Авантюристка (ЛП) - Страница 10

— Возможно, я хороший парень, Оливия.

Я фыркнула.

— Ты можешь прочитать многое о человеке по его особенностям и тому, что он делает. Но, чтобы узнать человека таким, какой он на самом деле, требуется время, — сказал он.

— Что же ты можешь сказать обо мне? — спросила я. — Раз уж ты такой эксперт...

Калеб искоса взглянул на меня, словно думал, что я была не готова выслушать его оценку.

— Давай же, — настаивала я, — если ты собирался похвастаться этим....

— Ладно... ладно. Давай, посмотрим...

Я тут же пожалела о своем решении, ведь только что я дала ему право пристально разглядывать меня, что заставило меня покраснеть.

— Есть что-то печальное в твоих глазах, возможно, это из-за того, что они такие большие или из-за того, что они постоянно устремлены куда-то вниз, будто разочарованно. Они определенно уязвимы, но в то же время и смелы, потому что ты смотришь на все так, словно бросаешь вызов. Также есть кое-что в том, как ты держишь подбородок. Ты дерзкая и упрямая, и у тебя маленький вздернутый носик, который всегда высокомерно устремлен на север. Мне кажется, ты пытаешься казаться снобом, чтобы держать людей подальше.

Я почувствовала себя фигово. Слишком много мороженого. Слишком много правды.

— И мой личный фаворит - твои губы, — улыбнулся он. К моему горлу подступил комок. — Полные и чувственные, со всегда опущенными уголками. Отчасти именно эти губы заставляют меня хотеть целовать их, пока они не заулыбаются.

Я заартачилась. Он думает о том, чтобы поцеловать меня? Конечно же, он думал об этом. Парни всегда думают о том, что в конечном итоге приведет к сексу. Под столом мои ногти впились в ладони.

— Я заставил тебя почувствовать себя неудобно? — он откинулся назад на своем стуле, одним локтем продолжая упираться о столешницу.

Я сглотнула ком в горле. Мое сердце билось, как у кролика.

— Нет.

— Хорошо, потому что я не считаю тебя девушкой, которая способна по-настоящему удивиться, особенно тому, как школьный спортсмен доказал её несправедливость.

Теперь я почувствовала себя так, словно вот-вот упаду в обморок.

Ладно, возможно в его голове гораздо больше мозгов, чем я думала. Я скрестила руки на груди и сузила глаза, как это делали ковбои в старых вестернах.

— Хорошо, так почему ты промахнулся?

— Почему я промахнулся? — переспросил он. — Потому что меня больше волновала возможность узнать тебя, нежели победа в очередной игре.

На этот раз я даже не пыталась скрыть ошеломленное выражение на своем лице. Он только что сказал мне самый великолепный комплимент, который даже круче того, в котором говорилось о том, что он хочет целовать мои губы. Твою ж мать. У меня даже не нашлось острого замечания, которым я могла б ответить. Мне было все равно, даже несмотря на то, что мое остроумие меня подвело.

Уходя, мы остановились, чтобы посмотреть на продаваемые там леденцы и игрушки. Из-за того, что под них выделено было очень мало места, они представляли собой кучу сваленного барахла.

Калеб что-то разглядывал в углу, пока я разглядывала его.

— Посмотри на это, — подозвал он меня. Я втиснулась между ним и кучей детских игрушек «Beanie Babies», чтобы взглянуть. Это был денежный пресс, производящий сувенирные монеты, в который ты должен поместить 50 центов и монетку. Машина спрессует монетку, выдавив на ней случайный текст, оставив твои 50 центов в качестве оплаты. Калеб полез в свои карманы.

— Ты сделаешь это, — сказал он, погружая монеты в мою ладонь. Я опустила одну из них в узкую прорезь и нажала на кнопку «старт». Пресс начал жужжать и трястись. Мне показалось, что мы стоим слишком близко к нему, и я бы отошла подальше, если бы было куда отходить. Так получилось, что я уронила несколько игрушек «Beanie Babies» с полки. Когда мы наклонились, чтобы поднять их с пола, машина издала слабый рыгающий звук, и монетка приземлилась со звоном в специальное углубление. Калеб начал потирать руки, пока я хихикала.

— Сейчас ты увидишь то, что увидишь не часто, — сказал он, слегка коснувшись моего носа.

Я проглотила свою изнеженность и снова вернула строгое выражение лица. Мой нос теперь покалывал.

— Это всего лишь сувенирная машина, успокойся.

— Но это не просто монетный пресс, — сказал он, указывая на описание аппарата, которое я раньше не заметила.

— Это романтический монетный пресс.

Я побледнела.

Монетка была еще теплой, когда мои пальцы прикоснулись к ней. Я протянула её Калебу, даже не потрудившись прочитать сообщение, выдавленное на ней.

— Так, так, — его голос был самодовольным. Любопытство взяло верх надо мной. Я схватила его за руку и потянула, пока монетка не оказалась прямо перед моим носом, и я не смогла прочесть:

Один поцелуй

В любом месте, в любое время

Нервы ни к черту! Я выкрутилась из положения, начав отходить к двери.

— Удачи в получении поцелуя.

Он не проронил ни слова, да и не должен был. Положение его тела и улыбка, появившаяся на лице, лучше всего говорили мне о том, о чем он думал.

Я расспросила его о Лоре, пока мы возвращались назад в общежитие. Он рассказал мне, что они встречались в течение недели на первом году обучения, и что она была довольно милой девушкой. К тому моменту, как он проводил меня до двери моей комнаты, я была настолько поглощена мыслями о нем, целующем меня, что споткнулась, запутавшись в собственных ногах.

— Осторожнее, Герцогиня, — сказал он, хватая меня за локоть, — если вы вывихнете себе что-нибудь, я окажусь перед необходимостью донести Вас до Вашей комнаты. — Он засмеялся над выражением ужаса, застывшем на моем лице. — Большинство девчонок было бы рады такой перспективе, не думаешь?

— Я не из их числа.

— Да, я заметил.

Он сделал шаг по направлению ко мне, а я отступила назад к двери, пытаясь прижаться к тонкой фанере. Калеб был невыносимо близко. Поместив руки по обе стороны от моей головы, он был всего в нескольких дюймах...от моего лица. Я могла ощутить его дыхание на своих губах. Я хотела видеть его губы, наблюдать за тем, что они будут делать, но вместо этого мои глаза встретились с его. Если бы я просто могла удерживать его взгляд, он бы не заметил, как приподнимается моя грудь из-за тяжелых вдохов, и что мои ногти вцепились в дверь позади меня. Он двинулся ближе, и его нос практически касался моего. Мои губы приоткрылись. Как долго мы стояли вот так? Мне показалось, что минут пять, но я знала, что вряд ли прошло больше десяти секунд. Калеб приблизился ко мне еще на миллиметр. Мне некуда сдвинуться. Если бы я еще плотнее прижалась к двери, то пришлось бы вдавливаться в дерево. Я так боялась... но чего? Меня целовали раньше.

Он заговорил, и его лицо было настолько близко к моему, что я могла почувствовать, как его губы задели мои.

— Я не собираюсь целовать тебя, — сказал он. Я почувствовала, как сместилось мое сердце. Вот только вверх или вниз? Вверх или вниз? Не знаю, была ли я разочарована или же почувствовала облегчение. Он продолжил: — Не сегодня, Оливия. Но я все еще планирую поцеловать тебя.

Я почувствовала как волна смятения, возникшая в животе, пройдя через грудь, достигла моего рта.

— Нет.

Это звучало так глупо; детские слова неповиновения. Не знаю, почему я сказала это, разве что для того, чтобы вернуть себе хоть часть контроля, который он украл у меня.

Калеб уже повернулся, чтобы уйти, но мое «нет» остановило его. Руки его покоились в карманах брюк. Казалось, коридор вокруг него сжимался, поглощая его присутствие. Как он это делал? Я ожидала, что он скажет что-нибудь еще, может быть даже пофлиртует со мной еще немного. Вместо этого он усмехнулся, взглянул на пол, затем опять на меня... и ушел.

Он снова выиграл. Это небольшое движение было гораздо сильнее и оставило больше впечатлений по сравнению с тем, как если бы он на самом деле прижался своими губами к моим. Теперь у меня появилось ощущение предстоящей охоты.