Аттические ночи. Книги I - X - Страница 9

Слова из его речи «О власти Гнея Помпея», суть следующие: «Свидетельница Сицилия, которую, окруженную со всех сторон многочисленными опасностями, он спас (explicavit) не устрашением войны, а быстротой решений». [131]

Но если бы он сказал explicuit, то звучание оказалось бы неудовлетворительным из-за незавершенной и слабой соразмерности слов. [132]

История, найденная в книгах философа Сотиона о блуднице Лаиде и ораторе Демосфене

(1) Сотион [133]был далеко не последним человеком в перипатетическом философии. Он сочинил книгу, полную множества различных историй и озаглавил ее «Рог Амалтеи». (2) Это выражение значит примерно то же, что «рог изобилия».

(3) В этой книге [134]об ораторе Демосфене и блуднице Лаиде [135]приведена такая история: «Коринфянка Лаида, — говорит [Сотион], - благодаря изяществу и прелестной внешности зарабатывала огромные деньги, и к ней толпами стекались со всей Греции богатые люди, и допускался только тот, кто давал то, что она попросила; просила же она чрезмерно много». (4) Отсюда, по его словам, родилась у греков общеизвестная поговорка:

потому что напрасно прибыл бы в Коринф к Лаиде тот, кто не мог дать то, что она просила. (5) К ней тайком входит известный Демосфен и просит, чтобы она отдалась ему. А Лаида потребовала десять тысяч драхм — на наши деньги это составляет десять тысяч денариев. [137](6) Пораженный и напуганный такой дерзостью женщины и величиной суммы, Демосфен поворачивается и, уходя, говорит: «Я не покупаю раскаяние столь дорого». [138]Но сами греческие [слова], которые он, как передают, произнес, более изящны: «Не покупаю, — сказал он, — раскаяние за десять тысяч драхм». [139]

О том, каково было устроение и система пифагорейского учения, и сколько времени требовалось и соблюдалось для обучения и равным образом для молчания

(1) Передают, что порядок и система Пифагора, [140]затем [сохранившиеся] в школе <и> у его преемников при принятии и наставлении учеников были такими: (2) с самого начала юношей, отдавших себя в обучение, он «физиогномировал». [141]Это слово означает распознавание нрава и природных свойств людей на основании некоего предположения об особенностях лица и его выражения, а также внешнего вида и облика всего тела. (3) Тогда он приказывал, чтобы тот, кто был им испытан и оказался подходящим, тотчас был взят в обучение и определенное время молчал: не все одинаково, но каждый — свой срок в соответствии с оцененной способностью восприятия. [142](4) Молчащий же слушал то, что говорили другие, и нельзя было ни спросить, если не вполне понял, ни записывать то, что услышал; однако каждый молчал не меньше, чем два года: в период молчания и слушания они так и назывались «акустиками» (α̉κουστικοί). (5) И только после того как они обучились вещам самым трудным — молчать и слушать — и уже становились опытными в молчании, название чему ε̉χεμυθία (молчаливость, сдержанность в словах), [только] тогда получали возможность произносить речи, спрашивать, записывать то, что услышали, и высказывать то, что думают сами; (6) в это время они именовались «математики» (μαθηματικοί), видимо, от тех наук, которые они уже начали изучать и обдумывать, поскольку геометрию, гномонику, [143]музыку, а также прочие возвышенные дисциплины древние греки называли μαθήματα (науки); [144]простой же народ именует математиками тех, кого надлежит называть родовым именем халдеи. [145](7) Затем, вышколенные этими учеными занятиями, они переходили к постижению мироздания и начал природы, и лишь тогда именовались φυσικοί (физики).

(8) Наш Тавр, [146]рассказав это о Пифагоре, заметил: «Теперь же те, кто вдруг, без надлежащей подготовки [147]обращаются к философам, мало того, что оказываются совершенно α̉θεώρητοι (не имеющими знаний), ά̉μουσοι (чуждыми музам), α̉γεωμέτρητοι (не знакомыми с геометрией), но даже устанавливают правило, в соответствии с которым учат, как заниматься философией. (9) Один говорит: „научи меня сначала этому“, другой тоже: „этому хочу, — говорит, — учиться, а вот этому не хочу“; этот страстно желает начинать с „Пира“ Платона из-за алкивиадовой пирушки, тот — с „Федра“ ради речи Лисия. [148](10) Есть, клянусь Юпитером, даже тот, — продолжил он, — кто еще и потребует читать Платона не ради украшения жизни, но для прихорашивания языка и речи, и не для того, чтобы сделаться рассудительнее, но чтобы [стать] изящнее». (11) Вот что обычно говорил Тавр, сравнивая новых последователей философов с древними пифагорейцами.

(12) Но нельзя не упомянуть также то, что всякий, как только был принят Пифагором в эту школу наук, отдавал в общее пользование то, что имел из родового имущества и денег, и собиралось неразделимое сообщество наподобие древнего товарищества, которое, согласно римскому праву, называлось erecto поп cito (не прибегая к разделению наследства). [149]

Какими словами философ Фаворин выбранил юношу, говорящего слишком архаично и старомодно

(1) Философ Фаворин [150]сказал юноше, страстному до старинных древних выражений и изъясняющемуся по большей части слишком архаичными и неизвестными в повседневной обыденной речи словами: [151]«Курий, [152]Фабриций [153]и Корунканий, [154]весьма древние мужи, и знаменитые близнецы Горации, [155]еще более древние, чем те, легко и понятно беседовали со своими и изъяснялись не словами аврунков, сиканов или пеласгов, [156]которые, как передают, первыми заселили Италию, но [говором] своего века; (2) ты же так, будто разговариваешь теперь с матерью Эвандра, [157]пользуешься речью, замолкнувшей уже много лет назад, так как не хочешь, чтобы кто-либо понял и осознал то, что ты говоришь. Не следует ли тебе, глупый человек, молчать, чтобы вполне следовать тому, что желаешь? (3) Но ты утверждаешь, что старина приятна тебе тем, что она честна, добродетельна, умеренна и скромна. (4) Так живи согласно минувшим нравам, говори нынешними словами и всегда держи в памяти и в сердце то, что было написано Гаем Цезарем, [158]мужем выдающегося ума и рассудительности в первой книге „Об аналогии“, а именно: „Словно подводной скалы избегай неслыханного и неупотребительного слова“.» [159]