек, коли от собственной хаты сам тянется в дорогу, как старец или погорелец… Только в родной избушке дух очага Сопуха живет, перед которым следует крестом класться… В родной хате милочка-коханочка даже печь-глиняночка, а в чужой хате и живая да горячая женщина не согреет.
И если уж беларусин соблазнился да в дорогу потянулся, и удержу ему нету, то нечего удивляться, что путь его одни зайцы перебегать будут, да тоскливый осенний дождь в лужах перед ним плясать станет.
В карете для перевозки особо важных и родовитых преступников было тесно, как в клетке для кур. Запертая на огромный замок решетка, которая отделяла место для узников от места для их тюремщиков, это сходство усиливала, и Прантиш знал, что судьба его и его слуги не сильно разнятся от судьбы вышеупомянутой глупой птицы… Одна надежда – шляхетское положение Прантиша не позволит по-тихому сделать из арестованных начинку для пирогов, потому что шляхтича может судить только шляхетский суд, и законы для него особенные… Не случайно же их с лекарем не погрузили на телегу, не погнали, избави Пресвятая Богородица, пешком, а посадили в эту карету… Если что – так не плети и тюрьма шляхтича ждут, а заключение в башню. Более всего беспокоило сейчас Прантиша – чтобы снова не начали обыскивать. Дукатов, конечно, жаль… Но если найдут письмо воеводиной дочки? Вырвич успел перепрятать его вместе с дукатами в сапог… Жаль будет, если и записи Вороненка заберут – правда, лекарь тоже не первый год на свете живет, должен был тоже куда-нибудь сунуть подозрительные бумаги…
А через решетки на окнах кареты, как назло, светило ласковое солнышко – будто старая дева-осень еще надеялась сверкающими фальшивыми улыбками заполучить залетного жениха… Кто-то из жолнеров, которые ехали верхом по обе стороны кареты, завел шуточную песню с довольно печальным для пленников смыслом:
Прантиш будто наяву представил, как с него, да с Лёдника, сдирают кожу… В застенках Геронима Радзивилла как пить дать – раздерут обоих в клочья, не посмотрят, кто какого звания… Простых врагов князь приказывал зашивать в медвежьи шкуры да собаками травить. Но и подлизываться к нему опасно. Один слуга хотел было перед паном выслужиться, сказал, что имеет единственное желание – быть всегда на глазах у господина… Так тот приказал его повесить под своим окном – чтобы сбылась мечта бедняги. Три жены от князя сбежали, намаявшись… Даже обезумевший брат Геронима Мартин, над которым ему опеку доверили, сейчас сидит в Слуцком замке, говорят, на хлебе и воде.
Решетки были густые, из ржавых полос – руки не просунуть. На железе остались царапины будто бы от ногтей многочисленных узников, а в отметинах Прантишу чудилась запекшаяся кровь, хотя это, очевидно, была просто ржавчина.
– с хрипловатой насмешкой выводил жолнер.
Лёдник, не обращая внимания на песню, сверлил взглядом узкое желтое лицо Юдицкого с близко посаженными глазами – судья сидел напротив, надежно отделенный решеткой, и дремал, его бледные губы вяло шевелились, будто судье снилось, что он пробует что-то невкусное. Но когда колесо кареты подпрыгнуло на очередной выбоине, Юдицкий открыл настороженные глаза. Лёдник сразу же задал вопрос, осторожно, но настойчиво, как бортник прилаживает к улью дымарь:
– Не мог бы милостивый пан подробней рассказать об упомянутой панне Соломее Ренич? Почему ее судят не в Полоцке, не в городском суде? Чем она так заинтересовала пана Геронима?
Юдицкий возмущенно цыкнул сквозь зубы, как на надоедливого котенка.
– Эта мразь решила, что имеет право задавать вопросы мне, шляхтичу и судье? Пан Вырвич, я требую, чтобы вы сейчас же наказали своего непочтительного слугу!
Вырвич раздраженно толкнул Лёдника в плечо.
– И правда, молчал бы ты… – и вежливо обратился к судье. – Прошу простить, милостивый пан, этого недотепу. Он же всего только пожизненный слуга. А вот мне интересно побеседовать с таким мудрым человеком, как пан судья Юдицкий. Наверное, история той Соломеи из Полоцка весьма устрашающая? Скрасьте нам дорогу своими интересными рассказами!