Авантюристка - Страница 15

Я никогда не перейду дорогу лучшей подруге, сказала себе Маргарет. Если Флоранс влюблена в Джима, а он отвечает ей взаимностью, то ни о каких отношениях с ним не может быть и речи. Пусть мое сердце разрывается в клочья при одном прикосновении Джима. Пусть голос начинает дрожать, словно порванная струна, а пальцы трясутся, как у немощной старухи. Джим для меня запретная зона. У меня нет права даже думать о нем. Но что же мне делать с теми снами, после которых я просыпаюсь в холодном поту? Со снами, после которых мое тело еще долго помнит ласки фантомного Джима?

— Куда это вы собрались? — окликнула их с верхней палубы Флоранс.

— Мы отплывем немного назад и поныряем, — отозвался Джим.

— Чарльз тоже поедет с вами? — с последней надеждой спросила Флоранс.

— Нет, я обещал показать Маргарет подводную красоту.

— И когда же вы намерены вернуться?

— Думаю, не раньше чем через два-три часа. Может быть, даже позже. — Джим закрепил весла в уключинах и помог Маргарет сесть в шлюпку.

— А мы, по-вашему, должны сидеть и ждать вас?

— Флоранс, делайте, что хотите. — Джим запрыгнул в шлюпку и оттолкнул ее от борта яхты.

— Делайте, что хотите, — передразнила его Флоранс.

Что ей делать с толстым и неуклюжим Чарльзом, которому нет дела ни до чего, кроме рыбалки? Об этом Джим, разумеется, не подумал. А стоило завести с Чарльзом разговор о погоде или о моде, он тут же переводил его на тему своих неудавшихся браков и меркантильности женщин.

Флоранс проследила взглядом за шлюпкой, увозящей Джима и Маргарет, но вскоре ей наскучила однообразная картина океанского простора, на котором маленькой черной точкой маячила лодка, и она решила спуститься вниз и посмотреть, чем там занят Чарльз. В последние полчаса его не было слышно. После отплытия Маргарет и Джима Флоранс почувствовала себя такой одинокой, что ей захотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Даже с Чарльзом Эшером.

Ветер был таким слабым, что о его существовании можно было судить лишь по развевавшимся волосам Маргарет. Брызги от весел попадали на ее горячую кожу и мгновенно высыхали под палящими лучами солнца.

— Флоранс не понравилось, что мы поехали без нее, — нарушила Маргарет затянувшееся молчание, которое тяготило обоих.

— Тебе вовсе не обязательно беспокоиться за нее. Если бы Флоранс действительно, повторяю, действительно захотела понырять с нами, то она бы сейчас сидела рядом с тобой.

— Скорее рядом с тобой, — невесело усмехнулась Маргарет.

— Мы и так проводим с Флоранс много времени. У меня порой возникает чувство, что вас с Чарльзом и вовсе нет в Майами.

— Если мы вам мешаем…

— Маргарет, только не надо впадать в крайности. Женская логика не главное твое достоинство.

— А какое, по-твоему, главное? — вызывающе спросила Маргарет.

Джим задумчиво почесал затылок, выпустив из руки весло.

— Не можешь придумать? — с нескрываемой обидой спросила Маргарет, почувствовав, как на глаза навернулись непрошеные слезы.

Только бы не расплакаться! Маргарет терпеть не могла, когда женщины манипулируют своими мужьями или любовниками при помощи такого дешевого средства, как слезы и истерики. И вот теперь она сама не могла справиться с эмоциями.

— Не могу выбрать. Ты добрая, понимающая, ласковая, но в то же время страстная, — медленно начал перечислять Джим. Каждое новое качество он произносил с такой патетической интонацией, словно именно оно вызывало у него наиболее сильное восхищение.

— Интересно, как ты мог оценить последнее? Неужели стоял со свечкой под дверью моей спальни? — Маргарет старалась придать голосу веселость и беззаботность. Джим не должен знать, как на самом деле ее волнует заданный вопрос. Пусть считает его лишь шуткой и дружеской болтовней, которая ровным счетом ничего не значит.

— Я чувствую в тебе затаенные страсти. В тебе дремлет вулкан.

Джим говорил настолько серьезно, что Маргарет почувствовала, как низ ее живота залила теплая волна желания. Она хотела сидевшего перед ней мужчину, но боялась этого чувства.

— Флоранс выставляет свою сексуальность напоказ, — продолжал Джим, не отрывая от нее взгляда, — а ты, наоборот, прячешь ее, словно клад. Тем больше искателю сокровищ хочется его найти и открыть.

Маргарет поймала взгляд Джима и вспыхнула. Он что, смотрит на ее грудь? Она опустила глаза и заметила, что бюстгальтер купальника сдвинулся. Видимо, Джима привлекла белая полоска незагорелой кожи.

— Кофе с молоком, — подтвердил ее догадку Джим, бросив более красноречивый и страстный взгляд на ее грудь. — Обожаю этот вкус.

Маргарет испугалась, что Джим сейчас отложит весла и наклонится к ней, чтобы поцеловать ее грудь. Она уже представляла, как его язык скользнет по нежной коже, затем его губы сомкнутся вокруг соска, а язык будет щекотать напрягшийся бутончик, доводя Маргарет до исступления. Однако куда больше Маргарет испугалась того, что не сможет противостоять напору Джима и собственному желанию.

— Сожалею, Джим, но мы в открытом океане, и у нас только минеральная вода. Хочешь остудиться?

— А ты?

— Что я?

Маргарет уже с трудом понимала, о чем идет разговор. Только ли о жажде? Ее захватили самые разные чувства: от страха и стыда перед подругой до самозабвенного желания отдаться Джиму.

Зачем Джим играет с ней? Может быть, он хочет пошутить над ней? Или он не видит в своих заигрываниях и двусмысленных намеках ничего предосудительного? Тогда стоит разъяснить ему, что такое хорошо и что такое плохо. Раз ему в детстве об этом не поведала мама.

— Ты не хочешь остудиться? — Джим смотрел на нее так, словно уже видел без одежды.

Какого черта я согласилась на его предложение?! — ругала себя Маргарет. Разве не этого я опасалась с того самого момента, как увидела Джима и Флоранс на крыше ресторана? Что может быть хуже потери контроля над своими чувствами?

Маргарет всегда боялась операций под общим наркозом именно потому, что через пару минут после укола кетамина она уже не сможет подсказать врачу, как и что ему делать.

— Я… Джим, мы уже приплыли к рифу? — резко сменила она тему.

— Маргарет, я хотел с тобой поговорить.

Джим взял ее за руку, и она вновь почувствовала окатившую ее волну желания. Зачем Джим будит ее затаенную страстность? Неужели ему мало Флоранс? Разве он не понимает, что в прямом смысле слова играет с огнем в опасной близости от взрывоопасного вещества? И уж если ему удастся подпалить ее фитиль, то они оба рискуют сгореть дотла.

— О чем? — с притворной беспечностью спросила она.

Только бы Джим не вздумал заговорить с ней о чувствах или о подобных тонких материях. Впрочем, ее уже полчаса обуревали далеко не самые возвышенные чувства. Она хотела Джима, как беспутная девка, и впервые в жизни ей не было стыдно за то, что она желает отдаться чужому мужчине. Ведь она рассталась с Уильямом — мужчиной, за которого собиралась выйти замуж, — меньше недели назад!

— Маргарет, ты мне очень нравишься…

Маргарет не дала ему договорить, боясь услышать то, о чем мечтала.

— Ты мне тоже нравишься, Джим.

У Джима роман с Флоранс. Предыдущие три дня они вели себя, как влюбленная парочка: без ложного стеснения целовались, вместе плавали и намазывали друг друга кремом для загара. Зачем же Джим теперь говорит ей о симпатиях? Неужели он настолько недальновиден, что готов из-за никчемного флирта и шутки поссорить лучших подруг? Впрочем, мужчины скептично относятся к женской дружбе. А что, если Джим решил проверить опытным путем, насколько крепка дружба женщин? Неужели он решил превратить их с Флоранс в соперниц?

А может быть, она придумала себе сказку о заигрываниях Джима? Что он такого сказал? Только лишь то, что хотел с ней поговорить… Они и в самом деле мало разговаривали. Да они и встречались разве что за столом во время обеда. Но во время совместных трапез говорила в основном Флоранс.

Джим признался, что она ему нравится. Ну и что с того? Друзья часто симпатизируют друг другу. В противном случае они не были бы друзьями. Маргарет мысленно задавала себе вопросы и тут же отвечала на них, пытаясь убедить себя в том, что их с Джимом не связывает ничего, кроме Флоранс. Его любовницы и ее лучшей подруги в одном лице. Все остальное — лишь плод ее воспаленного воображения и расстроенной сексуальной жизни.