Авантюра адмирала Небогатова - Страница 5
– Благодарю, Лев Алексеевич, достаточно, – Иессен, стараясь не встречаться взглядом со Стемманом вновь заговорил о Небогатове, – но как нам понять, каким проливом пойдёт Вторая эскадра? Николай Иванович, к сожалению никаких разъяснений не дал. Понимаю: секретность, опасение японских шпионов. Но мы имеем только намёки Небогатова – держать крейсера в готовности к выходу и не удаляться от Владивостока более чем на 200 миль к югу и столько же на восток, до получения информации непосредственно от кораблей эскадры.
– Принимая во внимание осторожность Николая Ивановича, и понимая его опасения, я вижу только два варианта, как Небогатов с нами свяжется. – Брусилов говорил, не прекращая подливать чай Стемману (секретности ради вестовой Иессена был выставлен за дверь, которую от 'больших ушей' возможных подслушивателей зорко стерёг адъютант). – Это будет либо быстроходный крейсер с курьером, либо телеграмма через мощную станцию 'Урала'. Не думаю, что в последний момент информация о прохождении эскадры, пусть и шифрованная, пойдёт телеграфом. Потому так и 'толсто намекает' нам Николай Иванович о непрерывном тралении, что ему необходимы владивостокские крейсера в постоянной готовности 'выскочить' в точку рандеву, которую укажет либо крейсер прорыватель, либо радио с 'Урала'. Крейсера не на рейде, а в море, под парами, с полным запасом угля.
– Сангарский? Лаперуза? Цусима? – полярник Лилье мог и огромные интересные доклады делать в Академии Наук и быть чрезвычайно лапидарным.
– Лаперуза, – Брусилов ответил не задумываясь, – зная Небогатова, могу точно сказать – через Цусиму он такую огромную эскадру не поведёт. А бросить в Цусимском проливе тихоходов, уйти в отрыв только с новейшими кораблями – не таков Николай Иванович. Да даже попробуй он так поступить – Того быстро перетопит 'старичков', а десятки миноносцев 'стреножат' бородинцев. Прорвётся в лучшем случае три-четыре броненосца – разгром, позор. Нет, не пойдёт на такое Небогатов, постарается вынудить Того ошибиться, раздёргать силы. Вероятно, устроит демонстрацию транспортами и вспомогательными крейсерами у Цусимы, после они побегут в Циндао интернироваться, или в Шанхай. Не думаю, что Того в это поверит.
– Значит, вычерпываем все японские мины, готовим крейсера к бою и пробегу до пролива Лаперуза, а подводные лодки выводим на позиции, – Иессен начал подытоживать 'чаепитие', – к какому числу быть во всеоружии, Лев Алексеевич?
– Если Небогатов вышел из 'Ван-Фонга' 1 мая, то с 12 мая надо быть в полной готовности, неделя у нас есть…
Выход эскадры растянулся почти на десять часов. Небогатов сначала дал команду к движению медлительным и неповоротливым транспортам, затем в океан устремились вспомогательные крейсера, лидируемые 'Алмазом'. Клапье де Колонг повёл второй броненосный отряд сразу вслед за крейсерами Радлова, но поломка в машине на 'Сисое' дала задержку почти в три часа – 'пожилые' броненосцы сгрудились 'кучей': 'Николай' едва не таранил притормозивший 'Нахимов' и переложил руль вправо, 'Мономах' и 'Донской', шедшие за броненосцами, уклонились влево и вправо…
Начинающий флотоводец Клапье де Колонг метался по мостику 'Наварина', со страхом поглядывая на флагманский 'Александр', ожидая адмиральский выговор. Он столько времени провёл рядом с Рожественским, выходившим из себя по самому малейшему поводу, что даже смерть неистового Зиновия и новый, спокойный и уравновешенный командующий не избавили без пяти минут адмирала, по сути второго человека на эскадре, от ужаса вызвать неудовольствие начальства.
Однако Небогатов никаких разносов не устраивал, указав лишь выходить по устранению неисправности. А вот броненосцы береговой обороны напротив, слаженностью и чёткостью маневрирования порадовали как командующего, так и командира 'Александра 3' каперанга Бухвостова.
– Ваши то, Николай Иванович, хорошо идут, – Бухвостов кивнул на тройку 'броненосцев берегами охраняемых', – нашему бы отряду так при встрече с Того.
– Полно, Николай Михайлович, – Небогатов был с Бухвостовым знаком, впрочем, как и с подавляющим большинством старших флотских офицеров, так что на мостике флагмана они общались запросто, без формальностей, как на флоте и принято, – Где тут наши, где ваши? Все мы моряки России, и какая разница кто шёл на Дальний Восток с Зиновием Петровичем, кто под моим флагом.
– Господин контр-адмирал, разрешите вопрос: почему вы так и не озвучили план на бой, инструкции командирам слишком расплывчаты, нет понимания, каким проливом пойдёт эскадра, к чему готовиться. Ранее такая секретность обуславливалась необходимостью сохранения военной тайны, но теперь то мы в море, до самого Владивостока стоянок не предвидится. Да, я знаю, что лейтенант Свенторжецкий, никому не доверяя, пишет для каждого командира корабля приказы и запечатывает их в конверты, вскрыть которые предстоит перед встречей с противником, либо по сигналу с флагмана. В кают-компании молодёжь полтора десятка вариантов прорыва придумала, самых экзотических, вплоть до бомбардировки Токио. Зиновий Петрович нас не посвящал в свои планы, очевидно, ждал соединения с вашей эскадрой. Но теперь, на последнем, решающем отрезке пути хотелось бы знать, что ждёт мою команду, мой 'Александр' – готовиться ли экипажу к переходу вокруг Японии или планировать угольные погрузки и размещение 'чернослива', имея в виду рывок через Цусиму.
– Нет от вас никаких секретов, господин капитан первого ранга, – Небогатов от разговора с Бухвостовым пришёл в хорошее расположение духа, – но прошу вначале высказать свои соображения. Мне крайне интересно, что вы, опытнейший морской офицер думаете о 'выскочке Небогатове' и его планах. Как он поведёт эскадру, по-вашему? Только, Николай Михайлович, прошу – откровенно, как вы видите 'со своей колокольни', не стесняйтесь меня задеть, обидеть. Поверьте, ваше мнение, сведущего офицера, знающего боевые возможности эскадры, для меня очень важно.
– Полагаю, господин контр-адмирал, вы устроите демонстрацию транспортами у Цусимы, прибавите к ним один-два вспомогательных крейсера, я бы выставил 'Терек' и 'Алмаз'. Этот отряд 'подымит' в проливе, попробует разогнать японских наблюдателей, постарается вытянуть Того на себя и полным ходом пойдёт на интернирование, даже жертвуя транспортами. При этом крейсера отделяются от транспортов и уходят в крейсерство вдоль восточного побережья Японии, обстреляв порты на побережье, постараются утянуть за собой хотя бы 'собачки', полагаю, Камимуру за ними точно не отправят. Тем временем наша эскадра идёт Лаперузовым проливом, вперёд высылается 'Жемчуг' или 'Изумруд' для вызова владивостокских крейсеров. А далее сложно предугадывать, но Того однозначно перекроет пути к Владивостоку и избежать боя такой большой эскадре не удастся.
– Всё-таки Лаперуза пролив? Не Цусима? Не Сангары? А почему? Прошу вас ответить предельно честно, Николай Михайлович.
– Простите, но не считаю вас, Николай Иванович человеком, готовым поставить всё 'на зеро'. Я говорил с вашими офицерами, они сообщили, что у вас были планы идти вокруг Японии в случае не соединения со второй эскадрой. А пройти Цусиму с нашим 'обозом', с эскадренной скоростью дай Бог в десять узлов… Нет, не пойдёте вы на такое.
– Я не пойду, но вот Зиновий Петрович именно так и собирался – ясным днём, всей эскадрой, по кратчайшему пути до Владивостока…
– Похоже на Рожественского. Он после сдачи Порт-Артура заметно сдал, держался только на силе воли. Как мрачно и символично получилось – дождался вас Зиновий Петрович и 'сдал командование'…
– Не рвался я на эту должность, не рвался, видит Бог. Что ж, порадовали вы меня своими умозаключениями, Николай Михайлович. Я в первый же день просил несколько доверенных офицеров, даже вестового, нет, не подумайте, не подслушивать и наушничать, – мне крайне важно было знать, что думают офицеры и командиры, да и экипажи о наших дальнейших действиях. Никто, понимаете – никто не посчитал, что Небогатов поведёт эскадру через Цусимский пролив! Все сходятся на том, что Зиновий – тот бы повёл, а Небогатов – пойдёт вокруг Японии, стараясь избежать столкновения с Того, потому что 'новый командующий робок'! А значит, с высокой долей вероятности также считает и противник, у них то на офицеров и адмиралов флота российского 'дела подшиты'.